Джеймс Купер - Пенитель моря

• Название: Пенитель моря
• Автор: Джеймс Купер
• Издательство: Земля и фабрика
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1927

---

Не менее альдермана были изумлены Лудлов и Киндергук. Первый, круто повернувшись, уже хотел спросить своего провожатого, что значит этот маскарад, но тут только заметил, что моряк в индийской шали исчез. Тогда он обратился к мальчику.

— Кто ты, дитя? Кто послал тебя сюда? — спросил он.

— Господин мой приказал мне привести вас к нему, — вежливо ответил мальчик.

— Стой! У тебя, значит, есть господин. Кто он?

— Мы не знаем его имени. Когда к нам на корабль под тропиками является Нептун[25], он всегда зовет нас именем Пенителя Моря. Мы на это имя и отвечаем. Старый морской бог знает нас очень хорошо, так как мы, говорят, проходим через его владения чаще других.

— Ты уже несколько лет служишь на этой бригантине? Вероятно, ты побывал в разных странах?

— Я ни разу не бывал на земле, — задумчиво ответил мальчик, — это, должно-быть, любопытно… Говорят, земля жестка для ног; по ней трудно ходить; землетрясения образуют в ней щели, поглощающие целые города; а люди ради денег убивают друг друга на больших дорогах.

— Конечно, тебе лучше здесь, на корабле, дитя мое!.. Но твой господин Пенитель Моря…

— Тсс! — произнес мальчик, приложив ко рту палец в знак молчания и указывая на соседнюю каюту. — Сейчас мы услышим его сигнал.

Прошло мгновение, и вдруг чудный аккорд прозвучал в каюте: играли прелюдию. Скоро к ним присоединился звучный мужской голос, пропевший под аккомпанемент лютни.

Моя бригантина!

Прекрасная и стройная,

Убаюкивающая своей качкой;

Быстрая на волнах,

Легкая, как водяная птица, по ветру;

Мы ускоряем твой бег,

Царица вод!

Дама моего сердца!

Ничто быстрее и легче тебя

Не несется по океану,

Уверенно и спокойно;

С тобой мы презираем все тайны океана,

Мы смеемся над яростью бурь.

Мы принадлежим тебе,

Моя бригантина!

Доверься рулю,

Который указывает тебе путь;

Глазу, который пронизывает пространство;

Красному метеору, играющему вокруг тебя,

Доверься без боязни,

Мой дивный корабль!

— Он поет это часто, — тихо проговорил мальчик, когда звуки замерли. — Слышите? Это он зовет меня.

— Но ведь он только слегка коснулся струн.

— Это обычный его сигнал в хорошую погоду. Когда же ветер бушует в снастях и волны ревут, — он зовет громче.

С этими словами мальчик раскрыл дверь в соседнюю каюту и, указав рукой дорогу, исчез за занавесом.

Каюта, в которую вошли альдерман, Лудлов и патрон, представляла собой широкую и высокую — особенно в сравнении с размерами самой бригантины — комнату. Свет проникал в нее через два окна в корме. Две каюты, примыкавшие к ней спереди, образовали между собой углубление в роде алькова. Последний отделялся от остального пространства великолепным штофным занавесом, который в настоящую минуту был, впрочем, отдернут. Меблировка каюты носила ту же печать изящества, какая бросалась в глаза уже при наружном осмотре бригантины. У задней стены алькова, против входа в него, стояла роскошная оттоманка, крытая красным сафьяном, с целой грудой подушек. Направо и налево стояли кушетки, крытые тоже красным сафьяном. По стенам были развешаны небольшие изящные этажерки. Здесь же на столе из какого-то драгоценного дерева, стоявшем как-раз в центре алькова, лежала лютня, звуки которой только-что слышал Лудлов со своими спутниками. Были и другие предметы меблировки, удовлетворявшие скорее изнеженности, чем изящному вкусу.

Внешнее отделение имело ту же мебель и в том же стиле. Стены, обитые алым шелком, были украшены великолепными розового дерева панно, сообщавшими особенную элегантность всей меблировке. В простенках блестели зеркала. На полу была разостлана великолепная циновка. Трава, из которой она была сплетена, издавала тонкий аромат, который мог принадлежать лишь растениям, выросшим в благодатном климате юга.

Посреди алькова, у стола, стоял молодой человек, тот самый, который прошлой ночью был в павильоне Алиды. При входе Лудлова и его спутников чуть заметная улыбка пробежала по его губам. Однако, он приветствовал посетителей с такою непринужденностью, как-будто всех их видел в первый раз.

