Жанна Голубицкая - Репортажи со шпилек

• Название: Репортажи со шпилек
• Автор: Жанна Голубицкая
• Издательство: ИД «ДАВИД»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9965-0038-3

Хотите окунуться в настоящие журналистские будни? Они таят в себе упорный труд, целеустремленность, находчивость, а порой и риск. Но не только. С журналистами (а особенно с журналистками) нередко случаются интереснейшие приключения. Иногда даже, стыдно сказать, эротические.

Жанна Голубицкая — штатный корреспондент газеты «Московский комсомолец», ведущая субботней рубрики «Ты и Я». В прошлом главный редактор женского глянца, а сегодня — опытная и известная секс — колумнистка — она не боится рассуждать о проблемах, о которых вслух говорить вроде бы и не принято… «Но как о них молчать, когда они имеют самое прямое отношение к нашей с вами жизни? И тут уж, красней не красней, а разбираться с этим приходится!» — полагает писательница и отвечает на самые «неприличные» вопросы. На жизнь Жанна Голубицкая смотрит истинно женским, интуитивным взглядом — с долей кокетства и изрядной искрой сексуальности. «У балетных есть такая поговорка: когда приходит опыт, уходит прыжок, — говорит писательница. — Но если речь идет о женщинах, с опытом наш «прыжок» становится только виртуознее!»

---

— А как ты вообще попала в этот бизнес? — задаю я извечный риторический вопрос обывателя проститутке. И получаю на него по-бразильски непосредственный и, судя по всему, правдивый ответ:

— Вот как ты думаешь, сколько мне лет? — Клаудиа приближает ко мне свое гладкое лицо, лишенное даже намека на морщинки. Но при этом в ее глазах — недюжинный жизненный опыт, его не спрячешь.

— Ну, лет 25–27, — беру я по максимуму. Выглядит Клаудиа молодо, ничего не скажешь.

— Мне 35, — улыбается довольная Клаудиа. — Просто я слежу за собой — массаж, косметолог, то-се… Но жизнь меня успела поболтать. В 20 лет я приехала в Рио с севера страны — так делает большинство юных симпатичных девчонок. Это в Рио и Сан-Паулу хорошо, а страна-то большая. В провинциях нищета, джунгли, полуголодные деревни, цивилизации никакой. Влюбилась в парня из Рио, жила с ним 3 месяца. Потом у меня был saudade, и чтобы избавиться от тоски, я вышла на Копакабану. Мне попалась хорошая менеджер. Моя первая такса была пятьсот реалов за два часа. Так что с годами я не подешевела! — не без гордости заключает Клаудиа. — В Европу меня увез один клиент-голландец. Даже женился на мне, мы прожили вместе почти три года. Потом разошлись. И я опять пошла лечиться от душевной боли на улицу — только на сей раз на Де Валлен в Амстере (De Wallen — самый большой и самый известный район «красных фонарей» в Амстердаме, одна из главных достопримечательностей города).

Все время нашей беседы чернокожая Долорес молча курит, время от времени исподлобья оценивая обстановку вокруг нашего столика.

— А зачем нужен менеджер? — интересуюсь я.

— Менеджер курирует порядка десяти девчонок. Договаривается с другими менеджерами о «зоне влияния», страхует, когда клиент подозрительный. Также у нее хорошие связи там, — Клаудиа показывает куда-то вверх в сторону гор.

Мне известно, что на горах в Рио расположены фавелы — трущобы, где базируется местная наркомафия. Причем некоторые «трущобы» выглядят весьма фешенебельно: нередко за убогими заборами скрываются настоящие роскошные виллы. А мафия в Рио имеет почти неограниченное влияние на все сферы бизнеса.

— А что такое saudade? — не сдаюсь я. Мне хочется понять, почему эта приятная во всех отношениях и отнюдь не глупая девушка вовсе не стесняется своей профессии.

— A saudade обязательно найдется у каждой красивой женщины, — смеется Клаудиа.

Я узнаю, что «содад» (saudade — португ.) — это непереводимое испано-португальское понятие. Если прислушаться, это слово часто звучит в романтических латинских песнях. Saudade обозначает нечто вроде «сладкой тоски», «воспоминаний о минувшей боли», «наслаждения страданием» или «тебя нет, но я счастлива оттого, что ты был». Бразильянки умеют получать ни с чем не сравнимое удовольствие от посыпания былых ран солью. Прекрасно, если возлюбленный вас бросил, женился на другой или вообще умер. Ведь когда любимого волею судьбы нет рядом, любовь женщины к нему становится платонической и оттого еще более возвышенной. Иными словами, это что-то вроде того, о чем Габриэль Гарсиа Маркес говорил: «Не плачь потому, что это кончилось, а улыбнись потому, что это было!» А Анна Ахматова: «Чтоб вечно жили дивные печали, ты превращен в мое воспоминанье…» Под жарким солнцем Рио в ритмах самбы содад и правда выглядит привлекательным. А вот в холодных российских широтах даже самый небольшой содад вызывает устойчивую депрессию. А жаль — красивое это переживание.

