Владимир Акимов - Поединок. Выпуск 9

• Название: Поединок. Выпуск 9
• Автор: Владимир Акимов
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1983

В девятый выпуск сборника «Поединок» вошли повести и рассказы о солдатах, проходящих службу в Советской Армии, о боевом содружестве в годы Великой Отечественной войны между советскими летчиками и французскими пилотами полка «Нормандия — Неман», о геологах, о необыкновенных изобретениях гениального самоучки И. Кулибина, о тех, кто стоит на страже социалистического порядка и законности.

---

— Тогда-то правительство Виши и приговорило вас к смерти?

— Нет. Попозже, в 1941 году, когда французские воздушные силы уже наносили врагу ощутимый урон. А в начале войны перед нами стояла задача возродить свою воздушную армию. Лишь в феврале я дождался первого корабля из Бразилии в Англию и, когда прибыл туда, к сожалению, не застал де Голля. Но меня ожидало его письмо, возложившее на меня функции начальника генерального штаба военно-воздушных сил. Немедленно я взялся за формирование новых эскадрилий, за создание парашютно-десантных войск… Французские летчики отовсюду пробирались в Англию, потом в Алжир, под знамена «Свободной Франции». Их набралось около тысячи. Мало, очень мало. Пришлось учить новичков.

Командование союзнических войск в отличие от генерала де Голля не слишком торопилось вступать в войну, что вызывало у него сильное недовольство. Не раз он вслух поговаривал о посылке французской мотопехотной дивизии на русский фронт. Со своей стороны, я в это время, уже в качестве командующего воздушными силами «Свободной Франции», договаривался о создании в рамках английских королевских воздушных сил, действующих на Ближнем Востоке, двух французских авиационных соединений — бомбардировочного и истребительного. Вот в этот момент мне и пришла в голову мысль присвоить новым эскадрильям не порядковые номера, под которыми они растворились бы в составе английских ВВС, а дать им имена французских областей. Для француза это должно было звучать символом борьбы, символом свободы! Хорошо помню, что, разволновавшись сам, я схватил карандаш и написал на бумаге: «Лотарингия». Эта бомбардировочная эскадрилья уже существовала. На очереди была истребительная — я назвал ее «Эльзас». Ведь эти районы Гитлер насильно отнял у Франции. Следующие — «Иль-де-Франс», «Бретань», и, наконец, пятой в моем списке значилась «Нормандия»… Откуда было знать в ту пору, что именно она…

— …отправится в СССР? С чьей стороны последовало это предложение? Когда?

— Летом 1941 года, когда Гитлер уже двинул свою армаду на Россию. Правительство Виши отозвало посла из СССР. Весь персонал посольства через Турцию выехал во Францию. Но военно-воздушный атташе полковник Шарль Люге, влюбленный в Россию и хорошо ее знавший, решил примкнуть к движению «Свободная Франция». Ему-то по праву и следует отдать должное в том, что истребительная эскадрилья «Нормандия», родившаяся пока только на листочке, обрела крылья не где-нибудь, а именно в России. Приехав в Лондон, он связался с работниками советской военной миссии полковником Пугачевым и майором Швецовым. 19 февраля 1942 года мы завтракали все вместе. Вот тогда и стала конкретно обсуждаться идея посылки эскадрильи на русский фронт. Уже привыкнув к длинным и трудным переговорам с англичанами, мы опасались, что и русские не скоро дадут свой ответ. И каким-то он еще будет? Не забыть мне радостного потрясения, которое я испытал 27 марта: в тот день мы получили согласие советской стороны на формирование эскадрильи «Нормандия» из французских пилотов и русской техники. Так было положено начало. К сожалению, вскоре в авиационной катастрофе погибли оба наши товарища, энтузиасты «Нормандии» полковник Пугачев и майор Швецов. Полковника Люге тоже сменил другой человек, прохладно относившийся к нашей идее. Все это вызвало немало новых проволочек, но и им наступил конец. В том, что «Нормандия», наконец, вылетела из бумаг в небо, особая заслуга принадлежит де Голлю и послу СССР при союзнических правительствах в Лондоне А. Е. Богомолову. В ноябре 1942 года первые летчики «Нормандии» начали тренировочные полеты на боевых самолетах Як-1.

Так что, видите, авторов было много… Шарль Люге предложил идею, я принял участие в ее реализации, де Голль не переставал интересоваться, как идут дела. Но все мы, если угодно, расписались на листках, а в небе расписались — сами летчики. Это ведь они сражались, рисковали, гибли, они сделали эскадрилью «Нормандия» символом советско-французского боевого братства.

В сентябре 1980 года ассоциация ветеранов полка «Нормандия — Неман» проводила генерала авиации Марсиаля Валена в усыпальницу Собора Инвалидов. Здесь, рядом с Наполеоном, удостаиваются покоя самые заслуженные военные деятели страны.

Праха Филиппа Петена здесь нет. Однако вот уже тридцать лет существует «ассоциация в защиту памяти маршала Петена», настойчиво ходатайствующая о реабилитации его имени и переносе праха… в форт Дуомон, на братское кладбище защитников Вердена. Легенда о «герое войны 1914—1918 годов» чуть ли не «отце-спасителе нации», как видим, и ныне жива. Коллаборационисты даже нисколько не маскируются. Уже восемь ходатайств в защиту Петена были предметом специальных рассмотрений у министров юстиции при разных правительствах после войны. Основанием для них служит найденное в столе маршала письмо, в котором он запоздало, из ссылки, изъявил свою «готовность к примирению» (!) с генералом де Голлем. Семь запросов адвоката были отклонены как «неприемлемые»; восьмое принято, но никаких решений за собой пока не повлекло.

Вишистская буржуазия в свое время больше всего распространялась о национальном «согласии». Коллаборационизм ловко подменил триединство священных прав человека и гражданина: свобода, равенство и братство — кодексом для мещанина, для буржуа: труд, семья и родина. Вишистский «парламент», проголосовав за этот кодекс и начертав его на своем знамени, под «трудом» разумел классовую и социальную гармонию. «Семья» — ну, значит, глава всему «я», мое «эго». «Родине» уже был уготован точный перевод: Франкрейх — так французов приучали произносить имя своей родины по-немецки. Петен приказал армии разоружиться, и миллион шестьсот тысяч человек — но из пяти миллионов! — сняли ружье с плеча. За это даже давалась премия в 1000 франков. Старую армию разоружали, чтобы не оставалось никакой угрозы для Германии; зато как усердно призывали к созданию новой армии — против России! Для «пятой колонны» чуть ли не специально создается «Легион французских добровольцев против большевизма». Коротко: ЛФД. В легион записалось 7 тысяч человек. Они надели насупившиеся немецкие каски и фашистские мундиры. Командир ЛФД Эдгар Пюо числится одновременно французским генералом и немецким полковником, как среднее из этих двух званий выводилось «оберфюрер», да и сам легион фашистскому командованию сподручней было называть бригадой «Франкрейх». Так ее и звали.

Сотня летчиков, выбравшихся в Россию, была лишь каплей в море французского Сопротивления, развернувшегося внутри страны и сплачивавшего силы вне ее.

4

Странно! Внимательнейшим образом читаю полковой журнал за июнь сорок четвертого, однако даже намека нет на то, что летчики знали, кто противостоит им в эти дни — лицом к лицу — на Березине.

Той самой Березине…

Бригада «Франкрейх»! Генерал-полковник-оберфюрер мечтал, и сам не раз об этом говорил перед строем, «умереть на поле брани на глазах у своих солдат». Но на войне, как на войне. Под Москвой легион полег больше чем наполовину, а оберфюрер, оказалось, умеет хорошо хорониться от пуль. Когда от легиона останется всего семьсот человек, а произойдет это как раз в ходе начатой советскими войсками Белорусской операции, оберфюрера разжалуют в нижние чины, а саму часть отдадут под начало немецкого генерал-майора Крюкенберга. Все это будет ближе к Берлину, к логову.

Но вот пока они под Борисовом, на Березине. Советские бомбардировщики вылетают в сопровождении легкокрылых Як-3. На крыльях у них звезды, а винтовые конусы раскрашены в сине-бело-красные цвета. Цвета французского флага.

«26 июня. Хорошая погода… В 20 часов вылет для прикрытия бомбардировщиков на правой стороне Березины, у Борисова».

В этот день Пуйяд впервые увидел Березину и как раз в тех местах, где когда-то переправлялся Наполеон. И впервые узнал, что лицом к лицу перед ним и его полком — соотечественники, обрядившиеся в наци. Вечером во «французской избе» была, разумеется, дискуссия, которую, однако, решили в журнале не отражать, так как «то не французы, а люди без родины». Пуйяд подвел итог дискуссии примерно так.

«Стыд? — переспросил он. — Ну уж нет… Стыдиться их мы могли в сороковом, даже в сорок первом, но начиная с сорок второго — нет. Тут есть разница: сначала мы сделались врагами, а потом оказались друг с другом в состоянии войны».

Почти целую вечность назад, в конце 1942 года, для точности — 28 ноября, первая группа французских летчиков приземлилась на советской земле, на берегу Каспия. Этот вечер непременно присутствует в воспоминаниях тех, кто выжил и смог вернуться во Францию. Передают его по-разному. Все отметили, что было адски холодно, что Каспий замерз, что капустный суп («бортш») очень хорош, а самовар — великая благодать в таких морозах. Расхохотались, узнав, что американскую тушенку здесь, в России, зовут: «второй фронт». Пилот и переводчик Мишель Шик уединился послушать радио. Он вернулся с дурным известием: французский флот, чтобы не попасть в руки немцев — а такое распоряжение было отдано из Виши, — только что затоплен в Тулоне. Самовар заурчал в тишине. Пирл-Харбор… Корпус Роммеля в Египте… Сталинград окружен…