Евгений Емельянов - Хорошие люди

• Название: Хорошие люди
• Автор: Евгений Емельянов
• Издательство: Каракалпакстан
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1983

Станислава Вахтомина — главного героя нового романа Евгения Емельянова — с детства окружают люди, которые всегда приходят на помощь в наиболее трудные минуты. Добрые люди всегда рядом — и тогда, когда Станислав ушел из школы и начал трудиться на производстве, и в годы его армейской службы, и в последующие, пожалуй, наиболее сложные дни его самостоятельной жизни.

---

— Я не пугаюсь.

— Если ты все еще мечтаешь ехать в Учкент, то можешь ехать. Будешь снова приезжать ко мне, ведь я привыкла. Я всю жизнь кого-нибудь жду… Одного ждала, теперь тебя… — Ее веселость пошла на убыль. — Мне не привыкать, подушка вытерпит…

Станислав поспешил заявить:

— Больше тебе не придется ждать, Люда, не переживай. Я никуда не еду, это уже решено.

— Да? — оживилась она и повисла у него на шее. — Правда?

— Правда.

— Я так счастлива, мой милый солдатик, и Оленька тоже счастлива, смотри! Она все понимает и смеется! Оленька, скажи па-па.

— Па-па, — повторила девочка вслед за матерью.

Станислав испытывал самые разноречивые чувства, слушая голос ребенка. С одной стороны, Станиславу нравилось слово «папа», которым с недавнего времени начала называть его девочка. С другой стороны, он не был Оле фактическим отцом, и это несколько смущало. Его отношение к малышке было более прохладным и менее естественным, чем ему хотелось бы. В этом отношении Людмила проявила такт и не особенно настаивала на том, чтобы Станислав относился к Оле, как к собственному ребенку…

Как-то Людмила сказала:

— Все равно лет через пять ты по-настоящему полюбишь Оленьку.

— Я ее люблю.

— Значит, через пять лет будешь любить еще больше.

В ноябре Станислав демобилизовался.

— Вот я больше и не солдат, — сказал он, постучавшись в знакомую квартиру.

— Правда?! — обрадовалась Людмила. — Ты уже все? И чемодан принес даже? Какое большое событие! Ну-ка, заходи… — Людмила исчезла в другой комнате и через минуту вынесла оттуда мужской коричневый костюм. — Одевайся сразу же! Это тебе мой подарок.

— Люда, ты что? Зачем надо было тратить такие деньги?

— Я скопила. Теперь нас двое — заработаем…

— Все равно, напрасно ты…

— Все будет хорошо. Я не хочу, чтобы мой муж ходил охряпкой. Осталось пальто купить и ботинки.

— У меня все есть. В Вахтомино. А пока можно и в бушлате походить… Я напишу в Вахтомино — и мне все вышлют.

— Да? Так это замечательно!..

— И костюм у меня есть.

— Будет два.

— Куда мне их?

— Пригодятся… Может, из одного ты уже вырос. Из доармейского.

Станислав послал Вениамину телеграмму: «Приезжай…», и друг прилетел на крыльях.

— Я чертовски рад, Стас. Теперь мы…

Вопреки словам Вениамина лицо его оставалось равнодушным. Если бы Станислав не знал своего друга, он бы мог подумать о том, что Веня кривит душой, говоря о своей радости.

— Погоди радоваться, — сказал Станислав. — Ты ничего не знаешь.

— Я все знаю. Ты хочешь сразу же взять с собой Людмилу и девочку. Да? Мы это устроим.

— Ничего не получится, Веня.

— Еще как получится! У меня есть знакомые ребята в…

Флегматичный друг — а именно к такому привык Станаслав — готов был на радостях обещать манну небесную. Все-таки армия переделала Вениамина; точнее сказать, армия создала другого Вениамина Барабанова, прежде он не был таким разговорчивым. К сожалению, Станислав должен был сейчас разочаровать друга:

— Извини, Веня, я никуда не поеду.

Лицо друга стало еще более равнодушным, чем оно было всегда; но, взглянув на Станислава, Вениамин погрозил ему пальцем:

— Сейчас не время для шуток, Стас.

— Если бы! Я не шучу. Придется мне остаться здесь…

— Да ты что? — Вениамин наконец поверил ему. — Ты не поедешь? — Он, не мигая, смотрел Станиславу в глаза, искал в них, возможно, шутливые искорки, намеки на розыгрыш: — Стас, ведь я ради тебя прикатил — аж с Дальнего Востока! — Станиславу трудно было выдержать взгляд друга; он отвернулся и начал смотреть в сторону, но Вениамин сжал его плечи, повернул к себе. — Стас, ты разыгрываешь меня, да?

— Веня, не делай проблему из чепухи…

— Чепуха? Ну, ты даешь… Наша дружба — чепуха?

— Причем здесь наша дружба? Мы с тобой почти рядом, семьсот километров всего… Причем здесь дружба? Но если на то пошло, ты тоже должен меня понять. Я не один.

— Да. Я понимаю. Но у нас с тобой был уговор. Я для тебя и квартиру подыскал на первое время… и все такое.