А вот для бразильянки иметь в истории своей личной жизни один, но роковой saudade, считается хорошим тоном. Содад обсуждают с подружками, о нем «светло грустят» и воспевают в песнях. Некоторые бразильянки полагают, что содад даже лучше, чем настоящий актуальный роман. Ведь «мужчина-воспоминание» не способен испортить вам настроение, прийти домой пьяным или зажать деньги на обновку. Он светел, прекрасен, бесплотен и фееричен — как сама любовь. К тому же, большой и светлый содад в жизни женщины дает ей практически неограниченные моральные права: содад может заставить пострадавшую от него даму менять мужчин как перчатки, и ее поймут. Содад может заставить выйти замуж или, наоборот, развестись. Может даже толкнуть на панель. Чувства — дело такое…

Вскоре к нам подсаживается симпатичный рослый канадец средних лет, завязывается светская беседа «ни о чем». Мужчина явно кладет глаз на Клаудиу, а она на него. Я начинаю прощаться. Клаудиа тоже встает и говорит канадцу: «У меня дома две красотки-шиатцу, мне надо их выгулять. Я живу здесь рядом». Канадец вызывается помочь погулять с собачками. Я тоже увязываюсь с ними, благо есть предлог: в Рио есть все, кроме общественных туалетов. Во всяком случае, к уличным кафе они не прилагаются. Еще мне очень хочется побывать в жилище настоящей бразильянки.

«Студио» Клаудии оказывается очень симпатичным: панорамный вид на океан, много пространства, стильные безделушки, огромная кровать «роял-сайз». И два, словно игрушечных, песика с бантиками, преданно глядящих на свою хозяйку. «Это единственные существа, которые по-настоящему меня любят», — говорит о своих питомцах Клаудиа.

Я посещаю шикарную ванную комнату с джакузи и откланиваюсь. На прощание мы с Клаудией целуемся способом «dos kiss», как в бразильском сериале — дважды касаемся друг друга щеками, так здесь принято. Новая подружка вручает мне свою визитку:

— Если надумаешь приехать в Рио без мужа, имей в виду: с сентября по май я в Европе. Могу сдать тебе свою «студио» по дружеской цене — за восемьсот реалов в месяц. В феврале, когда карнавал, здесь самый сезон. За месяц заработаешь больше, чем у себя там за год. Сразу можешь не отвечать. Подумай и позвони.

Вот я и думаю…

Паттайя вместо Токио: гейши не демпингуют

А зря: им нашлась достойная замена. В результате кризиса Токио практически утратил свой статус главной азиатской «секс-здравницы». Даже обеспеченные янки изменили свой секс-маршрут по Юго-Восточной Азии и теперь не доезжают до Страны восходящего солнца. Пока в районе Есивара японской столицы гордые гейши, несмотря на мировые экономические катаклизмы, удерживают высокие цены за свое любовное искусство, тайская Паттайя в поте лица отрабатывает свое прозвище — «постель мира». Сюда едут за доступными секс-утехами со всего земного шара. Сопутствующие интиму товары и услуги (еда, вино, массаж, медицина, отели и пр.) в Таиланде тоже недороги и на поверку не так уж плохи. В Паттайе есть все — и просторные гей-пляжи, где парочками и группками под солнышкам вольготно нежатся престарелые буржуйские геи, обнимая хрупких тайских юношей. И пляжи, где сексом можно заниматься в прибрежных волнах — и никто вам ничего не скажет. Интересно, что при этом официально в Таиланде «проституции нет» — ради высоких доходов от секс-туризма власти ее просто «не замечают».

Если в Рио секс витает в воздухе, то в Паттайе он просто висит — в душном влажном мареве, пропитанном запахом специй и морепродуктов. Острый, чувственный дух — почти осязаемый.

Выхожу на Walking Street. Здесь, в пешеходной зоне центральной улицы, а также на прилегающей к ней набережной, концентрируется ночная жизнь Паттайи. Подхожу к девчонкам в мини-шортиках, стоящим у дверей клуба Go-Go-Girls с плакатами в руках, зазывающими искупаться с понравившейся девушкой в джакузи. Тайки встречают меня приветливо, щебечут как птички:

— Красивая, красивая! Иди к нам! У нас уже есть русский девушк!

Да уж, видимо, мне придется пересмотреть собственный имидж! Что ж — я куда ни приду, меня все на панель приглашают?! Фотографируюсь, благодарю и захожу внутрь. Вокруг барной стойки яблоку негде упасть, и я иду на русскую речь. Протискиваюсь между двумя молодыми соотечественниками, разгоряченными текилой и раундом тайского бокса, проходящим тут же, на ринге прямо в баре. Заказываю двойную самбуку и вступаю в разговор.

— Ребят, ну и как таечки? — осведомляюсь я по-дружески.

— А вам зачем? — подозрительно оглядывает меня один из парней. — Лесби, что ли?

— Да нет, — смеюсь я, — со мной отдыхает младший брат. Он с девушкой поругался, хочет развеяться. А я вот пекусь, как бы он весь наш семейный бюджет, выделенный на отдых, на свои забавы не пустил.

— О, даже не беспокойтесь! — отвечает молодой человек, назвавшийся Мишей, — здесь это копейки стоит. Главное, на мужика не нарваться!

— Это да, — хохочет второй, Денис, — «трансов» тут навалом! Они красивее настоящих тайских баб — выше, ноги длиннее, бюст больше — силиконовый же. Уж сколько таких историй было: снимает мужчина телочку, ведет в номер, раздевает… и обнаруживает пенис! В Таиланде сплошь и рядом делают операции по смене пола, мужиков в баб превращают. А член часто оставляют — для прикола. Любители за такую фишку двойной тариф платят. Трансвестит по-ихнему — Lady Boy. Пусть ваш брат это запомнит, если не хочет на такого нарваться.