Андрей Посняков - Отряд

• Название: Отряд
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-36-9

Смутные времена настали на Руси. На царском троне – Борис Годунов. Свирепствует голод, а богатые купцы прячут хлеб, чтобы продать его за границей. Обоз с зерном, покинув Москву, направляется в шведские земли.

Иванко, служилый человек из Разбойного приказа, решает остановить купцов и наказать по заслугам нарушителей государевой воли. Однако дело принимает неожиданный оборот, и герой оказывается втянут в весьма запутанную историю. Судьба сводит его с лихим кулачным бойцом Прошкой, бойким отроком Митрием да красавицей Василисой. А встретиться им предстоит и с лихими разбойниками, и со шведскими шпионами, и с подозрительными кладоискателями…

---

Василиска улыбнулась, подсела к деду поближе, подтянула чистом голоском:

Уж мы сеяли, сеяли ленок,
Сеяли - приговаривали,
Ты удайся, удайся, ленок,
Ленок беленький,
Ленок беленький…

Митька не пел, еще бы - голосок-то давно ломаться начал, то на бас выходил, то на петушиный крик. Улегся на соломе, вытянув ноги, подложил котомку под голову, смотрел на проплывающие по небу облака - хорошо! На ухабах укачивало, но, странно, в сон почему-то совсем не тянуло. Может быть, потому, что ситуация выглядела какой-то подозрительной. Да-да, не сказать за других, а в Митькиных глазах именно так и выглядела. Вот и не спал, думал.

Почему московский купчина не взял их с собой сразу, когда просились? О чем он шептался с таможенным монашком Ефимием, которого вскоре убили? Не связана ли странная смерть таможенника с его разговором с купцом? И что за охранная грамота у московита, такая, что его обоз даже проверять не стали, а обоз весьма подозрительный. По крайней мере, Митрий как ни старался, а никак не мог определить: что же все-таки такое везут московские людишки? Все возы - кроме первого, хозяйского, - тщательно закрыты рогожами, около каждого - по четыре неразговорчивых парня с рогатинами и саблями, - вот уж, действительно, если и попадутся в лесу разбойные люди, так это еще как сказать - кто на кого нарвется. Зачем столько оружных? Странно. Кстати, и дружбан, Прошка, тоже себя очень странно ведет. Какой-то притихший, словно пыльным мешком по голове ударенный. Отвечал невпопад, все словно бы думал о чем-то. Может, просто не выспался? Может…

Что же касается обозных, так с этими нужно держать ухо востро. Оно, конечно, разбойников с ними можно не опасаться, спокойно доехать до самого Спасского погоста, если позволят. Позволят ли? Вот вопрос. Да и стоит ли с ними ехать? Может, лучше обождать да идти дальше одним? Три десятка верст - не слишком-то много. Был бы один, Митька так бы и поступил - шел бы себе и шел по лесной дорожке, ловил бы по пути рыбу, пек бы на костре - огниво есть, вот только соли маловато. Так бы и поступил, если б не Василиска. Уж больно красива дева, да и не красивая б была, все одно - лесные тати до девок жадные. Сохальничают в складчину да живота лишат - вот и вся недолга. Нет, уж с Василиской одним ну никак не можно. Придется купчину упрашивать. Хотя а зачем? Может, лучше потихонечку пойти позади, на глаза не попадаясь? А ежели вдруг разбойники - к обозным живо прибиться. Наверное, так и нужно сделать.

Митька пошевелился, поудобнее устраивая котомку под головой. Кроме конского волоса и крючков - рыболовной снасти, - там была еще малая толика соли, огниво и, конечно, французская книжка «Пантагрюэль» - нежданное наследство свейского купца Карлы Иваныча. Хороший человек был Карла Иваныч, добрый. Жаль - умер.

Они напали внезапно, когда потянулись по левой стороне дороги озера со светлой водой и песчаными берегами. Заскрипев, упала на дорогу сосна, с лихим посвистом выскочили из лесу лихие людишки с рогатинами и саблями, заскакали, заулюлюкали, беря на испуг. Однако не на таких нарвались! Прошка пригнулся, соскочил с воза, услыхав, как засвистали в воздухе стрелы. То стреляли обозные люди, как видно, давно ожидавшие нападения. Саадаки - лук и стрелы - оказались у всех под рукою, как и палаши, и копья, и бердыши. А возница Антип, сунув под рогожку руку, вытащил оттуда пищаль и берендейку - перевязь с порохом и пулями. Заскрежетал огнивом, раздул фитиль да принялся заряжать. Никто ему не мешал - лихие людишки, столкнувшись с неожиданно сильным сопротивлением, не стали испытывать судьбу и поспешно скрылись. Тем не менее Антип зарядил тщательно пищаль и выстрелил в сторону исчезнувших в лесу вражин. А чтоб знали!

Митька передернул плечами и посмотрел на Василиску, которая, похоже, так и не успела испугаться, слишком уж быстро закончилось нападение. Нелепое какое-то, скорее всего - вовсе не московский обоз здесь поджидали.

Лес постепенно редел, становился светлее, сумрачные мохнатые ели сменились стройными соснами, осинами, липой. Вот, на ближнем пологом холме, потянулась березовая рощица, рядом с которой виднелась пашня, а за ней - изгороди и избы деревни Сарожи.

