Алекс Флинн - Чудовище

• Название: Чудовище
• Автор: Алекс Флинн
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44136-5

Роман Алекс Флинн — современный вариант старой как мир сказки «Красавица и Чудовище» — произвел настоящий фурор в литературном мире Америки. Успех книги подкрепил ее кинематографический вариант — фильм американского режиссера Дэниэла Барнса с Алексом Петтифером в роли Кайла Кингсбери, богатого нью-йоркского юноши, которого превратила в монстра оскорбленная Кайлом ведьма, скрывавшаяся в обличье школьницы. Но — помните? — чтобы расколдовать Чудовище, нужен пустяк. Всего лишь поцелуй девушки, которая разглядит за уродливой маской юноши его настоящее лицо.

---

— Смотри, какой ты высокий, светловолосый! Просто совершенство.

— Насчет совершенства сомневаюсь.

— И ты будешь спорить, что десять девчонок из десяти не западут на тебя, когда увидят?

Я вспомнил Слоан и ее подруг. Линди была права.

— Допустим, кому-то я кажусь совершенным. И что с того?

— Вот я и хотела попросить ведьму.

— О чем? О еще большем совершенстве?

— Наоборот. Допустим, прыщ на носу. Или угри. Или двадцать фунтов лишнего веса.

— Теперь понимаю. — Я взял Линду за руку. — Но зачем тебе это понадобилось?

— Ты до сих пор не понял? Ты — красавец, а я… сам видишь. Красивым парням не нужны серенькие мышки. Я знаю, что Адриан Кинг любил меня. А вот насколько хватит Кайла Кингсбери? Не потянет ли его искать красавицу под стать себе?

— Какую красавицу? — Я обнял ее. — Линди, ты любила меня, когда десять девчонок из десяти испугались бы одного моего вида. Ты поцеловала меня, когда у меня даже не было губ. Ты сумела заглянуть в глубины моей души, когда я сам не был уверен в себе. Так кто из нас двоих по-настоящему совершенен? Кто красив? Я не знаю, дотяну ли когда-нибудь до твоего уровня.

— Ну, если это не просто слова… — сказала Линди, но потом улыбнулась.

— По-моему, мы с тобой оба убедились: внешность — это не главное. Скажи, многие ли поверят, что ведьма превратила парня в чудовище, но настоящая любовь вернула ему прежний облик? Люди усмехнутся. Как же, магия бывает только в сказках. А в обычной жизни есть учеба, работа, еда, телевизор. Люди мечтают о волшебстве и сами же не впускают волшебство в свою жизнь. А мы с тобой — впустили.

— И что теперь? — спросила Линди.

— А теперь как в сказке: «И они жили долго и счастливо».

Я поцеловал ее. Она поцеловала меня. Мы целовались, пока солнце не залило крышу утренним светом и вокруг нас не зазвучала разноголосица проснувшегося города.

Тогда мы спустились вниз и приготовили себе завтрак. Где сейчас находилась та, что из месяца в месяц готовила нам завтраки, оставалось только гадать.

Эпилог Год окончания школы

— Смотри, тут и твое имя, — насмешливо сообщила Линди, подавая мне бюллетень с кандидатурами принца и принцессы бала выпускников школы Таттл.

Да, мы с Линдой вернулись в Таттл. Моему отцу пришлось приложить некоторые усилия, а нам — придумать убедительные легенды. Но одноклассники встретили нас приветливо… если перешептывания за спиной считать проявлениями приветливости. Чего только они не придумывали! Кто-то заявил, что ему (или ей) «точно известно»: меня выгнали из школы-интерната за скандальный роман с дочкой директора. Другие утверждали, что в интернате я решил стать первым учеником и заработал нервный срыв. Сплетни — неотъемлемая часть учебного процесса в Таттл.

— А я сомневаюсь, что у него был нервный срыв, — услышал я как-то за спиной голос Слоан Хаген.

Мы с Линди шли по коридору, и я ограничился тем, что кивнул Слоан.

— И что, по-твоему, с ним случилось? — спросила ее подружка.

— Наверное, сотрясение мозга. Иначе бы он не прилип к этой невзрачной особе.

Только Слоан видела меня в облике чудовища. Я помнил, как она с воплями убежала из нашей квартиры. Теперь она была бы не прочь возобновить отношения со мной. Точнее, с моей вернувшейся внешностью. Несколько раз она говорила, что ждет моего звонка. Пусть ждет.

Я посмотрел в бюллетень. Так и есть: в нем стояло мое имя.

— Наверное, опечатка, — сказал я Линде.

— Конечно, — согласилась она.

— Ребята не видели меня целых два года. С чего бы им выдвигать мою кандидатуру в принцы бала?

— Вряд ли из-за внешних данных, — продолжала ехидничать Линди.

— Не знаю. И вообще, мне все равно.

Я скомкал бюллетень в бумажный шарик и швырнул в ближайшую мусорную корзину, но промахнулся, и шарик приземлился в центре класса. Я хотел его поднять, однако учитель меня опередил.

— Полагаю, это прилетело от вас, мистер Кингсбери, — сказал он. — Я знаю, вы неплохо играете в баскетбол. Но в дальнейшем прошу не путать спортивный зал с углубленным курсом английской литературы, который я преподаю.

