Артем Литвинов - Пылающая комната

• Название: Пылающая комната
• Автор: Артем Литвинов
• Жанр: Современные любовные романы

Гей-роман о сложных отношениях друзей. Роман о творчестве, о любви. Детектив. Приключения.

---

— Ты первый, — задыхаясь прошептал Крис, оторвавшись от его рта. Стэн молча уложил его на каменную плиту, вполоборота к себе, так же, как в их первую ночь. Крис взял его руку и принялся целовать ладонь Марлоу. И в тот момент, когда он вошел в застонавшего Харди, так глубоко, как никогда, его тело пронзило первое белое лезвие боли. И в ту же секунду Хауэр наклонился над Крисом и коснулся ножом его груди. Стэн закрыл глаза, чтобы не видеть, как брызги крови пятнают белую одежду Хауэра. Он не знал, что Конрад делает с его спиной, но он чувствовал быстрые холодные прикосновения ножа, рассекавшего кожу. В них было что-то сходное с ритмом его собственных быстрых и резких движений в теле Харди, от которых тот стонал, кусая пальцы Стэна. Все произошло одновременно: их обоюдный оргазм, от которого Стэн чуть не потерял сознание, таким яростным было наслаждение и последнее прикосновение ножа к его спине. Он отодвинулся от Криса, чувствуя, что возбуждение не прошло, напротив, оно стало глубже и сильней, в нем появился терпкий привкус боли. Харди обернулся к нему, по груди у него текла кровь, но Стэн разобрал в мешанине линий все тот же узор, изображавший Кецалькоатля.

Крис молча потянул его к себе и они снова улеглись, прижавшись друг к другу. Стэн спиной чувствовал горячие струйки крови, бегущие по его спине и по груди Харди, Крис вошел в него медленно, придерживая его за бедра, так, как ему всегда нравилось, чтобы Стэн не мог податься вперед, ускользнуть от него. И снова боль и наслаждение слились воедино, образуя некий кошмарный коктейль, от которого Стэну хотелось кричать, и он кричал, пока Крис резко двигался в нем, а нож Конрада рассекал его грудь. На этот раз ему показалось, что он действительно теряет сознание, он не заметил, как его перевернули, как смыли с тела кровь и стали втирать в раны синеватую жидкость с запахом трав, как тоже самое проделывали с бесчувственным телом Харди. Стэн грезил, он не ощущал ни боли, ни тяжести, ничего, только горячие пальцы Криса по-прежнему лежали в его ладони.

Он видел ту странную схему, которую когда-то рисовал по просьбе Генри, но теперь все ожило, линии двигались, и он понимал, что все связанно, все сплетается в узел, который нельзя разрубить, их жизни, жизни тех, кто их окружал. В сплетении перед ним возникали лица, сестра, Виола, Джимми, потом он увидел лицо Бобби, странно молодое и его глаза, горевшие сумрачным счастливым огнем…

Он видел себя и Криса на корабле и далекую землю впереди, на груди Криса, на черном бархате камзола блистал крест Диего Эрреры, еще без основы, он видел каждую линию…

А потом огонь, огонь и еще раз огонь, и рвущаяся навстречу земля и ликование смерти…

…Он видел самолет, разбившийся посреди джунглей, мертвых пассажиров, и единственного выжившего, двухлетнего ребенка, который определенно был Кецалем, маленьким Змеем с азиатскими точеными чертами лица. Диковинные твари, те, которых не видел ни один человек, ползали по обломкам, мальчик в изодранной одежде ловил их ладошками и ел, и в его черных, как смола, глазах блистало страшное удовольствие, как будто это первое испытание огнем было именно тем, на что он рассчитывал.

Все исчезло внезапно, и Стэн Марлоу открыл глаза в уже изменившемся мире. Рядом лежал Харди, бледный, как тогда, во сне. Стэн ожидал, что их тела будут так изранены, что они не смогут пошевелиться, но он увидел, что все исчезло, только под левым соском Харди осталась алая татуировка, последний Пернатый змей, нанесенный на его тело. Крис лежал неподвижно, Стэн нагнулся к нему.

