Светлана Касымкулова - Яната

• Название: Яната
• Автор: Светлана Касымкулова
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

Борька и Юрка учатся в одном классе и мечтают изобрести настоящий звездолет. Вместе с ними учится Таня Волкова — девочка, пришедшая в их класс в прошлом году…

---

Светлана Касымкулова ЯНАТА (фантастическая повесть)

Опубликовано в газете «Пионерская правда» №№ 94–98, 100 за 1977 г.

Рисунки Н. Бисти

Конечно, деревня, бабушкин сад, душистый липовый мед и стремительная речка — вещи приятные, что и говорить! По крайней мере, приятнее, чем невыносимый голос председателя пионерского отряда Ирки Мухиной, которая вот уже, наверное, целый час бубнит о металлоломе и макулатуре. Я вздохнул и снова погрузился в сладкие думы.

— Борька, Борька! Бо-о-р-ь-к-а, ну Боря же! — это шепчет мой самый лучший друг Юрка.

— …Борька-а! — и он начал кидать в меня жеваной бумагой. Наконец, потеряв терпение, я разозлился и обернулся, чтобы дать ему по шее, но Мухина в этот же момент заметила страдальческим голосом:

— Краснов, ты нарушаешь дисциплину больше всех и вообще давно пора вызвать в школу твоих родителей!

Я только погрозил кулаком в Юркину сторону. Хотя я уже привык к тому, что он меня окликает каждые десять минут. Дело в том, что неделю назад мы всем классом ходили смотреть фильм «Москва — Кассиопея».

В том, что фильм «мировой», мы сразу же сошлись во мнениях. И решили, что обязательно должны тоже изобрести звездолет. Юрка целую неделю не давал мне покоя, звонил домой через каждые пять минут, заставляя выслушивать очередной его проект. На сегодня мы запланировали разрабатывать двигатель. И вот вместо того, чтобы после пяти уроков, как каждый нормальный человек, идти домой и работать над звездолетом, я должен был сидеть на классном часе и слушать надоевшее до смерти бормотание Ирки.

Речь шла о будущем субботнике. Да, надо сказать, что в нашем классе была одна девчонка Таня Волкова, высокая, с пушистой каштановой косой — самая обыкновенная девчонка. К нам в класс она пришла в прошлом году, неизвестно из какой школы. Ее любимым коньком были звезды, о них она могла бы говорить и час, и два, и десять. Но вообще-то она в классе ни с кем не дружила, была очень замкнутой. Она почти никогда не появлялась на субботниках, а я был в отряде кем-то вроде особо уполномоченного по субботникам и воскресникам и, вполне понятно, что на этой почве наши отношения с Танькой были не из особенно хороших. Когда все работали, ее обычно не было с нами, и я возмущался таким явлением. Но сколько бы я ни говорил ей об этом, она оставалась при своих убеждениях и отвечала, что у нее есть дела поважнее. У девчонки — важные дела, подумать только!

Заранее чувствуя, что Волкова снова не придет на субботник, я встал и начал ее «разносить».

Но несмотря ни на что, Таня смотрела на меня и улыбалась, а когда я закончил, она поднялась и сказала:

— Почему я должна ходить на субботники? Неужели от этого кому-то легче станет?

В классе зашумели, я выкрикнул:

— Зачем же ты тогда в школу ходишь? Раз с нами — значит, везде и всегда с нами. Будто с луны свалилась.

— Фу… Луна! — возразила Танька. — Сказал бы хоть что-либо посовременней — с Марса или другой планеты. Можешь представить себе, что я с Марса?

— Во врет! Может ты вообще не из Солнечной системы? — ехидно осведомился Володька Соломин.

— Может, и так, — спокойно ответила Таня и невозмутимо села на свое место.

Наконец-то классный час закончился. Последней, как всегда, уходила Волкова. Мы с Юркой припустили за ней и нарочно громко разговаривали, стараясь зацепить эту выскочку.

— Великий день! В нашем классе объявилась марсианка, — ехидничал Юрка.

— Как же она соизволила прилететь на нашу Землю?! — издевался в свою очередь я.

Вдруг Танька так резко обернулась, что я чуть не налетел на нее.

— Эх вы, чудаки, думаете, это зависит от меня: хочу — молчу, хочу — рассказываю. Впрочем, я на вас и не обижаюсь… Ведь вы же всего-то понять не можете: имела бы право — давно все рассказала.

Юрка недоверчиво хмыкнул, но она на него даже не обратила никакого внимания, продолжая говорить:

— Я не из Солнечной системы. Я прилетела из созвездия Андромеды. Есть там звезда второй величины, Альферац, это наше солнце, а четвертая планета от Альфераца — моя родная, мы ее называем Дрейнау, что значит «цветущая»… А все наше созвездие мы называем не Андромедой… Это ужасно трудное слово — Андромеда!

