Фейрин Престон - Огонь под дождем

• Название: Огонь под дождем
• Автор: Фейрин Престон
• Издательство: Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-134-1

В романе «Огонь под дождем» рассказывается о любви преуспевающего врача Руанда Брюнета и простой девушки, швеи Лени Старт, в одиночку воспитывающей маленького брата. На пути к счастью герои преодолевают многочисленные трудности.

---

И тут он увидел дверь, ведущую на кухню.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросил он, почувствовав аппетитный запах, исходящий оттуда.

— О, это тушеное мясо, — улыбнулась она и оглянулась на дверь в спальню Джои. — Оно предназначалось для сегодняшнего ужина.

— Что вы подразумеваете, говоря «предназначалось»? Вам обязательно следует поесть, — сказал он, сдвинув брови. И подобно утопающему, хватающемуся за спасительную соломинку, поспешно добавил: — Насколько я помню, сегодня я тоже не ужинал.

Лени, стараясь выиграть время, обреченно отправилась на кухню. «Боже, что мне делать? Он явно не собирается уходить, по крайней мере, добровольно. Да еще и умудрился сам себя пригласить к ужину», — возмутилась она про себя и, взяв деревянную ложку, приоткрыла крышку над кастрюлей. Рэнд Бэннет, определенно, самый наглый человек, которого ей приходилось когда-либо встречать. Она должна была выгнать его, наконец, но воздерживалась по двум причинам: во-первых, как сказал доктор Дэниэлс, он имеет право на такое поведение, по крайней мере, в этот вечер; во-вторых, если бы Роза узнала, что она отправила человека голодным, то не одобрила бы этого. Роза с детства прививала ей хорошие манеры и приучала к гостеприимству. Она всегда говорила, что даже если в кастрюле осталась последняя фасолина, ее надлежало поделить с ближним.

Лени оглянулась и обнаружила, что Рэнд последовал за ней. Его мускулистая фигура загораживала дверь, и даже будучи на расстоянии нескольких футов, она почувствовала флюиды, исходящие от него. Обессиленная, Лени перестала сопротивляться.

— Это не так уж много, но если не возражаете, прошу вас остаться и поужинать со мной.

— С удовольствием, — его блестящие глаза и невеселая усмешка показали, что он понял, какую дилемму ей пришлось решить, прежде чем пригласить его на ужин. — Если вы не против, я помогу накрыть на стол, — добавил он.

— Вас, наверное, растила женщина похожая на Розу, — улыбнулась Лени, вопреки своему желанию. Ее чувство юмора разыгралось, когда она представила, как доктор Бэннет накрывает на стол в ее крохотной кухне.

Рэнд, не теряя времени даром, направился к буфету, взял оттуда две тарелки, затем безошибочно выдвинул ящик с ложками и вилками, взял два прибора и вернулся к столу.

— Роза? Ах, да, вспомнил… Та женщина, которая сидела с Джои, когда мы пришли?

Борясь с возмущением, Лени наблюдала, как Рэнд свободно и уверенно перемещается по ее кухне, ловкими и хорошо рассчитанными движениями расставляя приборы.

— Если вы имеете в виду, что меня учили накрывать на стол, когда я приглашен на ужин, то это не так. — Он помолчал немного. — Да, а что мы будем пить?

«Он переходит все границы, слишком легко манипулирует этими своими «мы», — подумала она, снова теряя чувство юмора.

— Чай, он в холодильнике.

Она даже не попыталась показать ему, где стоят стаканы, уверенная, что он и сам все найдет и не ошиблась.

— Видите ли, — продолжил он, — я получил то, что называется привилегированным воспитанием.

— Как это?

— Ну, меня окружали деньги, много денег… Старые семейные слуги… множество их… старые дома… ну не так много, но…

— Подождите, дайте мне закончить, — сухо перебила его Лени, наблюдая, как он ловко наливает чай в высокие стаканы.

Он быстро взглянул на нее, и в глазах сверкнули искорки смеха.

— Большие — не то слово, огромные. Мне прививали хорошие манеры, большинство которых, к счастью или к несчастью, я умудрялся надолго забывать. Но, что касается моего умения накрывать на стол, я приобрел его позже: то тут, то там…

«То тут, то там», — мысленно передразнила его Лени, представив, как он накрывал на стол несчетное количество раз перед ужином на двоих с сотнями красивых женщин. Тряхнув головой, она попыталась избавиться от нахлынувших видений, взяла блюдо и подошла к плите. Наполнив его приготовленным мясом, и вдыхая исходящий от него одуряющий аромат, она вдруг почувствовала невероятный приступ голода. Это было любимое блюдо Джои.

Лени посмотрела на то, что осталось в кастрюльке и с удовлетворением решила, что еды хватит на этот вечер и еще останется на завтра, для Джои, она поставила блюдо на стол и отошла немного в сторону, критически осмотрела то, что получилось. Рэнд уже успел найти бумажные салфетки.

