Дэвид Митчелл - Облачный атлас

• Название: Облачный атлас
• Автор: Дэвид Митчелл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20556-Х

«Облачный атлас» подобен зеркальному лабиринту, в котором перекликаются, наслаиваясь друг на друга, шесть голосов: нотариуса середины девятнадцатого века, возвращающегося в США из Австралии; молодого композитора, вынужденного торговать душой и телом в Европе между мировыми войнами; журналистки в Калифорнии 1970-х, раскрывающей корпоративный заговор; мелкого издателя — нашего современника, умудрившегося сорвать банк на бандитской автобиографии «Удар кастетом» и бегущего от кредиторов; клона-прислуги из предприятия быстрого питания в Корее — стране победившего киберпанка; и гавайского козопаса на закате цивилизации.

Впервые на русском — новый монументальный шедевр от автора знаменитого «Сна №9», также вошедший в шортлист Букеровской премии.

---

— А что сделал твой доктор Сиксмит?

— Он готовился выступить публично. — Луиза хлопнула рукой по газете. — Вот чего стоила ему правда.

Джейкс протыкает колышущийся купол желтка ломтиком обжаренного хлеба.

— Ты, э-э, знаешь, что скажет Грелш?

— «Неоспоримые улики», — говорит Луиза тоном врача, выносящего диагноз. — Слушай, Джейкс, не скажешь ли Грелшу… просто скажи, что мне надо кое-куда поехать.

20

Управляющий отеля «Бон вояж» с утра пребывает в дурном настроении.

— Нет, вы не можете увидеть его номер! Все следы инцидента удалил специалист по чистке ковров. Которому, добавлю, нам пришлось заплатить из собственного кармана! И вообще, к какому разряду вампиров вы принадлежите? Вы репортерша? Охотница за привидениями? Романистка?

— Я, — Луиза Рей содрогается от неизвестно откуда идущих рыданий, — его племянница, Меган Сиксмит.

Некая матриархиня с каменным выражением лица заключает плачущую Луизу в объятия, прижимая ее к своему гороподобному бюсту. Случайные свидетели бросают на управляющего уничтожающие взгляды. Тот бледнеет и пытается возместить ущерб.

— Пожалуйста, пройдемте в заднюю комнату, я дам вам…

— Стакан воды! — отрубает матриархиня, отбивая в сторону его руку.

— Венди! Воды! Пожалуйста, вот сюда, почему бы вам…

— Во имя человеколюбия, стул! — Матриархиня поддерживает Луизу в затемненной боковой комнате конторы.

— Венди! Стул! Немедленно!

Союзница Луизы стискивает руки.

— Давай, милая, давай, облегчи свою душу, я слушаю. Меня зовут Дженис, я из Эсфигменоу, штат Юта, и вот мой рассказ. Когда мне было столько, сколько теперь тебе, я была одна в доме и спускалась по ступенькам из детской моей дочери, и там на площадке лестницы стояла моя мать. «Ступай, посмотри, как там ребенок», — сказала она. Я объяснила матери, что проверяла минуту назад, что девочка крепко спит. Голос у матери стал ледяным. «Не спорь со мной, юная леди, ступай и посмотри, как там ребенок, немедленно!» Звучит безумно, но лишь тогда я вспомнила, что мать моя умерла в предыдущий День благодарения. Но я бросилась вверх и увидела, что моя дочь задыхается: шнур от полога обернулся вокруг ее шеи. Тридцать секунд, и все было бы кончено. Ну, теперь понимаешь?

Луиза смаргивает с глаз слезы.

— Понимаешь, милая? Они отдаляются, но не уходят насовсем.

Возвращается запыхавшийся управляющий с коробкой для обуви в руках.

— Боюсь, комната вашего дядюшки занята, но горничная нашла вот эти письма — они были вложены в Библию. На конвертах — его имя. Естественно, я собирался переправить их вашей семье, но, поскольку вы здесь…

Он вручает ей стопку из девяти побуревших от времени конвертов, на каждом из которых повторяется адрес: «Для передачи Руфусу Сиксмиту, эсквайру, Колледж Кая, Кембридж, Англия». На одном из них совсем свежее пятно от пакетика с чаем. Все они сильно помяты и торопливо разглажены.

— Благодарю вас, — говорит Луиза, сначала едва слышно, но затем тверже. — Дядя Руфус очень дорожил своей перепиской, и теперь это все, что мне осталось от него на память. Я больше не отниму у вас ни минуты. Простите, что я так расстроилась и не сумела с собой совладать.

Облегчение управляющего более чем ощутимо.

— Вы очень необычная личность, Меган, — заверяет Луизу Дженис из Эсфигменоу, штат Юта, когда они прощаются в вестибюле отеля.

— Вы тоже очень необычная личность, Дженис, — отвечает Луиза и возвращается на парковочный уровень, проходя в десяти ярдах от ячейки номер 909.

21

Не прошло и минуты, как Луиза Рей вернулась в редакцию «Подзорной трубы», а Дом Грелш уже ревет, перекрывая болтовню в отделе новостей:

— Мисс Рей!