— Разве? — Мы переглянулись.

— Да, невероятно трудное, — строго повторила она. — Если учесть, что в нашем языке таких звуков вообще нет.

Я только хотел задать вопрос, как она остановила меня.

— Я знаю, что хочешь спросить у меня, я знаю все мысли тех, с кем разговариваю. Меня зовут Яната. Нет, это случайное совпадение, что, переставив буквы моего имени, получается почти Таня. Меня зовут Яната, давно меня так никто не называл, как там, на родной Дрейнау. В год, когда мне исполнилось десять лет, я впервые полетела в космос, на спутник нашей планеты Эйлинг, где работала моя мама астронавтом-корректировщиком на транспосадочной станции звездолетов. Здесь у вас только-только вышли в космос на простых ракетах, а у нас уже фотонные двигатели способны развивать скорость, равную скорости света. А в самых необходимых случаях мы используем телепортацию…

— …Телепортацию? — спросили мы почти а один голос с Юркой.

— Ах, вы даже не знаете, что это такое! Сразу это и не объяснишь… Ну в общем, при помощи электронно-квантовой установки человека разлагают на атомную структуру и в таком «разобранном» виде передают его, как обычную радиопередачу в любое место любой галактики, а там на месте в аналогичной установке-приемнике в течение нескольких секунд человека собирают в его обычную оболочку… Да, да со всеми его родинками, мыслями и поступками… Я поняла ваш мысленный вопрос. Да, меня один раз телепортировали… Странное чувство… Словно ты исчезаешь и снова начинаешь жить через какое-то время… Кроме того, в тебе остается заряд энергии, безопасный для самого себя, но окружающим нельзя подходить в течение нескольких минут… На вашей планете за последние десять лет тайно побывали наши ученые пять раз. Но для окончательных психологических исследований надо было долго жить с землянами. Удобней всего это было сделать детям. Проводился конкурс по всей Дрейнау, никто не мог надеяться: необходимо было, кроме высших баллов по интеллекту, иметь исключительное здоровье. Победителей оказалось двое: я и мальчик Тураси, он сейчас живет, учится и проводит социологические и другие исследования в Англии.

Когда нас двоих направляли на Землю, ставилось основное условие — ни слова о своём происхождении. Но мной чуть было не заинтересовались, когда я проговорилась о планетах Геммы. Тогда… в колхозе на сборе яблок, помните? Вы можете мне и не верить, мне всё равно… Почему, несмотря на запрещение, я так разболталась? Да потому, что сегодня в полночь я отбываю домой. — Яната радостно улыбнулась. — И мне, наверное, разрешено быть откровенной со своими друзьями. Я чувствую, что разрешено. Ведь я могу вас считать друзьями? Скоро за мной с Тураси придёт малый корабль, а большой ходит по далёкой орбите и ждёт сигнала с Дрейнау, когда нас можно будет телепортировать.

— Во врет!.. — нерешительно сказал Юрка.

Яиата посмотрела на него с явным сожалением и, повернувшись ко мне, продолжила:

— Если хотите, приходите сегодня в полночь на пустырь, увидите мой отлёт. Только прошу спрятаться и не подходить к моим товарищам по полёту, когда опустится корабль. — Девочка почему-то грустно улыбнулась и, кивнув на прощание, ушла.

— Слушай, — после некоторого молчания сказал Юрка, — про какие планеты Геммы она упоминала? Когда это было?

— Ты в это время был в Москве, у дяди в гостях, а мы всем классом поехали в колхоз помогать собирать яблоки. Вечером все лежали на сене, смотрели на звездное небо. И тут Генка Лудин заявил:

— Всё-таки мне больше всех нравится Гемма…

— Да, да, она очень красива, — откликнулась тогда Волкова. (Оказывается, она вовсе не Волкова и не Таня, а Яната). — А какие у неё прекрасные планеты: Траита, Суас, Гремо, Альдан! — восхищалась она. И вдруг внезапно замолчала, вспомнив, что назвала планеты по-дрейнауски, а мы были тогда поражены теми звуками, которыми она называла планеты.

Дома я сел за уроки. Взглянув в окно, я увидел, что солнце затянулось тучами. Пошёл дождь. Это была самая настоящая гроза — с молниями и мощными раскатами грома… «Юрка не придёт», — подумал я и, закончив уроки, лёг спать. И вдруг сквозь сон — пронзительный свист! Ну, конечно, Юрка!

Когда мы шли к пустырю, дождь лил как из ведра. Зигзаги молний освещали мокрый асфальт, и в нём, как на моментальных фотографиях, отражалась вся улица.

— Слушай, — шепнул мне Юрка, — осталось полчаса, давай нажмём.

И вот, наконец, пустырь. Спрятавшись в кустах, мы внимательно осмотрели темнеющее пространство — ничего и никого!