Андрей Посняков - Отряд

• Название: Отряд
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-36-9

Смутные времена настали на Руси. На царском троне – Борис Годунов. Свирепствует голод, а богатые купцы прячут хлеб, чтобы продать его за границей. Обоз с зерном, покинув Москву, направляется в шведские земли.

Иванко, служилый человек из Разбойного приказа, решает остановить купцов и наказать по заслугам нарушителей государевой воли. Однако дело принимает неожиданный оборот, и герой оказывается втянут в весьма запутанную историю. Судьба сводит его с лихим кулачным бойцом Прошкой, бойким отроком Митрием да красавицей Василисой. А встретиться им предстоит и с лихими разбойниками, и со шведскими шпионами, и с подозрительными кладоискателями…

---

- Да вот ты какой рукой сподручней действуешь? Правой?

- Ну, правой.

- Значит, правша. Вытяни руку вперед, - Прохор потянул отрока за руку. - Во-от. Теперь попробуй правую ногу тоже вперед поставить. Встал? А теперь…

Хэк!

Вроде бы и не сильно толкнул Прохор Митьку, один тычок - а тот уже завалился наземь.

- Ну как? - засмеялся молотобоец. - Остойчиво?

Митрий недовольно шмыгнул носом, поднялся.

- Нешто сам не видишь, дубинище стоеросовое? Едва ведь порты не порвал!

- Ну-ну, не ругайся. - Иван потрепал парня по плечу. - Ума набирайся - Прохор не худому учит.

Молотобоец кивнул, пригладил пятерней рыжеватые кудри.

- Значит, какая нога у тебя опорная, Митрий?

- Ой, тоже, спросил. Знамо - левая!

- Вот ее впереди и держи, опирайся… А если левой рукой вдруг захочешь ударить, на другую ногу тяжесть переноси, не то враз собьют.

Прохор учил на совесть, чувствуя нешуточное к себе уважение. Обоим хорошо досталось - и Митрию, и Ивану. У Ивана на обоих кулаках была рассажена кожа, у Митрия под левым глазом сиреневой блямбой наливался синяк. Устали уже парни кулаками махать, то в паре с Прошкой, то сами с собой, - упарились, употели все. А Прохор не унимался! Дав парочке немного перевести дух, поразмыслил, какие удары еще в первую очередь показать, отточить, довести до ума. Таких много было, это только на первый взгляд кажется, что кулаками махать - наука нехитрая. Нет уж! И многое здесь вовсе не от силы зависит, от ловкости, от усердия, от хорошей такой настырной злости.

- Не так, не так бьешь, Митька! Сильнее надо.

- Уф… Да не могу я сильнее!

- Можешь! Иван, отойди… Митрий - удар! Удар, я сказал! Еще! Еще!! Еще!!!

Бах! Сопящий от напряжения отрок от души зарядил учителю прямо в скулу! Несколько опешив, тот помотал головой, улыбнулся:

- Ну вот! Другое дело. А говорил - не можешь!

Митька польщенно улыбнулся.

А Прохору все было мало! Вспомнив, как опытные кулачные бойцы обучали молодежь, вздумал ставить удар. Тут уж оба неофита заскакали козлами: выпад левой - раз, правой - два! Левой! Правой! Левой! Правой! Левой, левой, левой…

Прохор довольно кивнул.

- А теперь - защита. Иван, вытяни руки! Нет, не так, чуть согни в локтях. Ага… Смотри, ежели чей кулак на тебя летит, вот этак руки подставь! Отобьешь, затем сразу бей… Давай-ка попробуем! Митька, смотри внимательней!

- Тьфу ты, Господи, да когда ж это кончится?

- Не кончится, пока не научитесь! Иван… И-и… Р-раз!

Бац!

Иванко, словно пушечное ядро, улетел в кусты. Остальные встревоженно переглянулись и тут же захохотали, увидев, как, выбираясь из кустарника, Иван показал обоим язык.

- Н-да, - поскребя затылок, задумчиво протянул Прохор. - А ведь ты, Иване, все правильно сделал… Вот что: ежели соперник у вас такой, как я, тогда удары не ловите - уклоняйтеся. Да про опорные ноги не забывайте. Вот, сейчас покажу как.

Уже под конец Прохор научил ребят паре «подлых» приемов - в низ носа и в кадык, - строго-настрого предупредив, чтобы «этаку пакость» в «честной драке» не применяли.

- Буде жизнь ваша от того зависеть, тогда не думайте - бейте! Медведя свалите.

Утомившиеся парни уселись в камышах у самой реки. Немного посидели, отдышались и, сбросив остатки одежки, кинулись наперегонки в теплую, нагретую солнцем воду. Брызги, суета, гам!

- Эх, Господи, - переворачиваясь на спину, счастливо засмеялся Митрий. - Хорошо-то как!

Освежившись, принялись плавать до другого берега и обратно, потом, довольные, выбрались в камыши, улеглись на песочке, подставив солнцу плечи.

Чу! Позади, за кустами, вдруг послышалась песня. Нет, не песня, а какое-то радостное мычание, что ли… Парни разом обернулись, увидев, как, промелькнув за кустами, пробежала на ту сторону излучины юная светловолосая дева. Вот еще раз мелькнула, вот вошла в камыши, выбралась на излучину, встав всего лишь саженях в пяти от притихших ребят. Потянулась и, живо стащив через голову дырявое, в заплатинах, платье, вытянула к солнцу руки. Покачиваясь, постояла так немного, расплела косу и, взвизгнув, - бегом в речку. Проплыла до того берега и, вернувшись обратно, снова застыла у воды прекраснейшей древней статуей, подставив солнцу изящное, покрытое капельками воды тело.

- Красива, - восхищенным шепотом протянул Иван.

- Да нет, - Прохор хмыкнул. - Тоща больно!

Один Митрий ничего не сказал, потому как давно уже узнал девицу. Еще бы, ему-то да не узнать Гунявую Мульку! Смотрел сейчас на нее отрок да задумчиво покусывал сорванную камышинку. Это было неправильно, что Гунявая Мулька здесь купалась. Двор бабки Свекачихи где? На Стретилове, совсем в другой стороне. А здесь, берегом реки, от Стретилова только к монастырю тропинка. Что ж, Мулька в обитель ходила? Грехи замаливала? Верилось в это с трудом. И все же она была здесь, эта девчонка-грешница, купалась, загорала и выглядела явно довольной чем-то. Интересно знать чем? Странно. Ого… А они не одни подглядывают! Вон, в ивняке чья-то рожа! Жаль, не разглядеть кто - далековато. Ага, спряталась…

Натянув платье, девчонка ушла уже, поднялись и ребята, а Митька все лежал, думал, пока не позвали.

- Эй, Митрий! Держи нож, срежешь в ивняке палку.

Палку? Отрок почесал лоб. Это зачем еще?

- А ты что думал, уже все закончилось? - мигнув Прошке, засмеялся Иван. - Нет. Теперь я вас оружному бою зачну учить. Вырубил палку? Молодец. Становитесь так, как ты, Проша, показывал. Холодным оружием бой мудреный, во многом от оружного вида зависит. Есть палаш - тяжелый, правда, полегче меча, но все-таки. Лезвие с двух сторон заточено, а бывает: одна сторона - полностью, а другая лишь наполовину - так и называется, полуторная заточка. Им, палашом, и колоть, и рубить можно. Другое дело - сабля. У нее одно лезвие, для рубки, клинок, как вы, думаю, видали, изогнутый, хорошо ударить можно! Сабля палаша чуть полегче, еще легче - шпага, что в немецких землях используют. Шпагой, как и палашом, и рубить, и колоть можно, только не в пример изящнее, чем палашом. Видал я, как настоящие мастера шпагой орудуют, - фехтование называется, - и сам тому учился. В странах немецких и у фрязин целые фехтовальные школы есть. Вот у шпаги точно - не сила, ловкость нужна. Ну, еще и пальцы длинные, цепкие… вот как у тебя, Митрий.

Отрок недовольно покосился на свои пальцы. Пальцы как пальцы, не особенно-то и длинные. К его удивлению, обучение оружному бою оказалось менее утомительным и куда как более интересным, нежели умение махать кулаками. Может, это оттого, что заместо настоящего оружия покуда держали в руках палки, на которых и отрабатывали показанные Иванкой удары. Все эти защиты, отбивы, обвивки были для Митрия в новинку.

- Неважно что - сабля или, там, шпага, - не сама по себе колет-рубит, а управляется двумя пальцами, большим и указательным, - учил Иван. - Шпагою действуете так: если атакуете - сперва наносите противнику укол, затем отбиваете клинок противника, сменяете позу, и снова почти то же самое. Саблей иначе действуют - рубят, и тут главное - крепость клинка. Ну и ловкость, конечно, точность и быстрота. Ну-ка, попробуем… Становитесь в позу, вот вам палки… Выпад! Отбив! Укол! Так… Еще раз! Молодец, Митрий! А ты, Проша, не силой, ловкостью действуй. Ну, скажи на милость, на что тебе указательный палец? Что ж ты его так скрючил-то?

После таковых занятий опять употели и бросились было к реке… Да так и застыли, увидев на плесе недвижное, прибитое волною тело.

- Эвон что! - тихо промолвил Митрий. - Утопленник.

Все трое перекрестились.

- Посмотрим? - Подойдя ближе к лежащему лицом вниз трупу, Иван оглянулся на приятелей. - Вдруг да живой?

Прохор опасливо повел плечом:

- Ага, живой, как же!

- И все же посмотрим!

Иван наклонился и с помощью подбежавшего Митьки перевернул тело. Так и оказалось - утопленник, и пролежавший в воде уже несколько дней, - кожа размякла, набухла, а лицо было объедено рыбами. Белобрысые волосы лениво покачивались набежавшей волной.

- Одежка немецкая, простая, - задумчиво произнес Иван. - Полукафтан, пояс… Оба-на! А кафтан-то на груди разрезан! Прямо под сердцем. Кровь, правда, вода вымыла - но, видать, хорошо саданули кинжалом. И даже кошель не сняли… Ну-ка, посмотрим.

Немного повозившись, юноша вытащил из кошеля утопленника несколько серебряных монет, средь которых оказалась и пара больших - талеров.

- Значит, не ограбить хотели, - тихо сказал Прохор. - Из-за чего ж тогда убили немца?

- А немец-то - из свейских краев, - подняв глаза, заметил Митрий. Что-то больно знакомым показался ему утопленник. Белобрысый… Юхан-приказчик? Жаль, лица не разберешь. - Эвон, пуговицы-то на кафтане посеребренные - так в Швеции носят.

- Тихо! - вдруг шепотом скомандовал Прохор. - И пригнитесь все. Да пригнитесь, кому говорю, - эвон, лодка!

- И что - лодка? - начал было Митька, но, разглядев плывущих в лодке людей, прикусил язык, послушно укрывшись за камышами. Больно уж угрюмыми выглядели гребцы, про таких свеи говорили - «висельники».