— Он умер? — спросил он тихо у Конрада, стоявшего рядом. Он знал, что если это так, то через секунду нож одного из их кураторов войдет в его сердце, и не испытывал ни малейшего страха.

— Нет, — ответил Конрад, — он сейчас очнется.

Черные длинные ресницы Криса дрогнули. Он открыл глаза и посмотрел на Стэна.

— Доброе утро, малыш, — поговорил он хрипло, как со сна. — Ты, надеюсь, видел тот же сон?

— А то. — ответил Стэн и легко поцеловал его в губы. — Вставай.

Они поднялись. Конрад смотрел на них с улыбкой, Хауэра не было. Перед ними опять оказалась та же чаша, но теперь в ней было прозрачное питье. Стэн отпил первым и понял, что это простая вода, только чистая, как слеза. На плите, небрежно брошенные, лежали две алые хламиды из какого-то материала, напоминавшего шелк, и они их надели. Им помог неизвестно из какого конца зала появившийся Хауэр. Крис задумчиво оглядел Стэна и сказал:

— Знаешь, тебе идет. — Ему тоже шло, даже слишком. Особенно то, как черные прямые пряди падали на пылающую ткань.

— А дальше что? — спросил Стэн у своих кураторов. — Где сама Пылающая комната?

— Все очень просто. — ответил Хауэр — Дверей много, а вход один. Через пламя. — И он указал на бассейн. Крис дико усмехнулся.

— Прямо туда?

— Да, прямо туда, но осталось еще одно. — Конрад остановился перед ними, его красивое лицо было серьезным.

— Ваши имена отныне, Ариэль, — он коснулся рукой лба Стэна, — и Пернатый Змей, — так же прикоснувшись к Крису, — вы сами выбрали их себе и будете их носить как воины Золотого Легиона. Теперь идите и не сомневайтесь ни в чем.

Они снова взялись за руки и пошли к бассейну, Стэн обернулся и спросил:

— А мы вас еще увидим?

— Конечно. — сказал Гор, улыбаясь, — мы вам еще надоесть успеем.

Они подошли к краю огненной купели. На миг Марлоу стало страшно. Он взглянул на Харди. Тот усмехнулся.

— Давай, малыш. Какая разница. Главное не это.

— А что? — спросил Стэн, сжимая его руку.

— Главное, что мы вместе. — и задумавшись на секунду сказал странную фразу. — Ничто никогда не кончается.

И они шагнули в пламя.

Через два месяца в городе прошел концерт памяти Криса Харди и Стэна Марлоу. Он проходил на огромном стадионе. Аншлаг был полный. Съехались все, кто могли. Джейн, Золотой Ангел рок-н-ролла, пела «Священный ветер», по ее лицу, не останавливаясь, лились слезы. Крошка Пэтти дважды вставал и уходил из-за своих барабанов, и все ждали его в полном молчании, пока он рыдал в углу за сценой, сотрясаясь от всхлипов и неловко утирая глаза. Джимми Грэмм не плакал. Он плакал потом, ночью, проснувшись от невыносимого сновидения. К нему пришел Крис. Он стоял у постели, смотрел на него, и в зелено-коричневых глазах Харди было что-то, заставившее Джимми ощутить страшную безумную надежду, что они живы, они вернутся. Крис коснулся его щеки горячими, как огонь, пальцами.

— Мы еще увидимся, Джимми, — сказал он, и гитарист проснулся, лицо его было мокрым от слез. Он пошел на кухню и закурил сигарету, сварил себе кофе и долго смотрел, как над городом разгорается алое пламя рассвета.

Тексты песен, написанные Стэнфордом Марлоу для альбома Криса Харди «CHAMBRE ARDENTE»

1. Одержимость

В этом городе вечное лето
Длится дольше, чем муки в аду,
Ты горишь, но все ближе рассвета
Серый холод. Я скоро уйду.
В этом городе длится похмелье
Дольше чем, созревает зерно,
Ты сгораешь, но смысл терпенья
Только в том, чтобы крепло вино.
Я бессилен постичь откровенье,
Тайну дара как тайну любви,
Мы идем, и пылают ступени
Под ногами, Господь, отвори.

