Алексей Рыбин - Анархия в РФ: Первая полная история русского панка

• Название: Анархия в РФ: Первая полная история русского панка
• Автор: Алексей Рыбин
• Издательство: ТИД "Амфора"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00734-3

Антология освещает творческий путь музыкантов, чьими руками в России 1970-2000-х годов появился панк-рок. Из книги читатель узнает о творческом пути групп «АУ», «Гражданская Оборона», «Сектор Газа».

Примечание: Содержит ненормативную лексику.

---

— Конечно можно. Все, что захочет, ему можно.

Я его и накормила… Помню, говорила ему:

— Юра, у тебя две дороги: пойдешь по белой — будешь жить; по черной пойдешь — не будет тебя.

А он отвечал:

— Я, мама, как раз по белой дороге сейчас и пошел… Скоро совсем выберусь!

Но не выбрался. Оля эта… вниз его толкала… Он просто физически устал от терзаний всех этих. Что он с первой женой пережил, то и с этой. От бесконечных нервов, думаю, у него и сердце не выдержало…

Сергей Кузнецов — директор отдела артистов и репертуара компании GALA-Records

А ты не знаешь, что ему нагадали? Никто не рассказывал? На похоронах все только об этом и говорили. Летом ему какая-то бабка нагадала, что если он не расстанется со своей Олей, то через год умрет. И ведь ровно год прошел… Странная история, правда?

Галина Клинских — первая жена Юры Хоя

Когда я узнала, что Оля его посадила на наркотики, то стала уговаривать его лечиться. Но как ты бросишь, если подруга уговаривает: давай уколемся, нам полегчает, ну последний разочек! Все было бесполезно…

Ничего больше не хочу говорить! Вот только одно помню: в день похорон я пришла домой, смотрю, а на крыше соседнего дома вращается такой шарик… Серебристый воздушный шарик… Лучики пускает. Ну, я пригляделась — раньше-то его не было, и взяться ему неоткуда. Шарик повисел, повисел и пропал…

Я думаю, так Юра с нами попрощался…

Ольга Самарина — последняя подруга Юры Хоя

Он приехал с гастролей и заболел гепатитом «С»*

Я еще у него спросила:

— Что это ты такой желтый? Печень-то не болит.

Он пошел ко врачу, сдал анализы — точно! Гепатит «С», который передается через кровь. Он сразу стал спрашивать врачей, можно ли ему встречаться с детьми?..

Детей он любил, а вот по отношению к себе… Его лечили от гепатита, делали уколы, прописали строгую диету… А он очень любил сладкое — шоколад. Горький без орехов. И врачей не слушал, ел этот шоколад плитками…

Вадим Глухов — музыкант группы «Сектор Газа»

Накануне смерти Юра вечером заскочил ко мне домой (они с Олей снимали квартиру в соседнем доме). По дороге он купил четыре шоколадки и все съел. А у него — гепатит. И он забил себе печень. Утром у него было отравление желчью. Он кричал, что кровь жжет его изнутри… Ему нужно сразу было бы в больницу под капельницу, а он к товарищу поперся… Ну и все.

Ольга Самарина — последняя подруга Юры Хоя

Мы приехали в Воронеж снимать клип. 4 июля Юра должен был встречаться с оператором, потому что на вечер была назначена съемка. Мы договорились встретиться часов в двенадцать или в начале первого и боялись проспать. Утром я открываю глаза, а он бегает по квартире.

— Что с тобой?

— Сам не пойму… Кровь кипятком по венам бежит. Чувствую, как она бежит и не просто бежит — обжигает вены…

Я посмотрела, а у него испарина, как при температуре. У меня была мысль «скорую» вызвать. А он говорит:

— Не надо! Я сейчас аспиринчику выпью. Аспирин он вроде как кровь разжижает.

Ну, выпил, сели в машину, поехали. Он очень бледный был. Сказал:

— Блин! Я как мертвец… перед съемкой даже гримировать не понадобится…

Мы отъехали от дома. Он остановился и говорит:

— Знаешь, у меня тут знакомый живет. Давай к нему заедем.

Это было на Левом берегу где-то в частных домах. Приезжаем к этому парню, заходим в дом… Юрка сразу лег на кровать. Свернулся калачиком и стал качаться из стороны в сторону.

— Оль, так больно! — говорит. — Все огнем жжет!

Все говорят, что у него печень отказала. Не знаю… Если бы печень, то все по-другому бы было… Я не знаю, что это такое. До сих пор не знаю… Он просто лежал и качался, а я его успокаивала. Потом встала за сигаретами, пошла в другую комнату. И тут — грохот!

Смотрю, а Юра с кровати упал. Я этому парню кричу:

— Андрей! Помогай!

Мы перепугались, бросились к нему, посадили на пол, облокотили о кровать. Он так дышит тяжело. Руки трясутся, глаза закатились… Мы его положили, рубашку расстегиваем. Я еще со школы помнила про искусственное дыхание. Ну, стали делать. Сначала рот в рот, потом массировали грудную клетку. Юра сознание потерял, а Андрей говорит:

— Слушай сердце!