— Ах, да, остался хлеб.

Рэнд подождал, пока она поставила тарелку с нарезанным хлебом, и пододвинул ей стул.

Первые минуты они ужинали молча. Рэнд, сидящий напротив, слушал ее, и Лени не могла определить, удалось ли ей мясо. Вопреки сопротивлению, этот мужчина, определенно, волновал ее. Еще в госпитале она заметила, что он излучал сильную энергию, и это нарушало ее душевное равновесие. Теперь она сознавала, что эта энергия не зависела от него, она была частью его самого, и придавала ему необычайный шарм и чувственность. «Вот еще одна причина для того, чтобы как можно скорее избавиться от него», — подытожила она.

Но Рэнд не мог долго молчать.

— Интересно, вы с Джои совершенно не похожи друг на друга, и волосы у вас разные, — нарушил он молчание. — Вы, вероятно, похожи на своих отцов.

— Не совсем, — ее передернуло при воспоминании о Спэнсе Гордоне, отце Джои, но она успокоила себя, подумав, что этот человек ушел из их жизни навсегда. Совладав с собой, Лени закончила: — Я похожа на своего отца, a Джои — на маму.

— Вы говорили, что ваша мама умерла?

Девушка утвердительно кивнула, не поднимая глаз.

— А где отчим? — спросил он.

— Этот — жив, — презрительно отчеканила она и наклонилась ниже над тарелкой. Ее толстая коса соскользнула с плеча вперед, и Лени порывистым жестом отбросила ее за спину.

— Он вам помогает? Ведь нелегко растить ребенка одной в вашем возрасте. Да и ответственность большая.

— Я люблю Джои, — горячо возразила она, подняв на него свои изумрудные глаза. Она понимала, что не ответила на его вопрос, но не собиралась распространяться об этом. Она посмотрела на тарелку Рэнда, которая была уже пустая, и, обрадовавшись возможности сменить тему, спросила:

— Хотите добавки?

— С удовольствием! — не отказался он и сам подложил себе небольшую порцию.

Во время еды он наблюдал за ней. «Элегантная, желанная и такая отчужденная», — думал он, видя перед собой само совершенство. Она была одета в простенький коттон, а заслуживала драгоценностей и дорогих шелков. Ему хотелось одеть ее в шелк, цвета изумруда… А затем — раздеть.

«Но не сейчас, — подумал он, — еще слишком рано».

— Сколько вам было лет, когда умерла мама?

Лени поджала губы, она не любила отвечать на вопросы о своей личной жизни, не привыкла делать это, но сегодня с ней творилось что-то необычное: то ли после переживаний, вызванных несчастным случаем, то ли потому, что в разговоре всплыло ненавистное имя ее отчима, то ли сам Рэнд так влиял на нее… Но какова бы ни была причина, девушка находилась на грани срыва, будто бы все нервы были обнажены.

— Двадцать один, — нехотя проговорила Лени.

— Вам наверное приходится нелегко?

«Мне не нужна ни его, ни еще чья-либо жалость», — возмутилась она про себя.

— Если вы имеете в виду то, что я одна воспитываю Джои, то ошибаетесь. Мне не трудно, я слишком люблю его. Кроме того, я уже жила самостоятельно, целых четыре года.

— Вы хотите сказать, когда учились в колледже?

Она горько усмехнулась — он, похоже, не отстанет.

— Я хочу сказать, когда начала дурить. Когда мама во второй раз вышла замуж, я бросила школу и ушла из дома. Я вела легкомысленный образ жизни, и была довольна этим.

«Да она пытается шокировать меня, рассказывая о своем юношеском бунте», — улыбнулся он про себя. Но все дело в том, что он шоко-непроницаем. Когда-то он совершал такие поступки и видел такие вещи, от которых у нее закружилась бы голова. Выдающиеся успехи в области кардиохирургии, достигнутые им за последние годы, несколько затмили пикантные подробности его прежней жизни, однако, время от времени они напоминали о себе, и если бы не Алекс Дорал…

Он взглянул на Лени. «Интересно, знает ли она что-нибудь об этом? А если бы знала, имело ли это какое-нибудь значение для нее?»

Он съел еще одну порцию мяса.

— До чего же вкусно, Лени. Я не помню, чтобы я когда-либо так наслаждался едой!

Его слова могли показаться обычной вежливостью, однако у Лени они вызвали бурю негодования. Она чувствовала исходящую от него опасность, но не могла понять, в чем она состояла. Давным-давно Лени вычеркнула всех мужчин из своей жизни, и Рэнд Бэннет не будет исключением, уверяла она себя. Наклонив голову набок, она обиженно взглянула на него. Пусть он пользуется этим своим чарующим глубоким голосом, когда успокаивает пациентов и избавляет их от страха, но она не боится его и отказывается поддаваться его шарму.