2. Я узнаю твое лицо

Я узнаю твое лицо
И в самой кромешной тьме,
И в едком дыму от взрыва,
И в обезумевшей вдруг толпе,
В ярости и в печали,
В слезах и с улыбкой счастливой,
Я узнаю твое лицо
Среди посетителей модных баров,
В цепи арестантов-смертников,
В отчаянии надежды,
На снимках газет и журналов,
Я тот, кто узнает твое лицо,
Как бы тебе ни пришлось измениться.
Когда будут сорваны маски,
Поверь мне это случится,
Все увидят твое лицо,
Без грима, скрывавшего клеймо,
Которое выжгло время,
Но только я как прежде узнаю его.
Я узнаю твое лицо
По одному лишь мне известной примете
Но давший клятву, будет молчать,
За все оставаясь в ответе.

3. Воздух как пламя

Раскаленная медь этих стен
Рассекает пространство на двое —
По ту сторону всех измен,
Горечь становиться сладостью.
Кровь вскипает и рвется занавес
Торжество предваряет смерть,
Это все что нам с тобой следует
Разделить, свой приняв конец.
Воздух густеет как пламя,
Касаясь любимых губ,
Я мог бы тебя убить,
Но боюсь даже ранить,
Когда полыхает весь мир вокруг.

4. Сердце девственницы

Покажи мне сердце
Не знающее пощады,
И пусть мы с тобою сойдем с ума,
Все ниже и ниже падая,
Мы плавимся как стекло
И мы готовы сгореть дотла.
Я вижу твое отраженье
В каждом, кто одинок,
Покажи мне сердце
Исполненное смиренья,
Таким, как создал его сам Бог.
Я рядом, ты слышишь, я рядом,
Иду за тобою вслед.
Удар за ударом
И шаг за шагом
Вдыхая дым сигарет.
Покажи мне сердце,
Забывшее о пощаде,
Невыносимый ужас огня
Я приношу себя в жертву ради
Того чтоб ты вечно любил меня.

5. Черная магия

Черные воды бассейна,
Неподвижны как мертвая кровь,
Обними меня крепче, кто смеет
Говорить, что чиста любовь,
Ветер воет от боли,
Напоровшись на башен зубцы,
Это все штучки Конрада,
Магия тишины.
Делай что хочешь,
Только дай прикурить,
Ты просто безумный мальчишка,
Не заставляй меня дважды просить.
Все становится здесь таким,
Как мы оба давно мечтали,
Этот замок будет твоим,
Эта крепость из камня и стали.
Агония стрельчатых арок
Затягивает нас ввысь,
Это все штучки Хауэра,
Главное — не оступись.
Лестничные пролеты,
Выносят нас к небесам,
Ты просто ищешь ответа
Который тебе уже дан.
Делай, что хочешь,
За твой откровенный взгляд,
Я стану заложником вечной ночи,
Но только бери, все, что можешь взять.
Это все штучки Конрада,
Хауэра колдовство,
Кто сказал, что любовь как золото,
Любовь само естество.

6. Брось мне вызов

Мы братья по крови,
Наемники и рабы,
Брось мне вызов,
Это входит в твою задачу,
Ряд жестких условий,
Свободный выбор,
И смерть — подарок судьбы.
Брось мне вызов —
Вкус поцелуев
Как тяжкий бред
Преследует нас повсюду,
Я ненавижу
Тьму ночи и солнца свет.
Избавься от наважденья,
Сколько еще ты готов молчать,
Кто есть кто не имеет значенья,
Важно, чем суждено нам стать.

7. Войди в Пылающую Комнату

Сыграем в эту страшную игру,
Игру без правил, целей и законов,
Придвинься ближе к самому костру,
Никто не будет слышать наших стонов,
Когда за кругом круг нас вместе свяжет пламя,
Сыграем в эту странную игру,
Мой друг, найди ошибку в их программе.
В твоих руках ключи от всех замков,
Добро и зло как воск прозрачный тает,
Когда мы входим в мир кошмарных снов,
Мне все равно кто против нас играет,
Огонь не разрушает только тень,
Открой для нас пылающую дверь,
Как для святых откроют двери рая.