Я слушаю, и мне кажется, что оно где-то далеко-далеко. Но пока бьется.

Андрей бросился «скорую» вызывать. Там три раза отказывались адрес записывать. Я звоню и уже во весь голос кричу:

— Что вы делаете? Он же не доживет, пока ваши врачи приедут!

Наконец адрес записали. Я выбежала встречать их на улицу, чтоб врачи не заблудились в домах… А Юра уже задыхается, лицо бордовое… В общем, как он лежал, так и умер…

Чем я сейчас займусь? Не знаю. Наверное, на работу буду устраиваться. Официанткой в ночной клуб. Платят прилично, да и чаевые там нормальные.

15 «Поганая молодежь» (Альбом Егора Летова. 1985 год)

Егор Летов дает интервью журналу «МК-бульвар» (1999 год)

— Говорят, до 1991 года ты вообще не пил, не курил, не употреблял наркотики. Потом что-то случилось, и ты сорвался. Ходили слухи, что это было связано со смертью твоей подруги Янки. Это так?

— Да нет, я и до этого пил и употреблял. Дело-то не в этом. Это просто форма эпатажа, когда на людях появляешься в таком состоянии, что непонятно, как вообще на ногах-то держишься. Это тоже определенное разрушение канонов. Мы отнюдь не очкарики-интеллигенты, которые сидят дома, читают умные книжки и слушают умную музыку.

— Но многие Янкины друзья напрямую обвиняли тебя в ее смерти…

— Ну, это глупости! Мы с ней вообще долго не виделись… несколько лет. Редко переписывались и редко созванивались. Она жила совершенно своей жизнью. У нее была своя команда, она писала свои песни. У нее была своя семья. И она совсем даже не собиралась с собой кончать. Человек-то веселейший был, ужасно любящий жизнь. Что там произошло на самом деле, я не знаю и комментировать не буду.

— Помимо Янки, и другие твои друзья — Башлачев, Селиванов — покончили жизнь самоубийством. Да и ты не раз говорил, что в самоубийстве для тебя нет греха. Как, по-твоему, это рок-н-ролл неминуемо приводит к трагической развязке?

— Не знаю. Это слишком буквальное понимание слов. Суицид в моем понятии — это, прежде всего, убийство эго. Да, для меня нет греха в суициде. Но если это делается не от слабости, а от силы. Как у самураев в Японии. Или когда не остается другого выхода. Суицид для меня, наоборот, воспевание жизни в высшей форме. Человек только на пороге смерти начинает понимать, кто он такой. Где он находится, что такое жизнь, что такое любовь. Я сам был очень часто в таких состояниях. А без этого получается одна болтовня.

— Действительно часто?

— Даже в тот раз, когда Янка умерла… Я тогда, в принципе, понял, что — всё… Это не из области любви или чего-то там… Просто когда такие люди, как она, умирают… блядь, ни за что!., просто так умирают!., то ведь жить-то и незачем. Смысла нет! По большому счету я так считаю до сих пор. А тогда я взял и распорол себе руку до кости. Так, что у меня в ране кость блеснула. Больно не было, и крови почти не пошло. Я взял, края раны слепил и завязал. Покурил и просто пошел домой.

— То есть сам ты тоже предпочтешь неестественный конец?

— Не дождетесь.

Из самиздатовской музыкальной прессы (1993 год)

С момента последнего опубликованного интервью Егора прошло ровно три года. Но сказать, будто все эти три года мы жили без «Обороны», нельзя.

Во-первых, постоянные слухи: Летов продает свои записи, а на вырученные деньги купил дачу… Летов вот-вот выступает в Москве… Летов повесился (дважды)… и так далее. Во-вторых, начали выходить его пластинки. Это было достаточно странно в свете предыдущих заявлений Егора о его нежелании хоть что-то продавать, но это было скорее хорошо. Все-таки качество его магнитофонных записей было столь ужасающим, что хотелось наконец послушать «Оборону» в более или менее приличном звуке. Не смущали даже запредельные цены. Говорили: «А чего вы хотели? Любите кататься — платите бабки!» И платили. Исправно. Самый первый вышедший диск сразу стоил 13 600. Треть месячной зарплаты.

А главное — все ждали нового альбома. 0 том, что называться он будет «Сто Лет Одиночества», известно было давно. В ожидании прошел весь 1992-й. Говорили, что кто-то где-то, мол, его уже слышал. Иногда в Москву приезжал Кузя Уо, который приносил кассету, ставил… потом спрашивал: «Клево?!»… и уносил, никому не давая переписать… Ходили слухи, что уж к весне-то альбом выйдет… вернее, летом… может быть, в августе… в крайнем случае — к Новому году. Часть материала появилась на магнитофонных кассетах только осенью 1993-го. А пластинки нет и до сих пор.