Екатерина Риз - Крылья за моей спиной

• Название: Крылья за моей спиной
• Автор: Екатерина Риз
• Жанр: Современные любовные романы

История о том, как один поступок, иногда ошибочный, может изменить всю жизнь. История о том, как люди смиряются с обстоятельствами, а другие начинают бороться. О том, как просто всё потерять, и как сложно начать всё с начала. Особенно, если рядом с тобой человек, о котором ты почти ничего не знаешь, но твоё будущее отныне неразрывно с ним связано.

---

— Интриган, — прошептала она, но настолько тихо, что никто не услышал.

Серёжа с Викой ужинали, а Настя всё никак не могла за стол сесть, то одно дело себе находила, то другое, лишь бы с мужем рядом не оказаться. Наверное, кто другой рассмеялся бы, если узнал, что она волнуется, как подросток из-за его присутствия. Из-за присутствия человека, с которым прожила десять лет.

Всё-таки вернулась к столу и села. Натянуто улыбнулась дочери, а на Маркелова кинула подозрительный взгляд. Серёжка не взглянул на неё, но она заметила, как он морщится с досады.

— Очень вкусно, — всё же похвалил он её спустя несколько минут. — Спасибо.

— Я рада. — Произнесла таким тоном, что Сергей даже жевать перестал. А когда Вика встала из-за стола, сообщив, что наелась, и ушла в свою комнату, вилку отложил.

— Насть, так нельзя.

— Я знаю. — Не зная, чем занять дрожащие руки, она взяла тарелку с салатом и подложила Маркелову добавки. А затем поинтересовалась: — На четвёртом десятке рестораны уже не так привлекают?

Сергей невесело хмыкнул.

— Есть такое дело.

— Серёж, зачем ты приехал?

— Я уже сказал: я в отпуске.

— Взял отпуск, чтобы никто не мешал с женой мириться? Раньше такого не было.

— Раньше ты из дома не сбегала.

— Да, как оказалось, зря.

Маркелов снова вилку взял, поворошил ею горку оливье.

— Оказалось?

— Серёжа, ешь.

— Я надеялся, что ты остыла за эти дни. И может думать начала.

У Насти аппетит окончательно пропал. Она на мужа воззрилась с неподдельным удивлением.

— Это я должна была начать думать? Маркелов, в тебе наглости немерено.

— Я не то хотел сказать.

— Я знаю, что ты хотел сказать, — понизив голос, сказала Настя. — Ты развод имеешь в виду.

Он глаза на неё поднял, взгляд тяжёлый, а потом вилку на стол швырнул. Она ударилась о край тарелки, страшно звякнула, и упала на скатерть, а Настя на неё уставилась, зная, что если на мужа взглянет, точно заплачет. А он из-за стола поднялся и из кухни вышел, молча. Это было странно, незнакомо, Маркелов никогда не отмалчивался, ему всегда было, что сказать, и поэтому сейчас можно было начинать нервничать, всерьёз. Но в ту секунду, когда Серёжка из кухни вышел, Настя вздохнула с облегчением. Было ясно, что за прошедшую неделю Маркелов тоже многое обдумал, и пришёл к каким-то выводам. И, судя по его поведению, хорошего в его выводах было мало. А впереди ещё ночь, с ним в одной постели.

Этим вечером Сергей сам уложил Вику спать, они сначала о чём-то болтали в её комнате, потом книгу читали. Настя подходила к двери детской комнаты, осторожно, на цыпочках, прислушивалась к разговору, а потом уходила, понимая, что лучше ей не входить и дать им спокойно пообщаться. Вот только Маркелов её деликатности, как выяснилось, не оценил. Когда в спальню пришёл, прошёл к окну, остановился, глядя в темноту, услышал весёлый смех снаружи, и окно прикрыл. А потом сказал:

— Если ты так себя вести будешь, Вика всё поймёт.

— Как?

— Если шарахаться от меня и дальше будешь.

— Ты говоришь так, словно я виновата.

Он снова пересёк комнату, на этот раз в обратном направлении, и выключил свет. Снял футболку, и вдруг замер, задумавшись. Настя наблюдала за ним, осторожно сдвинулась на подушке вниз и одеяло на себя натянула.

— Я не говорю, что ты виновата. Но это не наказание, Настя, это банальная месть. Разводиться, чтобы побольнее мне сделать, это слишком.

— А может, ты ради разнообразия, подумаешь не о себе любимом, а обо мне? Изменять, чтобы веселее жить стало, это не слишком?

Сергей резко развернулся, посмотрел на неё.

— Это была ошибка.

— Которую ты даже не попытался скрыть, — не сдерживая иронии, сказала Настя. — Ты не стал отнекиваться, оправдываться. Да, дорогая, я с ней переспал! Я что, должна благодарить тебя за искренность?

— Смысла не было отнекиваться.

— Конечно! Я ведь такая дура, я ведь опять прощу. — Она повернулась на бок, отворачиваясь от него. Глаза закрыла и уткнулась носом в край одеяла. Серёжка продолжал сидеть на краю постели, прошла пара минут, прежде чем он поднялся, чтобы снять штаны, потом лёг рядом с ней. Дышал тяжело, словно из последних сил сдерживал рвущиеся наружу эмоции, и почему-то Настя была уверена, что в первую очередь раздражение.

— Матери зачем рассказала? — спросил он наконец.

— Она сама догадалась. Она же твоя мать, думаешь, она плохо тебя знает?

— А, так значит, я сволочь? Изменщик поганный.

— Нет. Кобель.

Он снова хмыкнул.

— Да, наверное.

Настя не выдержала и села, глянула на мужа через плечо.

— Слышу в твоём голосе нотки сомнения, — проговорила она злым шёпотом. — Ты никак очередное оправдание себе нашёл?

— Нет.

— Нет?

Он руку за голову заложил, и, кажется, даже глаза закрыл, в темноте Настя плохо видела его лицо.

— Я не дам тебе развод, — сказал он. — По одной простой причине — ты раскаешься через неделю. Как только пар выпустишь…

— Может, и раскаюсь. — Настя наклонилась к нему. — Подожду немного, и успокоюсь. А ты будешь спать, с кем хочешь!

Он вдруг схватил её, чего Настя в запале совсем не ожидала, и потянул на себя. Она едва успела упереться рукой ему в грудь, чтобы совершенно нелепо не ткнуться носом в подбородок мужа.

— Ты за этим сюда приехала? Успокаиваться?!

Настя вдруг взволнованно сглотнула. В лицо Серёжке смотрела, и не знала, что сказать. Он был зол, дышал тяжело, а Настя не понимала почему. Точнее, понимала, но это были слишком опасные предположения.

Сергей помолчал, потом совсем другим тоном сказал:

— Поедем домой. Прямо завтра. Или не домой… куда хочешь.

— Ты всё испортил, — вырвалось у неё, и как по заказу на глаза навернулись слёзы. — Ты всё испортил. После всего, после стольких лет… Ты только в этот раз попался, да? Не повезло?

— Нет, Насть.

Она стукнула его по плечу.

— Ты врёшь мне!

— А ты мне?

Оттолкнула и отодвинулась от него. Слёзы вытерла.

— Параноик…

Муж неприятно усмехнулся за её спиной.

— Тогда поедем домой.

Настя снова повернулась к нему, на этот раз медленно, ноги под себя поджала, убрала с лица волосы.

— Зачем? Чтобы постараться заново создать иллюзию счастья? Когда я тебе не верю, ты мне не веришь. — Головой покачала. — Маркелов, ты спятил, раз говоришь мне такое.

— Я не говорил. Ты сама обо всём догадалась. Это ли не показатель?

— Ненавижу, когда ты такой.

