Сергей Ауслендер - Петербургские апокрифы

• Название: Петербургские апокрифы
• Автор: Сергей Ауслендер
• Издательство: Мiръ
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-98846-011-9

Сборник прозы «Петербургские апокрифы» возвращает читателю одно из несправедливо забытых литературных имен Серебряного века. Сергея Абрамовича Ауслендера (1886–1937), трагически погибшего в сталинских застенках, в начале XX века ценили как блестящего стилиста, мастера сюжета и ярких характеров. В издание вошли созданные на материале исторических событий петербургского периода русской истории и подробно откомментированные сборники дореволюционной прозы писателя, а также прогремевший в начале XX века роман «Последний спутник», в героях которого современники узнавали известных представителей художественной богемы Санкт-Петербурга и Москвы. В сборник также включена первая публикация случайно уцелевшего рассказа «В царскосельских аллеях».

---

Когда уже въезжали во двор усадьбы Маровских, где с балкона, разукрашенного флагами и китайскими фонариками, неслись громкие голоса, Наташа вдруг повторила еще раз:

— Разве попробовать?

У Маровских был уже полон дом гостей: какие-то студенты, кадеты, инженеры, строившие по соседству завод, помещики в поддевках,{283} отставной генерал, барышни в кисейных платьицах, все в ленточках, сумрачный Василий Васильевич, батюшка из соседнего села — словом, общество самое разнообразное. Наиболее почтенные гости уже уселись в кабинете за карты.

Молодежь толпилась на балконе. Приезд Тулузовых был встречен восторженно.

Наташа несколько смутилась, когда ей пришлось при помощи выскочившего на ходу Мити выходить из коляски. Ей казалось, что все с любопытством и сожалением осматривают ее.

— Ну, слава Богу, выздоровели, ангел мой. Я так беспокоилась за вас, — сказала Маровская.

Катя в белом муслиновом платье, в сложной прическе, бросилась на шею Наташе, чуть не уронив ее.

— Милая Наточка, как я рада, что вижу тебя. Рассказывай, как это случилось? Как ты жила у Чугуновых? Вот интересно и как романично. Говорят, он большой чудак. Он сегодня будет у нас. Я так волнуюсь. Расскажи.

Она усадила Наташу и не переставала расспрашивать. Та, видя, что ей не отделаться от любопытства подруги, в коротких словах передала все события.

— Ну, а каков он? Интересен? — допытывала Катя.

— Ты сама увидишь. Он был вчера у нас и сказал, что приедет. Во всяком случае, он мало, по-моему, походит на романтического героя, таинственного князя, каким тебе хотелось бы его видеть. Не правда ли, Митя? — с улыбкой обратилась Наташа к стоявшему у ее кресла Лазутину.

Тот едва заметно пожал плечами.

— Он часто теперь бывает у вас? Ухаживает за тобой? Признайся, — спрашивала опять Катя.

— Ну, слово «ухаживать» он, вероятно, даже и не знает, — старалась отшутиться Наташа.

— Да разве можно за тобой не ухаживать? Ты такая прелесть, такая душка, — целовала с несколько деланной восторженностью Катя Наташу. — Разве можно? Дмитрий Владимирович, скажите вы, разве можно?

Митя, не улыбнувшись, опять промолчал.

— Ну и нелюбезный же вы кавалер, Дмитрий Владимирович, — кокетливо ударила веером его по руке Катя.

Сейчас же после обеда, который прошел шумно и весело, начались танцы. Наташу усадили в кресло на террасе, откуда ей была видна зала. Митя сел около нее. Его тащили танцевать, он проходил один круг и незаметно опять пробирался к Наташе.

— Разве вам не скучно со мной? Я такая старая, сижу в углу, как бабушка. Шли бы лучше танцевать. Катя-то за вами как ухаживает, — говорила Наташа.

— Я лучше с вами посижу, — отвечал Митя и так просительно смотрел, что Наташа засмеялась.

— Верный мой рыцарь Фернандо. Тогда занимайте меня, по крайней мере.

Но Наташа плохо слушала то, что говорил ей Митя, и смущала его ответами невпопад и рассеянным взглядом.

Утренний разговор с Александрой Львовной не выходил у нее из головы, и, как бы продолжая свои мысли, она спросила Митю:

— Как вы думаете, я нравлюсь князю?

Тот серьезно и несколько печально ответил:

— Я думаю, да.

— Ну, зато мне он совсем не нравится, — засмеялась Наташа несколько притворно, как бы стараясь скрыть что-то. — Он герой не моего романа.

— Но вы так часто говорите о нем.

— Вот если бы он был похож на… — Наташа не договорила, пристально поглядела на Митю и, поморщившись, оборвала: — Глупости все это. Правда, будто и разговора другого нет, кроме как о князе!

Чугунов приехал почти перед самым ужином. Он подошел прямо к Наташе.

— Меня ужасно задержали, я так огорчен, — заговорил он, как бы извиняясь.

— Ну, вы не много потеряли, — с гримаской сказала Наташа и сейчас же обратилась к Мите, — а Жук, Жук как счастлив, посмотрите на его лицо! Вспотел даже, бедный, от счастья.

Князь посмотрел удивленно на Наташу и прошел знакомиться с хозяйками.

Наташа проводила взглядом князя. Через несколько времени он подошел опять к ее креслу.