8. Звездный путь

Над нами вечернее небо,
Под нами кружит земля,
Тускло мерцает Вега,
Слева от Корабля.
Бары и рестораны,
Пристани и мосты,
Сумрачные танцзалы,
Сцены, парки, дворцы,
Всюду, где мы бываем
И не умеем быть,
Где каждый твой взгляд дороже
Стоит, чем вся моя жизнь.
Всюду, где пожелаешь,
Спутника плоть и кровь
Будет не оставая,
Как смерть принимать любовь.
Сияя, восходит Регул,
Но я вижу только тебя,
Под нами темное небо
Над нами плывет земля.

9. Спящий огонь

Твой голос опьянеет сильнее,
Чем виски и жажда совокупления,
Демон большого огня,
Что за отчаянье нами владеет?
Сожги и душу и тело,
Но сделай это скорее,
Бог изменился, Бог стал иным,
Вспять повернуло ось мирозданья,
Плавится камень и тает как дым,
Время от ярости ожиданья,
Зрачок пульсирует на свету,
Сжимаясь, чтоб вспыхнуть снова,
Отдай две жизни им как одну,
Не будет, ни первого, ни второго.

10. Holocaust

Нам и не снилась такая печаль,
Такие пути страданий,
Перед которыми замолчать,
Требует даже память.
Горечь пепла на их губах
Как вкус мгновенной разлуки,
Их навсегда отнимают у нас,
Стирая их зов в каждом вздохе и звуке.
Спирали галактик свивает скорбь,
И в скорби рождается все, что свято,
Предвечный огонь и последний аккорд,
И счастье любить и его утрата.
Напиток господина Говарда
Иступленные крики охотников,
В ночи ждут тебя, мой зверь,
Оборотень без сводника,
Обречен стать подстилкой для их детей,
Черная шкура без пятен,
Сливается с темнотой
Но в самое сердце ранен,
Тенью следующий за тобой.
Яд в крови набирает силу,
Но все еще зорко видят глаза,
Даже если они затаились,
Тише спящего ветра нельзя
Обмануть разъяренного зверя,
И его молчаливую тень,
Мы успеем вернуться в пещеру,
Раньше, чем здесь наступит день.
Их закон гласит «ни убий»,
Но они преступили его,
Куда же смотрит наш господин,
Ценивший верность превыше всего?
Мы выпили все до капли,
Но что-то лежит на дне,
Это просто осадок,
Остаток жизни сужденный тебе и мне.
Священный ветер
Тебе нравились мотоциклы,
И широкие ленты ночных шоссе,
Женщины, которых легко уложить в постель,
Зная принцип любой азартной игры,
Море, смывающее пот и грязь
С тела изнывавшего от жары,
Но ты захотел переспать с мальчишкой,
Лишь потому, что не знал, как к нему подойти
Ничего не скрывая и не стыдясь,
И все решили, что это уж слишком,
За исключеньем тебя и меня.
Все было на равных, и будет впередь,
Тебе как прежде нравится мякоть «Ивет»,
Странная прихоть, полиции это смешно,
Но надо расследовать дело, ведь
Преступление кем-то совершено,
А рядом с убитым найден его браслет,
И мотивы как будто бы налицо,
За допросом допрос, ситуация все ясней,
Хотя, наверное, он предпочел бы нож,
Тот, которым резал вены себе,
Но их смущает его откровенная ложь.
И мальчишка упрям, ни слова о том, как он,
В первый раз на коленях стоял перед ним,
С нетерпеливо раскрытым ртом,
Конечно, проблема совсем в другом,
Точнее проблемы и вовсе нет,
Хоть море и снится время от времени им двоим
На сцену-то он выходит один,
И, слава Богу, ему еще нравится мякоть «Ивет».

июль — сентябрь 2001