Георгий Саталкин - Каменный пояс, 1988

• Название: Каменный пояс, 1988
• Автор: Георгий Саталкин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Публицистика
• Год: 1988
• ISBN: 5—7688—0026—3

Литературно-художественный и общественно-политический сборник, подготовленный Оренбургской, Курганской и Челябинской писательскими организациями. Основу сборника составляют произведения молодых авторов.

---

Давно привыкли к виду запустенья…

Свидетель тайны канувших времен,

Что к нам донес он?

                              Ладан?

                                         Нет, не это!

Здесь каждый луч в пылинках освящен

Державнейшим присутствием поэта!

Сказал:

           — Я царь — я раб — я червь — я бог, —

Как будто рвался за предел земного,

Чтоб и в грядущей суете эпох

Его блистало и гремело слово!

Его стихи переживут века!

Неужто нам язык его невнятен,

Где храмом стала

                          и одна строка:

«Отечества и дым нам сладок и приятен»!

Владимир Ульянов

МЕЖСЕЗОНЬЕ

В горах межсезонье.

В горах межсезонье.

Тут осень, как древность, наскальна, наслойна.

И лиственницы побурели ежово.

И выцвели быстрые речки до дна.

И рыбе осталось мгновенье от жора.

До душного глубоководного сна.

В горах межсезонье.

В горах межсезонье.

Тут сопки облиты брусничною зорькой.

И там, где скандально кедровка кричит,

По склону пасется опасной коровой

Медведь краснозадый, медведь красногорбый,

По самое горло брусникой набит.

В горах межсезонье.

В горах межсезонье.

И кроны деревьев уже иллюзорны.

И вертится в лывах последний чирок,

Как лист сизобокий, как лист серебристый,

И сеет в округе тревожные свисты…

Но медлит охотник нажать на курок.

А осыпи, окаменевшею стаей,

По склону к вершине летят, не взлетая,

И воздух над ними легонько дрожит…

А ниже пирует обшарпанный соболь.

В горах межсезонье.

В горах межсезонье.

И соболь собой еще

                              Не дорожит.

ПРИСЛУШИВАЯСЬ К СЕРДЦУ СВОЕМУ

П. Краснову

Угор. В низине плещет бойкий лист.

Пяток осинок ветками сплелись.

А все уж лес! И мило. И люблю.

Торжественно под сень его ступлю.

Тут сырости и тени хмель лесной

И русский дух, осиновый, родной.

Гриб-трутовик топырит на коре.

Как будто лес прислушался к горе.

Взойду, взойду на этот красный холм:

У поймы стадо, пастушок верхом,

Вихлястой речки полевой урез.

За нею город на бугры полез.

На самострое взгляду повольней.

Потом бетон все выше, все тесней…

Последней церкви одинокий след —

Уже потусторонний силуэт.

Как лес к горе, как веточка к корню,

Прислушиваясь к сердцу, говорю:

— Я жаворонку предан и грачу.

Я — русским жить и умереть хочу.

Надежда Емельянова

* * *

Я из Пепла родом. Не примите

За игру беспечную слова:

Есть разъезд —

                       над крышами в зените

Солнце да простора синева.

Прахом лет, золой степного пала

Щедро сдобрен каждый бугорок,

И копытом било и топтало

Эту землю вдоль и поперек.

Но была какая-то особость

В том, что даль —

                           вокруг и над тобой!

Породнились русская оседлость

С азиатской кочевой судьбой.

Шли года. На пепле,

                              на суглинке,

На белесом буйном полынке.

Разбрелись просторно,

                                  по старинке,

От стальных путей невдалеке

Эти избы —

                  глина да солома,

Плоской крыши низкий козырек…

Грел сердца лишь дым родного дома —

Лад, что каждый ревностно берег.

Прижились!

                 Не думая о благе,

Обходясь без леса и воды:

От скупой солено-горькой влаги

Чахли огороды и сады,

Разрастались молочай да кашка,

И, угрюмо глядя на восток,

Ветряка железная ромашка

Уронила ржавый лепесток…

Вся-то жизнь! —

                         гул поездов да рельсы,

За плетневым тыном — целина,

Но, как прежде, будто погорельцы,

Пепельцами звались,

                               хоть сполна

Приобщились все —

                              и стар, и молод —

К новостройкам, планам, большакам,

И давно уже и серп, и молот

Наравне послушны их рукам.

Время, время,

                    сбереги мой Пепел —

Вотчину саманную мою!

Дым его,

             как сладок он и светел,

И как слаб у века на краю!

АВАРИЯ

…Гудит эфир, звенит антенна,

Стальная телеграфа нить

Напряжена, как нерв вселенной —

Легко ль спокойствие хранить!

Зачем ты, человечий разум,

Задумал атом приручить?..

Опять он вырвался и разом

Свои зловещие лучи

Над миром выпустил, как жала…

Земля, что к маю расцвела,

Вдруг каждой веткой задрожала

И каждой птицей замерла.

И вздрогнули живые души,

Заныло множество сердец,

Вздохнулось на море и суше,

Метнулось из конца в конец:

От небоскреба и до чума,

От вечных льдов и до песков —

Одна болезненная дума

Сковала всех тесней оков.

И те, кто спал или судачил,

Кто лез наверх, кто пал на дно,

Забыв про беды и удачи,

Сошлись в заботе об одном;

И те, что строже всякой схимы! —

Их боль и ныне велика! —

Проносят память Хиросимы,

Что будет жечь еще века;

И те, чья хата вечно с краю,

И кто от совести в бегах,

Заговорили не о рае,

Не о доходах и долгах —

О жизни: как она прекрасна,

Как не защищена она!..

…Впервые многим стало ясно:

Стократ чудовищней война.

И тенью восстает из праха

Мысль — нелегко ее принять:

Неужто только узы страха

Способны мир объединять?..

Сергей Семянников

КОМПЕНСАЦИЯ

Все на весах

                   и связано незримо.

(Я этот факт

                   особо констатирую.)

Борюсь и знаю: зло непобедимо.

Но я не побеждаю —

                               компенсирую.

Сегодня мы добились равновесия.

Я радуюсь,

                но этим не бравирую.

Слежу за тем,

                    чтоб зло не перевесило,

И чье-то ротозейство

                               компенсирую.

Оно уже немалого нам

                                  стоило…

Поэтому на все так реагирую.

И, если что не так,

                            прости, История,

Я все свои ошибки

                            компенсирую.

Когда со сцены

                       до изнеможения

Стихи читаю,

                   классиков цитирую,

Не жажду чувства

                           самоутверждения,

Я молчаливых слишком

                                   компенсирую.

И, если в спор принципиальный

                                                лезу,

Где душу насмерть,

                             может быть,

                                               травмирую,

Не потому,

                что я внутри железный —

Я этим трусость

                       чью-то

                                 компенсирую.

А после прихожу домой

                                   и падаю.

И женщину любимую

                                нервирую.

И то, что много лет ее не радую,

Ничем и никогда

                         не компенсирую…

Бывает, мне все это не под силу.

Но я больное сердце

                               игнорирую.

И так живу,

                 и так люблю Россию,

Что всех, ее предавших,

                                    компенсирую!

И если

          неожиданно окажется,

Что в этой жизни я

                            отфигурирую,

Я не умру,

               как недругам покажется,

Я чье-нибудь рожденье

                                   компенсирую.

БУДИЛЬНИКИ

Магазин гудит пылесосом.

Шлангом очередь из дверей

Изогнулась вопросом,

Засасывает людей.

Проскочить хотел.

Не получилось: