Сергей Пинаев - Максимилиан Волошин, или себя забывший бог

• Название: Максимилиан Волошин, или себя забывший бог
• Автор: Сергей Пинаев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02730-2

Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону. Не только блестящий поэт, но человек необычайной эрудиции, разносторонних увлечений, «внепартийной» доброты, в свою жизненную орбиту он вовлёк многих знаменитых людей той эпохи — от Д. Мережковского, 3. Гиппиус, Вяч. Иванова, М. Цветаевой, В. Ходасевича, О. Мандельштама, А. Толстого… до террориста Б. Савинкова, кровавого большевика Б. Куна и других видных практиков революции. Жизнь и творчество поэта — это запечатлённая хроника трагедии «России распятой».

---

Воспринимая «пути России» с позиции телеологии (высшей, космической цели), поэт вместе с тем далёк от наивного (простодушного) оптимизма. Предпоследнее четверостишие стихотворения «Северовосток» звучит так:

Сотни лет навстречу всем ветрам
Мы идём по ледяным пустыням —
Не дойдём и в снежной вьюге сгинем
Иль найдём поруганный наш храм…

«Сгинем» или «найдём»… Одно из последних произведений Волошина — «Владимирская Богоматерь» — содержит в себе то же «расщепление» судьбы. Поэту видятся

Два ключа: златой в ЕЁ обитель,
Ржавый — к нашей горестной судьбе.

А двумя десятилетиями раньше у Волошина родилась одна из самых загадочных строк: «Явь наших снов земля не истребит…», что может породить различные толкования, но можно принять и такое: живя на земле, овеянной поэзией мифов, Волошин не мог не выразить в своих стихах глубинную суть античной трагедии — все события в конечном итоге ведут к восстановлению изначальной гармонии, «цельности».

И ещё одна мысль, касающаяся сновидений. Как известно, и в Библии, и в древнерусском эпосе много говорится о снах, как о временном «небытии» (смерти); проснувшись, герой воскресает, подобно Лазарю, обновлённый и преображённый пророческой вестью…

И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!

«Русский сон под чуждыми нам именами», которым «грезит» сейчас и которым «грезила» тогда Россия, возможно, обернётся, если прислушаться к Волошину, духовным очищением, обретением «поруганного храма» и воскресением, о чём, в сущности, пророчествовал и поэт:

Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье —
Творящий ритм мятежного огня.

…Разговор о творчестве Максимилиана Волошина никогда не придёт «к конечному пределу». Невольно вспоминаются слова самого поэта: «…Продлённый миг / Есть ложь… / И беден мой язык», да и высказывание Марины Цветаевой: «Макс сам был… тайна…»

И всё же рискнём «подвести итоги».

Максимилиан Волошин вошёл в историю русской культуры как «гений места», «хранитель Коктебеля и Карадага», строитель и хозяин Дома Поэта. Он уникален своей творческой широтой, способностью совмещать эзотерические откровения с научно-публицистическим пафосом и героико-философским эпосом. В историко-литературном обиходе давно закрепилось мнение, что Волошин — единственный поэт-летописец своей эпохи.

Его стихи о России запрещались в России как при добровольцах, так и при большевиках. Стихотворение «Русская революция» вызывало восхищение у таких полярных людей, как Пуришкевич и Троцкий. В 1919 году красные и белые, беря по очереди Одессу, начинали свои воззвания одними и теми же словами из волошинского «Брестского мира». Первое издание «Демонов глухонемых» было распространено большевистским Центагом, а к выпуску второго — приступал добровольческий Осваг.

Поэт вспоминал, что «в моменты высшего разлада» ему «удавалось, говоря о самом спорном и современном, находить такие слова и такую перспективу, что её принимали и те и другие. Поэтому же, собранные в книгу, эти стихи не пропускались ни правой, ни левой цензурой», поскольку ни та ни другая не могли принять его главный принцип: «Человек… важнее его убеждений. Поэтому единственная форма активной деятельности, которую я себе позволял, — это мешать людям расстреливать друг друга». Да и собственная его жизнь могла оборваться в любую минуту. «Кто меня раньше повесит — красные за то, что я белый, или белые за то, что я красный?..» — писал он в августе 1921-го А. М. Петровой.

В последние годы жизни Волошина и в последующие пять-шесть десятилетий его стихи распространялись «тайно и украдкой» в тысячах экземпляров. Сегодня его книги — на полках наших библиотек; сбылось то, о чём писал поэт, обращаясь к Е. И. Дмитриевой, а возможно — к любому своему будущему читателю:

Меня отныне можно в час тревоги
        Перелистать,
Но сохранят всегда твои дороги
        Мою печать…

ЯВЬ НАШИХ СНОВ… ЭПИЛОГ

На дне души гудит подводный Китеж —
Наш неосуществимый сон!

