Артем Литвинов - Пылающая комната

• Название: Пылающая комната
• Автор: Артем Литвинов
• Жанр: Современные любовные романы

Гей-роман о сложных отношениях друзей. Роман о творчестве, о любви. Детектив. Приключения.

---

— Чего смешного? — спросил он, развалясь на зеленом диване с бутылкой в руке, он явно не страдал ни от жары, ни от перелета. Впрочем, я тоже.

— Ты меня привез в место тайного поклонения Led Zeppelin, кто бы мог подумать, что гордый Крис Харди кому-то тайно поклоняется.

— Ну да, — возразил он с необыкновенной, задевающей за живое простотой, — я давно к ним пристрастился, еще лет в двенадцать.

— А где остановится Бобби? — спросил я, догадываясь, что с нами больше никого не будет.

— Они с Айроном поедут в отель, тут недалеко, маленькое заведение, всего пятнадцать номеров. — пояснил Крис, — мы тоже там могли бы жить, но зачем, когда дом отличный.

— Да, — согласился я, — он замечательный. А где мы еду будем брать?

— Это не проблема, там — он махнул рукой в сторону комнат слева, — дальше кухня, холодильник забит, но это так, на случай, а вообще есть будем в городе. Здесь море полчаса на мотоцикле. А до города минут на двадцать больше. Ну, как?

— Классно, Крис, я даже не знаю, что сказать.

— Я знал, тебе это понравится, ты ведь рисуешь, вот и рисуй, сколько влезет.

— По-моему я уже не рисую, а пишу, — возразил я, — причем преимущественно черт знает что.

— Ты пишешь супер, — заверил он тоном истинного ценителя, и, встав, пошел открывать ставни, одна из них заела, и я к нему присоединился.

В конце концов, хлипкое сооружение слетело с петель от наших неимоверных усилий. На веранде стало светло, солнце быстро нагревало все предметы, Крис зашел на кухню и вытащил ящик вина.

— Это здешнее, — пояснил он, — вот попробуй, — он откупорил бутылку и протянул мне.

Красное вино оказалось терпким и пряным, много его выпить было невозможно, но Крис, очевидно, собирался это сделать.

— Я здесь ничего переделывать не стал, на фиг, — объяснял он.

Я прошел в комнату налево и собирался уже открыть дверь смежного с ней помещения.

— Стой, — Крис внезапно метнулся ко мне, но я уже толкнул дверь. Комната оказалась небольшой изысканной спальней, все детали которой были подобраны с каким-то несвойственным Харди вкусом, у меня почему-то тут же возникло ощущение, что продумывала и подбирала интерьер женщина.

— Чьих это рук дело? — спросил я.

— Была у моей жена одна подруга, — неохотно признался Харди, — Мэри, Мария, она ее так называла, ничего получилось? — в его голосе слышалась явная тревога, страх услышать мой неодобрительный ответ.

— Вполне, — успокоил я его, — она была в тебя влюблена, Крис, — заметил я, понимая, что иначе и быть не могло, слишком явно во всей обстановке сквозило стремление выразить нечто более важное помимо стилистически выдержанного характера.

— Да кто его разберет, — он пожал плечами, — она умерла три года назад, покончила с собой, неприятная история.

— Может, поделишься? — попросил я, чувствуя, что история действительно ему была крайне неприятна, это было написано на его лице, резко потемневшем и наряженном.

— Ну, что рассказывать, — он подошел к постели и посмотрел на нее так, словно видел на ней что-то, чего мои глаза видеть не могли. — Она была не без придури баба, красивая, правда, даже слишком, Мерелин, как кукла, рядом с ней выглядела. Испанка. Познакомилась с моей женой на какой-то вечеринке, ну, а она ее со мной познакомила, ей было лет тридцать, я тогда еще не раскусил, на ком женился, медовый месяц и прочая ерунда, а она…

— Что она? — вынуждал я его продолжать, испытывая непреодолимое желание пережить с ним вместе какую-то тайную трагическую часть его жизни.

— Она просто в меня втрескалась, письмо мне написала, что не может без меня жить, я тогда этот дом купил, и она мне предложила им заняться, но потом сказала, что выберет все только для спальни, с условием, что если мне понравится, я с ней проведу тут ночь. — он снова замолчал, явно не желая рассказывать, что случилось дальше.

— Ну, а ты? — требовал я, с неумолимой жестокостью, следя за тем, как он все больше и больше впадает в уныние, — ты что, отказал ей?

— Нет, — злобно огрызнулся Харди, — я с ней переспал, тут, на этой постели, доволен?

Он посмотрел на меня так, как только жертва смотрит на палача, и мне стало безмерно стыдно за свою бестактность.

— Для меня это было игрой, я думал, что и для нее тоже, а она, оказывается, была сумасшедшая, она обет дала, как там у них полагается, в церкви, что сделает это и наложит на себя руки, я только потом узнал, из предсмертной записки.

Наступила страшная по своей безнадежной длительности пауза.

— Прости, Крис, — сказал я наконец с ужасом представляя себе, какое количество подобных историй, возможно, тянется за ним как каторжная цепь, ибо я отлично знал, что Харди, при всех его недостатках, все же принадлежал к тому типу людей, у которых даже непреднамеренное надругательство над чужой душой не вызывает ничего, кроме отвращения.

Он стоял около постели, словно не слыша меня, и внезапно вздрогнув, как от удара током, сказал:

— Мы не будем здесь спать, ты меня понимаешь, Тэн, нам нельзя.

— Да, — согласился я, — пойдем отсюда.

Мы вышли из комнаты, и он осторожно прикрыл за собой дверь.

На следующий день, рано утром, Крис поднял меня с постели и мы, сев на мотоцикл, помчались в отель завтракать. А после завтрака отправились дальше к морю. Крис гнал так, что, кроме свиста в ушах, я ничего не слышал, я переживал, тогда самые прекрасные минуты в своей жизни, прижимаясь щекой к его спине и чувствуя с какой нечеловеческой готовностью я бы принял вместе с ним смерть в случае аварии, падения в пропасть или какого угодно иного несчастного случая. Не было ничего, о чем я мог бы пожалеть, ни моего будущего, ни моих воспоминаний, ни даже того, что я не успею сказать ему последнее «прости». В тот миг я со всей отчетливостью осознал, что это и было истинно правильное положенное нам обоим конечное переживание, смысл и цель которого мы не могли или, возможно, не хотели до сих пор постичь.

Наконец впереди открылось синее, как сапфир, море. Пустынный дикий берег с выступающими из воды камнями. Крис подкатил к самому краю и внезапно остановился.

— Слезай, — велел он мне. Затем он откатил мотоцикл подальше и вернулся ко мне. Я стоял, очарованный красотой, к которой невозможно привыкнуть, встречаясь с ней снова и снова. Бескрайний синий простор тянулся вдаль, смыкаясь с небом туманной линией горизонта. Был полдень, и жара была в разгаре. Море было безмятежно спокойно, Крис обнял меня за плечи и также неподвижно молча созерцал картину, прекраснее которой я ничего себе и представить не мог.

— Пойдем купаться, — предложил он и сбросил с себя майку с очередным афоризмом, на сей раз настолько выразительным и лаконичным, что в намерениях ее владельца сомнений не оставалось. Мы разделись и, как были голые, пустились вплавь наперегонки. Крис плавает отлично, я значительно хуже, но в отличие от него я способен преодолевать любые расстояния. Вода, окутывавшая мое тело, была теплой, как парное молоко, я вспомнил признание моего друга о том, что он видит себя во сне плавающим в огне, но это был не огонь, это была стихия более благосклонная к слабой природе человеческой. Харди плыл все дальше и дальше от берега к одиноко высившейся черной скале метрах в трехстах от берега. Я не пытался догнать его, мне было достаточно того, что он находился здесь в море со мной и над нами обоими простиралось только бескрайне высокое небо, чистый, бледно-голубой простор. Только теперь я понял насколько я на самом деле, как выражается Крис, «вошел в штопор» и перестал замечать саму ткань жизни, радоваться всему, что меня окружает. Я плыл вслед за ним, и в голову мне пришла странная мысль, как мог быть он демоном огня и не бояться воды? Я усмехнулся, удивившись нелепости собственных рассуждений, а Харди уже, достигнув назначенного места, выбрался на камни и сидел на них, по всей видимости, наблюдая за мной с искренним торжеством. Я приближался медленно, но упорно, и, глядя на моего друга, примостившего на выступе скалы, голого с мокрыми длинными волосами, думал о том, что все же в нем было что-то совершенно не свойственное не только нормальному человеку с его комплексами и принципами, но и вообще человеку, в нем было что-то невыразимо архаичное, дикое, нечто присущее существам, населявшим землю задолго до того, как ее унаследовал род человеческий. Меня охватило страстное желание нарисовать его таким, именно таким и только таким, настоящим Крисом Харди, не понимавшим, чем он сам является и зачем пришел в этот мир, и, как ни странно, отданным этому миру, как редкий бесценный подарок, оценить по достоинству который могли лишь единицы, если не вообще только его нянька, телохранитель и шофер в одном лице, старина Бобби, относившийся к нему с необыкновенной терпимостью и симпатией.

— Плывешь, как бревно, — проконстатировал он со смехом, подавая мне руку, когда я наконец подплыл к скале, — воды ты не чувствуешь, надо с ней слиться, понимаешь, как будто у тебя тела нет.