- Ну, мы приехали. - Обернувшись к купцу, Прошка соскочил на повертку. - Уж дальше сами доберетесь - до Тойвуйского погоста девчонки дорогу знают, ну а там наймете кого-нибудь.

- Наймем, - оглянувшись на подошедших «девок», нехорошо ухмыльнулся купец и приказал возчику: - Трогай.

- Эй, эй! - заволновался Прошка. - А девки как же?

Московит ухмыльнулся:

- А мы насчет них не сговаривались.

- Да как же это? Да что же… - Пронька покраснел. - Да ведь с утреца-то говорили…

- Ладно, - смилостивился наконец гость. - Пущай идут к заднему возу. Токмо из уважения к господину твоему, Платону Акимычу.

Прохор обернулся к беглецам, подмигнул:

- Слыхали? Ну, вот и сладилось. Ну, я побег…

- Прощай, - пристроившись на возу сзади, помахала рукой Василиска. - Бог даст, свидимся.

Улыбнувшись, Пронька махнул на прощание шапкой и, повернувшись, побежал к своим.

Дедко Федот встал на телеге, закричал:

- Счастливого пути, девоньки!

- И вам…

Попрощались, поехали.

Митька с Василиской сидели на облучке, едва помещались, а когда затекали ноги, спрыгивали да шли вслед за обозом - размяться. Не отставали - не так уж шибко и ехали тяжелые загруженные возы, да и дорожка была та еще. День уже клонился к полудню, когда остановились на перекус. Развели костры, сварили похлебку, чему Митька несказанно удивился, увидев, как воду заправляют мукой. А говорили - в Москве голод страшенный, совсем хлеба нет! Выходит, кое у кого все ж таки есть, и немало. Похлебать горяченького никто попутчиков не позвал; хорошо, Митрий успел сбегать к ручью да запромыслил рыбку - испек на угольях. Поели, напились из того же ручья водицы - тем и сыты. Едва успели попить, как купчина велел отъезжать.

И вновь по сторонам дороги потянулись леса - ель, сосна, осина. На редких полянках радостно зеленела трава, а в низинах еще лежал снег, и чем дальше, тем его было больше. Ну, понятно, север. Пели птицы, даже прожужжал шмель, а вот за кустом прошмыгнул заяц. Ближе к вечеру, не раз и не два уже, завыли невдалеке волки. Василиска испуганно повела плечом, но тут же и усмехнулась - ну и что, волки? С этакой-то силищей! Разбойники - и те не страшны, а уж тем более какие-то волки.

Солнце уже скрылось за деревьями, лишь золотило макушки, когда дорога привела обозных к слиянию рек. Здесь и решили заночевать, у брода, что, надо сказать, произвело на Митьку не очень хорошее впечатление. Нет, место-то было выбрано правильно, но это говорило о том, что в услугах проводников московиты вовсе не нуждаются, видать, был у них кто-то знающий весь этот путь, скорее всего, Антип, а может, и сам купчина. Тогда зачем они привечали Прошку? Загадка… Хотя, может быть, и нет здесь никакой загадки? Дорога-то одна - уж никак не свернешь в сторону с веками накатанной телегами колеи.

К ночлегу готовились основательно - устроили шалаши, растянули рогожки - мало ли, вдруг дождь? До того угрюмые обозники оживились, сходили к реке, напоили коней, вымылись сами да уселись вечерничать у костров.

Наломав лапника, Митька тоже сделал шалаш да вместе с сестрицей направился было к речке, половить рыбки.

- Стой, - выскочил наперерез из кустов вооруженный обозник. - Хозяин, Акинфий Ильментьевич, велел предстать перед очи. Да не бойтесь вы, он добрый.

Обозник нехорошо засмеялся и велел обеим «девахам» умыться. Пожав плечами, беглецы спустились к реке.

- Ой, не нравится мне что-то это приглашенье, - умываясь, опасливо пожаловалась Василиска. - Обозники эти всю дорогу меня рассматривали, ажно чуть шеи не свернули. Боязно! Может, в лес убежим?

- Ага, убежим. - Митька вздохнул. - Они почитай под каждым кустом сторожу поставили, и у брода. Да и купец этот, конечно, с виду - собака собакой, но ведь раньше-то не приставал. Может, и посейчас лишь дорогу поспрошать хочет?

- Может, и так, - Василиска кивнула. - Да только неспокойно мне что-то.

- Тогда вот что, сестрица, - немного подумав, решительно зашептал отрок. - Я к купчине один пойду, а про тебя скажу, будто занемогла, утомилась немного. Ты же в шалаше маленько посиди, а потом пойди к речке, к кусточкам. Ежели что - сигай, там мелко, да потихоньку выбирайся вниз по течению. Там и встретимся.

- Гм… - Девушка с сомнением пожала плечами и, вскинув глаза, спросила: - А как я узнаю, что надо бежать?

- А… А я запою песню. Какую-нибудь хороводную, а?

- Ладно… - Василиска вздохнула. - Ой, Митрий, а сам-то ты как?

Митька отмахнулся:

- Не беспокойся, выберусь, чай, не последний дурень. Да и что им с меня взять?

- Ой, не говори, Митенька, люди разные бывают.