— Я не знал тогда одного, — продолжал оправдываться Станислав, — что некоторые вопросы не могу решить один. Лично мне хочется поехать на стройку. Людмила против.

— Жене положено слушаться мужа… Еще в Священном писании сказано…

— Я не знаком с писанием, Веня, — не принял он шутку друга. — И я не могу решить сразу за троих. Могу только за себя. К тому же Люде надо быть здесь по многим причинам. И Оля подрастает, в школу когда-нибудь пойдет… Я этого не учел.

— Жаль.

— Извини.

— Причем здесь ты? — друг был великодушен. Повторил: — Жаль. Я надеялся. Придешь ты к нам на рудник, думал я, натаскаю я тебя на экскаваторе и будем мы с тобой… — Вениамин прервал свою речь. — Ладно, я не обижаюсь. Буду надеяться, что когда-нибудь вы передумаете.

— Все может быть, — согласился Станислав, хоть и не верил в то, что Людмила может передумать.

Когда Вениамин уехал, Людмила спросила:

— Снова агитировал?

— Мы говорили о другом, — ответил Станислав.

До конца ноября Станислав на работу не устраивался, привыкал к семейной и гражданской жизни. Наступил декабрь; снегу выпало много, и он долго не таял. Погода была похожа на российскую, и это радовало Станислава. Он с наслаждением выходил утром на улицу пробежаться по хрустящему снегу, подышать морозным воздухом, полюбоваться, если была хорошая видимость, горными вершинами, казавшимися близкими и легко доступными. В такие минуты Станислав мечтал о лыжах, о лыжных прогулках; но он знал, что снег скоро растает — больше недоли не продержится. Вспомнив об этом, он с легким разочарованием вздыхал и начинал думать о Вахтомино, о доме, о Юрке, с которым они любили пробежаться на лыжах по первопутку, стараясь обогнать один другого — Станислав всегда оставался побежденным.

В конце декабря Станислав устроился работать на мебельную фабрику — станочником в заготовительный цех. Людмила советовала ему — «пока не поздно» — выбрать более денежную профессию, но Станиславу казалось, что на всех заводах платят одинаково. Он не получил в армии никакой новой специальности, как получил ее Вениамин; Станислав все три года только тем и занимался, что стрелял, бегал, слушал политинформации и охранял различные объекты.

Станислав пришел на мебельную фабрику, открыл дверь заготовительного цеха — и знакомые запахи и гул станков взволновали его, о многом ему напомнили. В первые дни работы он не мог отделаться от ощущения, что вот-вот подойдет к нему Вадим Кирьянович Рожков и скажет: «Стас, эту деталь ты запорол»; были и более яркие и грустные ощущения. Иногда, особенно во второй половине дня, когда движения рук становились все более автоматическими, Станислав, услышав вдруг громкие голоса за спиной, вздрагивал. В самый первый момент ему чудился голос отца, но мгновение быстро уходило, и Станислав усмехался: «Больно ты впечатлительный!»

Глава четвертая Три года спустя

— Я очень жалею, — говорила Дильдор Аскаровна, — что вы уходите. Очень буду вас вспоминать.

— Мы к вам будем приходить в гости, — сказал Станислав.

— А вы к нам, — добавила Людмила.

— Да-да, обязательно. В гости — обязательно.

Мебельная фабрика выделила Станиславу квартиру в одном из микрорайонов города, несколько удаленном от центра, но зато в кирпичном (а не в бетонном) доме, что очень нравилось новоселам.

Прошло три года с тех пор, как Станислав Вахтомин, демобилизовавшись из армии, начал работать на мебельной фабрике. Событий за это время произошло немало, но наиболее большим и печальным было одно — скоропостижная смерть бабушки Варвары. Новая рана появилась в сердце Станислава — вина перед Варварой Петровной. Почему он не посетил родных после демобилизации? Почему нужно было обязательно тянуть с этим целый год (он собирался поехать в Вахтомино, как только получит первый отпуск), и почему ни сама бабушка Варвара, ни Юрка не настояли на его приезде?

Станислав пришел домой с работы, и Людмила протянула ему телеграфный бланк. «Бабушка скоропостижно умерла» — гласили неровные строчки. Станислав помчался в аэропорт за билетом. На другой день была суббота и должен был прилететь Вениамин, но на другой день в шесть часов утра Станислав был уже в воздухе.

Станислав задержался в пути: долго не принимала Москва, и пришлось полдня сидеть в Ташкентском аэропорту. Из Москвы до Вахтомино надо было добираться поездом.

На станции Станислава встретил Юрий — вытянувшийся, белоголовый, серьезный. Незнакомым голосом сказал:

— Мы вчера схоронили бабушку.

Братья побывали на могиле бабушки Варвары, положили цветы. Трудно было поверить в то, что не стало человека, к которому Станислав был привязан больше, чем к кому бы то ни было еще. Теперь Станислав не смог бы вспомнить, какие именно слова он произносил, прощаясь с бабушкой Варварой четыре года тому назад. Но дело было не в словах. Он помнил другие: он простился с ней, как и вообще со всеми, легко, без болезненных переживаний. Если бы он мог знать, что уже никогда не увидит ее! «Она всегда была его заступницей, — думал Станислав. — Всегда».