Китеж

На четырёхугольной вышке Дома Поэта всё так же стоит его хозяин, вглядываясь в звёздную даль, в чернеющее перед ним море… Откуда-то с прибрежной полосы, или это только чудится, доносятся обрывки разговора:

— Когда мы жили в Севастополе… я помню деревья… Они росли сквозь дома. Мама, почему деревья растут сквозь дома?

— Это бывает после войны, когда дома разрушены.

— А отчего бывают войны?

— Оттого, что злые духи распоряжаются поведением людей.

— А богатырь может победить злых духов?

— Конечно, Макс.

— А тот, кто пишет сказки, поэт, он может?

— Он тем более…

— Господи, я так хочу стать поэтом, помоги мне!

…А на вышке уже собрались «обормоты». Заразительно смеются Марина Цветаева и Сергей Эфрон, о чём-то горячо спорят Алексей Толстой и Мандельштам, дружески беседуют Николай Гумилёв и Лиля Дмитриева, командарм Кожевников, в форме почтового чиновника, что-то доказывает Казику Добраницкому; присутствуют и никогда ранее здесь не бывавшие Сергей Маковский и Константин Бальмонт. Но нет среди них Макса…

А вдалеке завиднелась направляющаяся к ним «по лону вод» фигура в чём-то белом. Пышные волосы, борода, на лбу — венчик. Возможно, это «гений места» и «устроитель судеб» Коктебеля… Может быть, Одиссей, только что покинувший «смолёную ахейскую ладью»… Или… Видение исчезло. Да и было ли?..

Откуда-то издалека нарастает колокольный звон, всё преображается. И уже трудно различить — морская ли гладь простирается перед глазами коктебельских гостей или это таинственное озеро Светлояр раскинуло свои воды… Заворожённо и благоговейно наблюдают они, как в глубине его показались купола церквей и медленно-медленно потянулись к поверхности… Серебряный звон всё слышнее и слышнее… И вот уже открылся глазам красавец Китеж, город русских преданий, поэтической мечты и неумирающей надежды…

