Николай Оганесов - Играем в Спринт

• Название: Играем в Спринт
• Автор: Николай Оганесов
• Жанр: Детектив

---

- Ну как знаешь... - Он спрятал пачку в нагрудный карман. Отхлебнул из чашки. - А погода сегодня ничтяк, не жарко.

Ох уж эти мне светские разговоры! Я попробовал кофе и запил его глотком холодной воды. Получилось очень недурно.

- Так откуда ты, говоришь, приехал? - спросил Герась.

- Говорю, что издалека. А что?

- Да так, любопытно.

- Про летающие тарелки слышал?

- Ну?

- Так вот я оттуда. Прибыл для налаживания контактов с братьями по разуму.

Он осклабился:

- С тобой не соскучишься.

- Очень этому рад, - сказал я, польщенный.

- Надолго к нам?

- Надолго.

- Дело или так, проветриться?

- Дело. Или так, проветриться. Выбирай, что больше нравится.

- Нет, я серьезно.

- Ах, серьезно. Ну, если серьезно, на работу вот думаю устраиваться.

- На работу? - заинтересовался он. - И куда?

За последние дни приходилось столько врать, что для разнообразия я позволил себе сказать правду:

- В милицию.

Он поперхнулся. По-моему, первым его побуждением было бежать сломя голову, однако встроенный в тесную черепную коробку механизм вновь сработал и выдал шпаргалку. Герась тупо уставился в чашку, потом на мой недоеденный бутерброд и наконец вымолвил:

- Ну шуточки у тебя! Меня аж в пот бросило. - Посидел в раздумье. Черт с тобой, не хочешь - не говори. Мне лично наплевать.

"А кому не наплевать?" - чуть было не спросил я.

- Давай так, - продолжал он, желая, по-видимому, обрести твердую почву под ногами, - давай по существу. Ты говорил, что у тебя есть валюта?

- Говорил.

- Я нашел покупателя, правильно?

- Пока я его не вижу.

- Он подойдет. - Герась посмотрел на "сейку", скрепленную на запястье необъятным по длине браслетом. - Должен подойти. Обещал. Но наперед нам с тобой надо кое-что обсудить.

- Что именно ты хочешь обсудить?

- Я о своей доле. Сколько ты мне отвалишь?

Да, изящным такой подход не назовешь!

- За что? - спросил я.

- Как за что? - оскорбился он. - Ты что ж, воображаешь, что я за красивые глаза стараюсь?

- А ты стараешься?

- Не морочь голову! Гони монету! Иначе...

- Что иначе? - Я облокотился о стойку. - Ты меня за кого принимаешь? За благотворительный комитет? Я даром деньги не плачу.

- Как это даром?

- А так. Где твой покупатель?

- Я же сказал, придет.

- Вот когда придет, тогда и обсуждать будем. Кстати, на который час вы с ним условились?

- На двенадцать.

- На двенадцать?! - искренне возмутился я. - Ты что, издеваешься? Уже час дня!

- Не час, а без четверти, - поправил он. - А если и час. Сказано ждать, значит, будем ждать.

- И до каких пор?

- Хоть до вечера.

Не зная, пригодится мне это или нет, я решил воспользоваться случаем, чтобы набить себе цену. К тому же опоздание вполне могло быть подстроено специально, как и вчерашняя слежка. Если не самим Герасем, то его хозяином.

- Ну нет, ребята, играйте в эти игры без меня. - Я встал.

- Ты куда? - Он встал тоже.

- Неважно. Так серьезные дела не делаются. Заруби себе это на носу и дружку своему передай. А мне здесь больше делать нечего. Пока. Привет семье.

И с чувством оскорбленного достоинства я направился к выходу из бара. По моим расчетам, Герась должен был не мешкая ринуться следом. Но он этого не сделал, во всяком случае, не торопился. Я успел дойти до угла, прежде чем услышал за спиной его учащенное дыхание.

Знать бы, на что ушли эти минуты! На совещание с барменом? С самим хозяином, который все время находился где-то рядом, за бамбуковой занавеской, и подслушивал наш разговор - недаром в помещении была этакая темень. А может, Витек и есть хозяин и ему не понравился наш спор с Герасем?

"Ну-ну, не сгущай краски, - осадил я себя. - Вспомни Русоса. Если бы вас подслушивали, то наверняка выключили бы музыку. Какое ж подслушивание при таком шуме!"

- Слышь, как тебя, подожди... - Герась догнал меня и дернул за рукав рубашки. Физиономия у него при этом была просительная и вроде как виноватая.

- Ну, что еще?

- Дай передохнуть... - Его грудь вздымалась, усиленно поглощая кислород, а глаза в узких, как бойницы, прорезях были беспокойны и трусоваты. - Сейчас... сейчас мы с тобой на тропу пойдем...

- На какую еще тропу?

- На обыкновенную... Маршрут есть такой. Стас по нему курсирует...

2

- Ох, засекут меня, ох, засекут... - бубнил Герась не переставая.