— Не уходите теперь от меня, если вы хоть немного… — быстро прошептала Наташа, беря Митю за руку, и громко сказала. — В этом году вас будут отпускать еще в среду. Вот хорошо, будем вместе ходить в Летний сад, ездить в театр.

Митя не понимал Наташиного волнения, а та говорила все оживленнее. Князь отошел в темный угол террасы и, скрестив руки на груди, стоял высокий, какой-то неуклюжий в своем смокинге.

Однако Катя не оставила Митю в покое и опять потащила танцевать.

Князь сейчас же подошел к Наташе.

— Почему, — спросил он, — почему, Наталья Андреевна, вы второй день так враждебно встречаете меня. Я так радовался сегодня весь день тому, что увижу вас, а вы…

— Полноте, — перебила его Наташа со смехом, — вам так показалось. Что я могу иметь против вас, моего спасителя? Не правда ли, вы чувствуете себя немного моим спасителем? И удивляетесь неблагодарности моей?

— Нет, — возразил князь, — благодарной вам мне не за что быть. Но мне показалось после нашего разговора тогда на балконе у нас, что мы с вами друзья. Это было очень радостно мне, но, вероятно, я ошибся, и мне это просто так показалось.

— У меня нет друзей, и я не люблю и не понимаю этого слова, — сказала Наташа.

Несколько минут они молчали.

— Помните, — заговорил князь каким-то глухим голосом, — я говорил вам, что умею только мечтать о жизни. Теперь я понял, что это был лишь детский романтизм. Вдруг как-то случилось, что я начал жить — я узнал настоящую тревогу, настоящую радость, смертельную тоску, и все это случилось потому, что я…

— Мама, мамочка, мама! — закричала Наташа Александре Львовне, появившейся в зале, — мамочка, поди сюда!

В голосе Наташи был почти ужас, будто она звала мать спасти ее от страшной опасности.

Она даже поднялась с кресла и бросилась к матери на шею.

— Что с тобой случилось, Наточка, птичка моя золотая? — тревожно спрашивала Александра Львовна, чувствуя, как дрожит Наташа.

VI

Катю Маровскую отпустили погостить к Тулузовым на неделю. Александра Львовна думала, что она, болтливая хохотушка, развлечет Наташу.

Действительно, Катю и просить об этом не надо было. Целый день звенел ее голос по всему дому. Она кокетничала и с таявшим от восторга Колей, и с Митей, мало поддающимся ее чарам; придумывала прогулки и игры и даже Андрея Федоровича нисколько не боялась, который, впрочем, по своей привычке держался при ней очень галантно.

Наташа не очень любила Катю; сейчас же ее раздражала эта несколько преувеличенная постоянная аффектация; но на второй вечер после водворения Кати в Наташиной комнате они разговорились и проговорили до четырех часов ночи, как могут говорить только девушки лет в восемнадцать, для которых много еще нерешенного и неразгаданного.

С тех пор Катя каждый вечер забиралась к Наташе в постель, и, потушив свечу, они разговаривали шепотом, пока не засыпали, обнявшись.

Говорили, конечно, главным образом о любви.

— Вот говорят и пишут в романах: «любовь, любовь», — говорила Катя. — Конечно, когда за тобой ухаживают, если сама влюбишься, это очень приятно. Без романа скука смертная, но чтобы «с милым рай и в шалаше», этого я не понимаю. Во-первых, как же это на всю жизнь сказать, что я люблю одного, и от всех, всех отказаться навсегда? Во-вторых, шалаш это хорошо раз, два, а потом и надоест. Да я больше двух месяцев и влюблена быть не умею. Сначала, когда только начинает ухаживать, как игра интересная, потом объяснение, неделю будто в чаду счастливом живешь. Нацелуешься всласть, и уже скучновато делается, а там кто-нибудь новый и интересный встретится. А выйти замуж по любви за чиновника какого-нибудь и с первого дня копейки считать — это уж просто мещанство.

— Как же без любви, по-твоему, можно выйти замуж? — спрашивала Наташа будто у старшей, хотя прежде всегда слегка презрительно относилась к Кате.

— Очень просто, — продолжала та, — немножко-то влюбиться всегда можно в мужчину, который за тобой ухаживает, месяца на два или даже на год хватит, а потом всегда от женщины зависит, чтобы себя поставить так, чтобы и мужу, и себе свободу полную оставить. Конечно, не старика какого-нибудь или уж очень противного выбрать нужно. Нет, я дешево себя не продам, — ведь это на всю жизнь.

— Нехорошо как-то это ты говоришь, — задумчиво промолвила Наташа.

— Ничего нехорошего тут нет; многие так думают, только не говорят, — возразила Катя. — Да я бы никому, кроме тебя, не сказала. А ты, Наташенька, влюблена в кого-нибудь? Ну, скажи, милая?

— В кого мне влюбиться, вот глупости вздумала, я никого и не вижу, — сконфуженно говорила Наташа.

— А знаешь, я думала, ты в Митю влюблена. Он-то в тебя по уши, а я думала, и ты. Конечно, он хорошенький, как херувим вербный, но ведь глупые они с Колей мальчишки, ничего толком не понимают. Я таких не люблю, желторотых. А ведь князь-то за тобой ухаживает. Ей-богу, я сразу тогда на вечере заметила. Прямо к тебе подошел, а потом, когда вы уехали, так скис. Вот с ним романчик затеять да жениться заставить — это я понимаю.