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Александр Максимович Кириенко-Волошин, отец поэта. Елена Оттобальдовна Кириенко- Волошина с сыном. Москва. 1882. Макс Волошин — гимназист. Феодосия. 1894. А. М. Петрова. Феодосия. 1897. М. Волошин и А. Пешковский. Феодосия. 1897. Владимир Соловьёв. Фото из архива Государственного литературного музея (ГЛМ). Фридрих Ницше. Работа художника Н. Н. Вышеславцева. Фёдор Сологуб. Работа художника Н. Н. Вышеславцева. Валерий Брюсов.1902. Фото из архива ГЛМ. М. А. Волошин. Керчь. 1900. Ю. А. Галабутский и М. А. Волошин. Керчь. Август 1900 г. Фото из архива Дома-музея М. А. Волошина (ДМВ). Лидия Зиновьева-Аннибал, ее дочь Вера Шварсалон и Вячеслав Иванов. Загорье. 1907. Константин Бальмонт. Начало 1900-х гг. Фото из архива ГЛМ. Михаил Кузмин. Портрет работы К. А. Сомова. «Башня» Вячеслава Иванова. Санкт-Петербург, Таврическая улица, 25 (ныне 35). После театрального действа на «Башне». Слева стоит В. Мейерхольд, в центре сидит М. Кузмин, ниже — предположительно М. Волошин. Париж. Монпарнас. Фото. 1915. Одилон Редон. Автопортрет. Ангел с чёрными крыльями. Офорт О. Редона. М. Волошин. Париж. 1905. Евгения Герцык. Середина 1900-х гг. Фото из архива ГЛМ. Интерьер парижского ателье М. Волошина. 1908. Вайолет Харт. Санкт-Петербург. Конец 1900-х гг. Фото из архива ДМВ. Маргарита Сабашникова. 1905–1906. Фото М. Волошина. Из архива ДМВ. Слева направо: М. Сабашникова, С. Соловьёв, М. Волошин, А. Орлова. Коктебель. Восточный балкон Дома Поэта. 1908. Фото из архива ДМВ. М. Сабашникова и М. Волошин в день бракосочетания. Москва. 12 апреля 1906 г. Алексей Толстой. Париж. 1908(?). Фото из архива ДМВ. А. Р. Минцлова. Париж. 1905. Рудольф Штейнер. Дорнах. 1913. М. А. Волошин. Конец 1900-х гг. А. В. Гольштейн. Алексей Ремизов Екатерина Бальмонт. Портрет маслом работы М. В. Сабашниковой. 1909. Елизавета Дмитриева (Черубина де Габриак). Май 1906 г. Сергей Маковский. 1909. Николай Гумилёв. Фото из архива ГЛМ. М. А. Волошин. Литография А Я. Головина. 1909. Слева направо: Л. Ю. Бердяева, Н. А. Бердяев, А. К. Герцык, Е. К. Герцык, М. А. Волошин, Л. А. Жуковская. Судак. 1909. Фото из архива ГЛМ. Иннокентий Анненский. Марина Цветаева. Коктебель. 1911 (?). Фото из архива Дома-музея М. И. Цветаевой. Гости Коктебеля. Слева направо: В. Эфрон, С. Эфрон, М. Цветаева, Е. Эфрон, В. Соколов, М. Кювилье, Ю. Фельдштейн, Л. Фейнберг. 1913. Фото из архива ГЛМ. Максимилиан Волошин. Париж. 1916. Фото П. И. Шумова. Вид из окна Дома Поэта на «профиль Поэта». Фото из архива ГЛМ. Хозяева и гости Дома Поэта. Стоят слева направо: Е. О. Волошина, Б. Е. Фейнберг, С. Я. Эфрон, М. Л. Гехтман, М. А. Волошин, М. С. Лямин; сидят: М. И. Цветаева, А. И. Цветаева, Е. Я. Эфрон, Н. М. Беляев. Фото Л. Е. Фейнберга. 1911. Фото из архива ГЛМ. У Дома Поэта. Слева направо: Л. Е. Фейнберг, С. Я. Эфрон, М. П. Кювилье (в глубине), М. И. Цветаева, Е. О. Волошина, В. А. Рогозинский, М. А. Волошин, неустановленные лица. 1913. Фото из архива ГЛМ. Владислав Ходасевич. Портрет работы художника Н. Н. Вышеславцева. 1922. Андрей Белый. Портрет работы художника Н. Н. Вышеславцева. 1920. Рабочее место художника и поэта. Коктебель. Фото из архива ГЛМ. В. И. Ребиков. В. И. Суриков. Эмиль Верхарн. Рисунок Ю. П. Анненкова. Константин Богаевский. Рисунок М. А. Волошина. Около 1907–1910 гг. Фрагмент картины И. Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван», изрезанной А. Балашовым. 1913. Илья Репин. Первый Гётеанум. Южный фасад. Дорнах. Обложка второй книги М. А. Волошина. Художник Л. С. Бакст. 1916. Иван Шмелёв. 1914. Фото из архива Алуштинского музея И. С. Шмелёва. Борис Савинков. Работа М. Б. Воробьёвой-Стебельской (Маревны). В центре: автор картины; слева направо: М. Волошин, X. Сутин, М. Горький, И. Эренбург, О. Цадкин. 1915. М. А. Волошин в своей мастерской. 1911 (?). Фото из архива ГЛМ. София Парнок. Мария (Майя) Кювилье (Кудашева). Н. Маркс с Н. Агапьевой и дочерью Татьяной. М. Волошин с матерью. Около 1919–1921 гг. Евгения Ребикова. Александр Грин с ястребом Гулем. 1920-е гг. А. В. Миних, М. С. Петровых (сидит в центре), М. С. Волошина, Е. Н. Ребикова, М. С. Альтман, М. А. Волошин, неустановленные лица. 1931. Фото из архива ГЛМ. М. А. Волошин, М. С. Волошина, Ю. Л. Оболенская, К. В. Кандауров. Коктебель. 1928. Фото из архива ГЛМ. Сценка-импровизация: Н. А. Габричевская, М. А. Волошин, Н. И. Жинкин. Коктебель. 1926. Фото из архива ДМВ. Мария и Максимилиан Волошины под сенью царицы Таиах. Начало 1930-х гг. Фото из архива ДМВ. Одна из последних фотографий Максимилиана Волошина. Лестница в Доме Поэта, ведущая на антресоли мастерской, в библиотеку. Среди портретов выделяется картина Диего Риверы в стиле кубизма. Фото Г. Астафьевой. Дом Поэта. Коктебель. Памятник М. А. Волошину в Париже, на бульваре Эксельман. Работа скульптора Э. Виттига. Могила М. А. Волошина на горе Кучук-Енишар в Коктебеле. На переднем плане — место захоронения М. С. Волошиной.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА М. А. ВОЛОШИНА