— Да, сэр.

— Правила обязательны для всех, Кайл. Без исключений.

— Да, сэр.

Я по-военному отсалютовал ему, запихнул скомканную бумажку в карман и вернулся на место.

— Ему бы в викторианскую эпоху жить, — шепнул я Линде.

— Кайл не решился сказать вслух, что он очень сожалеет о случившемся и такое больше не повторится, — сказала она.

Вокруг нас захихикали. Я видел, что почти никто не заполняет бюллетени. Трое ребят скатали такие же шарики и ждали, когда преподаватель повернется спиной. Кто-то делал из бюллетеней самолетики, кто-то складывал из них фигурки оригами. Некоторые просто не обращали на них внимания и набирали эсэмэски.

— Кстати, мы вообще можем не ходить на бал, — сказал я Линде. — Что мы там забыли?

— Нет, мы обязательно пойдем. И я хочу розу на платье. Цвет — по твоему выбору. Для бала я подобрала замечательное платье.

Учитель решил, что все, кто хотел заполнить бюллетени, это сделали, и начал урок. Нам с Линди не оставалось ничего иного, как сидеть и слушать давно знакомый материал. Все это мы изучили давным-давно, когда с нами занимался слепой Уилл.

Кстати, зрячий Уилл оказался куда менее снисходительным, что я ему и выложил по окончании урока.

— Нехорошо так относиться к старым друзьям.

Мистер Фраталли пожал плечами.

— Нехорошо показывать, что у тебя есть любимчики, даже если ты живешь с ними под одной крышей.

— Я же шучу. Ты прав, Уилл. Никаких любимчиков в классе. Тогда до вечера?

— До позднего вечера, — ответил Уилл, он же преподаватель из Таттл мистер Фраталли. — У меня сегодня занятия. Не век же мне учить таких оболтусов!

Как и мы, Уилл вернулся к прерванной учебе в магистратуре. Он мечтал стать университетским профессором. Отец написал ему такую характеристику, что на работу в Таттл его приняли с распростертыми объятиями.

— Тогда скажи, когда примерно вернешься. Мы разогреем пиццу.

— А по-моему, у вас такая нагрузка, что едва ли хватит времени заказать пиццу.

— Только не по литературе. После твоего домашнего обучения мы здесь отдыхаем.

После занятий мы с Линдой спускались в метро и ехали в Бруклин, где по-прежнему жили втроем с Уиллом в пятиэтажном доме. Отец предлагал мне вернуться в нашу старую квартиру на Манхэттене. Думаю, мы с ним оба облегченно вздохнули, когда я отказался. Вряд ли Линди было бы там так уютно и спокойно, как в Бруклине.

— Хочешь, сходим к Земляничным полям, — предложил я Линде.

Иногда мы забредали туда полюбоваться мозаикой и цветами.

— Поедем домой, — сказала она. — Мне нужно кое-что сделать.

Я кивнул. Какое это замечательное слово — «домой». Как здорово иметь дом, куда ты можешь возвращаться, где тебя любят и понимают.

Линди сохранила за собой комнаты на третьем этаже. Она говорит, что только там может нормально готовиться к занятиям.

Зеркало, починенное Кендрой, как всегда, лежало на почетном месте в моей гостиной. Я поднес его к глазам и сказал:

— Хочу увидеть Линди.

Увы, в зеркале отражалось только мое лицо. Теперь это было просто красивое старинное зеркало, не более того. Его волшебные свойства исчезли, зато последствия волшебства сохранялись. И главное волшебство — мы с Линди были вместе.

Я прошел на кухню, достал чипсы и налил стакан молока. Конечно, это не те обеды, какие готовила Магда, но теперь я точно знал, где в кухне что лежит.

— Где оно? — поинтересовалась вошедшая в кухню Линди.

— Оно — что? — спросил я, похрустывая чипсами.

— Платье Иды. Я собираюсь его надеть на выпускной бал.

— Так ты об этом платье мне говорила?

— Да. А чем оно тебе не нравится?

— Я вроде бы не говорил, что оно мне не нравится.

Я отправил в рот очередную порцию чипсов.

— Это из-за того, что оно старое? — насторожилась Линди.

Я покачал головой. Мне вспомнилось «бабушкино платье» Кендры и язвительные слова Слоан: «Вообще-то в нашем кругу принято покупать на бал новые платья». А я стоял рядом и ухмылялся. Сейчас я бы дал тому парню по морде.

— Понимаешь, это… наше с тобой… сокровенное. Не знаю, надо ли показывать его чужим.

— А может, тебе стыдно идти на бал с серой мышкой, вздумавшей нарядиться в какое-то старье?

— Как тебе не стыдно, Линди? Я по сто раз на дню говорю, какая ты красивая, а тебе все мало! Просто это платье дорого мне… как память.

— Замечательно. И в каком сейфе оно хранится? Наверху его нет. Только что искала. В коробке пусто.

— Оно у меня. В спальне под матрасом, — ответил я, отводя взгляд.

— А почему там? — удивилась Линди. — Слушай, может… ты сам в него наряжаешься? Может, поэтому ты не хочешь, чтобы я его надевала на бал?