Джерри Нуссбаум и Рональд Джейкс отрывают взгляды от своих столов, глядят на Луизу, потом друг на друга и отчетливо произносят:

— Ой!

Луиза кладет письма Фробишера в ящик стола, запирает его и идет в кабинет Грелша.

— Дом, прости, что я не смогла присутствовать на планерке, я…

— Избавь меня от этих женских отговорок. Закрой дверь.

— У меня нет привычки прибегать к отговоркам.

— А привычка присутствовать на планерках у тебя есть? Тебе за это платят.

— Мне также платят за отслеживание своих материалов.

— Стало бы, ты бросилась на место преступления? Не нашла ли ты улик, ускользнувших от копов? Может быть, послание кровью, на кафеле? «Это сделал Альберто Гримальди»?

— Неоспоримые улики только в том случае неоспоримы, когда ты надорвешь себе спину, до них докапываясь. Мне сказал это один редактор по имени Дом Грелш.

Грелш пристально на нее смотрит.

— У меня есть нить, Дом.

— У тебя есть нить.

«Я не могу раздавить тебя логикой и не могу тебя одурачить, я могу лишь зацепить твое любопытство».

— Я звонила в участок, где занимаются делом Сиксмита.

— Нет никакого дела! Это было самоубийство! Если только речь не идет о Мерилин Монро, то самоубийства тиражей не увеличивают. Слишком унылая тема.

— Выслушай меня. Зачем Сиксмит купил билет на самолет, если в тот же день собирался пустить себе пулю в висок?

Грелш разводит руками, показывая размер своего неверия в то, что он вообще участвует в этом разговоре.

— Внезапное решение.

— Тогда почему у него была отпечатанная на машинке — хотя самой машинки не было — записка о самоубийстве? Он что, подготовил ее заранее и ждал, когда его посетит это внезапное решение?

— Я не знаю! Мне наплевать! Что меня волнует, так это необходимость сдать номер в четверг вечером, спор с печатниками, грядущая забастовка почтовиков и Оджилви, держащий над моей головой… чей бишь там?.. меч. Проведи спиритический сеанс и спроси у Сиксмита сама! Сиксмит был ученым. У ученых неустойчивая психика.

— Мы с ним на полтора часа застряли в лифте. Он был хладнокровен как рыба. Слово «неустойчивый» к нему совершенно не клеится. И еще одно. Он застрелился — предположительно — с помощью самого бесшумного пистолета, имеющегося на рынке. Это «роучфорд» тридцать четвертого калибра со входящим в комплект глушителем. Заказать можно только по каталогу. К чему ему было об этом беспокоиться?

— Так. Копы не правы, медэксперт не прав, все не правы, кроме Луизы Рей, лучшей из желторотых журналисточек, чья необычайная проницательность позволяет ей заключить, что всемирно известный числовод был убит только потому, что указал на несколько изъянов конструкции ядерного реактора в некоем отчете, само существование которого никто не подтверждает.

— Отчасти. Вероятнее всего, полицейские не случайно пришли к выводам, удобным для Приморской корпорации. Их к этому подтолкнули.

— Ну конечно, коммунальная компания покупает полицейских! Какой же я болван!

— Учитывая дочерние предприятия, Приморская корпорация — десятая по величине в Штатах. При желании они могут купить Аляску. Дай мне время до понедельника.

— Нет! За тобой обзоры этой недели и, да, материал по кулинарии.

— Если бы Боб Вудворд[101] сказал тебе, что заподозрил президента Никсона в том, что тот отдал приказ взломать офисы своих политических противников, и записал это на пленку, сказал бы ты ему: «Боб, милый, забудь об этом, мне нужно восемьсот слов о сервировке салатов»?

— Не смей выдавать мне эту арию: я-разъяренная-феминистка.

— Тогда ты не выдавай мне арию: слушай-я-занимаюсь-этим-тридцать-лет! Одного Джерри Нуссбаума в этом здании более чем достаточно.

— Ты втискиваешь реальность восемнадцатого размера в предположение размера одиннадцатого. Это погубило многих отличных журналистов. Многих и многих.

— До понедельника! Я раздобуду копию доклада Сиксмита.

— Обещания, которых ты не можешь исполнить, не являются твердой валютой.

— У меня нет никакой другой валюты, кроме как встать на колени и умолять тебя. Ну же! Дом Грелш не станет сворачивать журналистские расследования только потому, что они не окупаются на следующее же утро. Папа говорил мне, что ты был едва ли не самым смелым репортером из всех, кто работал где-либо в середине шестидесятых.

Грелш поворачивает свое кресло и устремляет взгляд поверх Третьего авеню.

— Черта лысого он это говорил!

— Еще как говорил! Это разоблачение в шестьдесят четвертом насчет фондов избирательной кампании Росса Зинна. Ты навсегда вышвырнул из политики этого апостола белого превосходства, от которого у всех кровь стыла в жилах. Отец назвал тебя упрямым, неустрашимым и неутомимым. Дело Росса Зинна потребовало нервов, пота и времени. Я обойдусь своими нервами и своим потом, единственное, о чем я прошу, это немного времени.

— Ввязывать сюда своего отца было грязным трюком.

— Журналистика требует грязных трюков.