— Я твой муж. Нравится тебе это или нет. И так будет, ты слышишь, Насть? Потому что я знаю, как лучше, а ты…

— Что?

Он явственно скрипнул зубами.

— А ты глупая девчонка.

— А ты мстительный ублюдок. — Настя легла, повернулась к нему спиной, и укрылась одеялом с головой. Слёзы текли, и она старалась не дышать, надеясь, что сможет скрыть от мужа, насколько расстроена. Правда, он вскоре придвинулся к ней, чуть навалился, и Насте пришлось закусить губу. Очень хотелось уснуть, чтобы закончить этот разговор, который разбередил старые раны. Не понятно, откуда всё это вылезло, то, о чём много лет не говорили, не вспоминали, старались не вспоминать, и Насте даже показалось несправедливым, что Серёжка ей об этом напомнил. Она искренне считала, что не заслужила этого. И муж прекрасно знал, насколько ей обидно было это услышать, потому что вполне искренне сказал:

— Прости. Я тоже не хочу об этом говорить. Поэтому и прошу: давай уедем.

Сглотнула, прежде чем заговорить.

— Чтобы ты успокоился?

— Чтобы мы все успокоились.

— А я спокойна. Мне здесь нравится, и уезжать я не собираюсь.

— Совсем? — зло поинтересовался он. А Настя посоветовала:

— Не провоцируй меня, Серёжа.

Он отодвинулся от неё, зло выдохнул.

— Ты поиграть решила, как я понимаю. Месть сладка?

— Тебе лучше знать. А мне ещё предстоит это выяснить.

— Посмотрим, насколько тебя хватит.

— Посмотрим, — с горечью согласилась Настя.

Ужасная ночь. Настя никак не могла уснуть, жалела, что некуда уйти спать, чтобы от мужа подальше быть, а в голове вертелись Серёжкины слова. Всё, что он наговорил ей, всё, что оказывается, его беспокоило. Но это было так давно! Это было словно в другой жизни. И они тогда не жили, а воевали друг с другом. И это были не просто ссоры, это были открытые военные действия, когда говорилось всё, что приходило в голову, чтобы побольнее другому сделать, чтобы ударить, уколоть, вывести из себя. Это было время, когда она его почти ненавидела. За то, что перевернул её жизнь, что лишил её всего, о чём она мечтала, и что сам не даёт ничего. Не может дать. Не хочет! И да, она тогда сделала глупость, но исправляла её так долго, когда поняла, насколько Серёжку задел её поступок. Именно тогда они собрались разводиться, потому что невозможно было находиться рядом друг с другом. И Настя хотела развода, чтобы всё это, наконец, закончилось. Она так этого хотела, что совсем не думала о том, что будет делать дальше. Куда пойдёт, к кому, как будет жить. Её даже не останавливали слова мужа о том, что он не отдаст ей Вику, что никуда не отпустит ребёнка, а она сама может идти, ехать, возвращаться куда хочет. Сейчас, спустя столько лет, воспоминания о том времени, смущали и приносили горечь, но они никуда не делись. Настя очень хотела бы забыть, и очень пугалась, когда всё это всплывало наружу. Серёжка помнил, она помнила, это было где-то глубоко, зарыто, завалено другими воспоминаниями, припорошено прошедшими годами и событиями, но это так долго стояло между ними, что просто выкинуть из памяти было невозможно. И хотя виноваты были оба, слишком порывисты и несдержанны были в те годы, молодость бурлила в венах, и казалось, что нет ничего невозможного — всё можно изменить и начать сначала, но Настя почему-то себя чувствовала виноватой. За то, что она сказала ему когда-то, за то, что не подумала, прежде чем сказать, и ей хотелось Серёжу ранить, до глубины души, чтобы он понял, насколько ей плохо… рядом с ним. А вылилось всё в трагедию, в слова, которые встали между ними, как стена, на многие годы. И, наверное, муж прав, если бы не он, они бы тогда уже расстались. И не было бы ничего… Сейчас уже это страшно.