Он крепко приуныл, мой покровитель, и, думается, не без причины: позволив мне уйти из бара, он таки нарушил данные свыше инструкции. А тут еще гонорар за посредничество уплывал из-под пальцев. Есть от чего прийти в отчаяние.

- Чует мое сердце, влипну, ох, влипну...

Сопровождаемые его негромкими жалобными стенаниями, мы дошли до драматического театра и остановились под аркой у главного входа.

Даже отдаленно не представляя, как выглядит человек, которого караулим, не зная, предстанет ли он перед нами в бескозырке или, скажем, проедет мимо в кресле на колесиках, я тем не менее подверг ревностному осмотру всех, кто находился на площади перед театром. Их было немного на этом голом и пустынном в дневные часы пятачке: ватага мальчишек-велосипедистов, две-три парочки, спутавшие день с ночью и страстно обнимающиеся на виду у впавших в полудрему пенсионеров, да женщина с коляской - в Стасы никто из них явно не годился.

"Неужто снова облапошили? - подумал я, зараженный пессимизмом своего спутника. - Неужто опять, сам того не желая, я лью воду на чужую мельницу?"

- Засекут, как пить дать, засекут, - продолжал тянуть свою грустную арию Герась. - Я ж на учете. Меня в милиции как облупленного знают. А тут иностранцев полно...

- Где ты видишь иностранцев? - не выдержал я.

- Где-где, - передразнил он. - "Интурист" рядом. До "тропы" рукой подать. Мне б за километр обходить, а я суюсь прямо в пекло...

- Ладно, не скули.

- Конечно, тебе-то что, тебя здесь никто не знает. И карточки твоей в милиции нет...

- Нет, так будет. Связался на свою голову. Ну где она, "тропа" твоя хваленая? Идем, что ли?

- Подождем еще немного, а? - предложил он неуверенно и тут же, себе противореча, махнул рукой: - А, была не была, не век же здесь торчать. Пошли... - И двинулся через мощенную брусчаткой площадь.

В рощице, неподалеку от театра, действительно было помноголюдней. И тропа была. Да не одна, а с полдюжины. Тенистые, уложенные дерном, они петляли в душистых зарослях рододендрона, между увешанных мелкой листвой эвкалиптов и вели вдоль берега в лощину, где располагался гостиничный комплекс "Интуриста". Оттуда и валила сюда иностранная публика в поисках тишины и прохлады.

Не успели мы сделать и четырех десятков шагов по этому утопавшему в зелени Эдему, как идущий впереди Герась резко тормознул и шарахнулся вправо, совершив одновременно разворот на полных сто восемьдесят градусов.

- Стой! - скомандовал он.

По инерции я сделал шаг-другой в том же направлении.

- Стой, говорю! - прошипел он свирепо. - И не таращься в ту сторону! Не видишь, Стас клиента обрабатывает.

Навстречу нам по одной из боковых тропинок шел высокий пожилой мужчина в белой тенниске, подрезанных до колен хлопчатобумажных брюках и шлепанцах на босу ногу. Рядом с ним семенил среднего роста малый с круглым румяным лицом и, энергично помогая себе руками, что-то ему втолковывал. Это и был, как я понял, "Стас, обрабатывающий клиента".

Они прошли совсем близко, однако ничего, кроме обрывка фразы, произнесенной на скверном, искаженном до неузнаваемости немецком, я не разобрал.

- Он что, языки знает, твой приятель?

- Заткнись! - Герась дождался, пока оба скрылись за деревьями, и лишь затем сообщил: - Самоучка он. И по-немецки, и по-английски шпарит, будь здоров! - И уж совсем по-свойски поделился: - Во работает, гад! Который сезон на "тропе", а ни разу не попался. А спроси, почему?

- Почему? - откликнулся я.

- Нюх собачий. Он иностранцев этих за версту как рентгеном схватывает, знает, кто чем дышит: кто позагорать приехал, а кто чемодан порастрясти. Глаз у него наметанный. Ну и языки, конечно. Светлая голова! "Ладу" на этом деле поимел последней модели - уметь надо! Железный кадр! За ним не пропадешь! - Истощив запас комплиментов, он бухнулся на стоявшую поблизости скамью. - Хорошо, что не разминулись. Я ж говорю, ты везунчик.

Хотел бы и я так считать, только вот оснований пока не имелось. Мы прождали десять минут, и еще столько же. Герась пообмяк, растекся по скамейке своими могучими телесами, вроде вздремнул даже. А я вернулся к тому месту из немановского "Энигматика", на котором застрял во вторник, сидя на набережной. Но и теперь ничего путного не получалось, больно заковыристая была вещица.

Наконец Стас вынырнул из-за дальнего поворота дорожки.

Он приостановился, будто принюхиваясь, покрутил головой и направился к нам ленивой походкой человека, которому некуда и незачем спешить.

Герася со скамейки как ветром сдуло.

- Ну что, Стасик, с уловом? - заискивающе осведомился он, когда расстояние сократилось до пределов слышимости.