Тревожное чувство, с каким Лудлов и патрон приближались к знаменитому корсару, уступило место удивлению и любопытству. Оба они, казалось, даже забыли о цели своего визита. Напротив, альдерман имел какой-то сдержанный и недоверчивый вид и думал, повидимому, больше о результатах предстоящего разговора, чем о племяннице. Ответив на поклон мнимого корсара, они молча остановились перед ним.

— Мне сообщили, что я имею честь принимать королевского офицера, богатого и уважаемого патрона Киндергука и достоуважаемого члена городского совета — альдермана ван-Беврута, — начал молодой человек. — Не часто выпадала такая честь моей скромной бригантине, и я приношу вам сердечную благодарность.

С этими словами он вторично поклонился, и хотя вид его был при этом исполнен достоинства, друзья заметили легкую улыбку, вновь скользнувшую по его лицу.

— Наша общая обязанность, — ответил Лудлов, — постараться выполнить волю нашей повелительницы…

— Понимаю. Однако, едва ли стоит говорить, что здесь ваша королева не имеет особенного значения. Подождите, прошу вас, — прибавил он поспешно, заметив, что Лудлов хочет его прервать, — не в первый раз уже нам приходится беседовать с ее слугами. А так как я знаю, что вы прибыли сюда по другому делу, то отчего нам не поступить таким образом: представим себе, что все, что может сказать человеку моего положения самый ревностный и самый что ни на есть верноподанный офицер, было уже сказано. Пока и удовольствуемся этим, так как этот спор может быть решен в свое время и в своем месте лишь крепостью и быстротою наших судов и личною нашею храбростью. Теперь же займемся другим делом. Вас, кажется, зовут Миндерт ван-Беврут? Не пала ли цена на меха, не повысилась ли на другие товары, что я удостоился вашего визита?

— Говорят, некоторые лица с вашего корабля имели смелость высадиться в моих владениях прошлой ночью без моего ведома. Прошу вас, ван-Стаатс, запомнить наш разговор, так как это дело, быть-может, предстанет перед судом… Как я уже сказал, сударь, без моего ведома. Эти люди продавали запрещенные товары, не оплаченные пошлиной.

— Это дело скорее таможни и суда, чем ваше.

— Я начал с фактов, чтобы не было недоразумения. Но кроме этого факта, подрывающего мой кредит, со мною произошло прошлой ночью большое несчастье. Дочь и наследница старого Этьена де-Барбри исчезла из моего дома. Нам думается, что она имела безрассудство искать убежище на вашем корабле. Это уж слишком даже для контрабандиста! Ведь женщины могут быть вывозимы и привозимы без оплаты пошлин куда угодно! Так зачем же похищать Алиду из дома ее старого дяди и притом с такою таинственностью?!

— Конечно, вы имеете право это предполагать, и ваши заключительные слова делают честь вашему чувству. Я согласен, чтобы допрос был произведен во всей форме. Эти два господина, надо полагать, явились в качестве свидетелей?

— Мы явились сюда, чтобы помочь несчастному дяде и опекуну потребовать назад его племянницу, — ответил Лудлов.

Контрабандист вопросительно посмотрел на патрона, который молчаливым поклоном подтвердил слова своего товарища.

— Очень хорошо, господа. Принимаю вас в качестве свидетелей. Я до сих пор мало имел непосредственных сношений с Фемидой[26], хотя и достоин давно, по общему мнению, виселицы. Разве суд придает веру голословным обвинениям, не имеющим никаких доказательств их достоверности?

— Конечно, нет!

— Перейдем прямо к делу. Разве, кроме бригантины, нет других кораблей? Разве прекрасная капризница не может найти покровителя на одном из судов, носящих королевский флаг?

— Эта мысль приходила и мне в голову, господин ван-Беврут! — заметил молчавший до того патрон.

— Надо было решить прежде этот вопрос, а потом уже и переходить к действительно мало вероятному предположению, будто ваша племянница согласилась сделаться женой этого незнакомца.

— На что намекает господин ван-Стаатс, говоря так двусмысленно?

— Человек с чистою совестью редко говорит двусмысленно, — возразил патрон. — Я согласен с этим контрабандистом. Более вероятно, что она убежала с человеком, к которому чувствовала слишком большое уважение и которого знала, чем с человеком, совершенно ей незнакомым и притом имеющим такое темное прошлое.

— Отчего бы тогда не предположить, что она нашла убежище на ферме господина Киндергука?

— Согласие и радость! — прервал поспешно альдерман. — Чтобы сделаться женой Олофа ван-Стаатса, девушке не нужно было прибегать к таким средствам. Я бы обеими руками благословил ее и дал бы ей в придачу хорошое приданое!