Уилбур Смит - Птица не упадет

• Название: Птица не упадет
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42557-8

Когда-то Шон Кортни был лихим авантюристом, одержимым жаждой разбогатеть и идущим к своей цели, не выбирая средств.

Теперь он — генерал, прославившийся на полях Второй мировой, и крупный политик, обладающий огромной властью.

Но у него — по-прежнему много врагов.

И самый опасный из всех — его собственный сын Дирк, циничный и жестокий бизнесмен, способный на любое преступление.

Противостояние Шона и Дирка начинается.

И единственный, кто действительно в силах помочь генералу, — это Марк Андерс, ставший для Шона настоящим сыном — не по крови, но по духу…

---

— Тебе понравится то, что ты прочтешь.

* * *

Расчетный отдел «Кроун Дип Майнз, ЛТД» представлял собой длинную аскетическую комнату, где за высокими столами вдоль стены работали, кроме Марка, пятеро служащих, преимущественно люди старше среднего возраста, двое — больные туберкулезом, страшным недугом шахтеров, в чьих легких оседает поднятая при бурении каменная пыль, постепенно превращая легкие в камень, а человека — в калеку. Работа в конторе при шахте для таких людей — своего рода пенсия. Трое других — седые, увядшие, сутулые от постоянного корпения над бухгалтерскими книгами. Атмосфера здесь была затхлая и безрадостная, словно в монашеской келье.

Марку поручили рассчитывать выплаты персоналу с фамилиями на буквы от R до Z; работа была скучная, однообразная. Вскоре он уже автоматически считал сверхурочные, делал вычеты за аренду и членские взносы в профсоюз и подводил итог. Утомительная и скучная работа не могла занять его живой молодой ум, а тесная контора казалась ему клеткой; его душа была в родной стихии под широким открытым небом вельда и помнила катастрофическую вселенную ратных полей Франции.

В выходные он брал старый велосипед и уезжал за много миль в открытый вельд, по пыльным тропам у подножия холмов, заросших царственными канделябрами гигантских алоэ; цветы их яркими алыми пятнами вырисовывались на голубом высоком небе. Марк искал одиночества, глуши, безлюдья, но повсюду натыкался на преграды: колючая проволока окружает частные владения, травянистые степи распаханы, по красной земле, с которой снят урожай, среди сухих стеблей кукурузы пляшут песчаные вихри.

Огромные стада диких животных, некогда наводнявшие эти равнины, насколько хватал глаз, давно исчезли, и теперь тут паслись только низкорослые коровы и быки, пестрые и тощие; за стадами присматривали почти голые черные мальчишки, которые останавливались, когда Марк проезжал мимо, и серьезно здоровались с ним; эта серьезность сменялась радостью, когда ответ звучал на их родном языке.

Иногда он спугивал одинокую серую газель-прыгуна, и она убегала, подпрыгивая в сухой траве, над которой торчали только ее рога и уши, или замечал южно-африканскую антилопу, бегущую вдалеке по равнине, — из тех редких счастливиц, которым удалось уберечься от мощных ружей.

Радость от их появления сохранялась долго, согревая Марка на темном, холодном пути домой.

Ему нужны были эти моменты одиночества и тишины, чтобы окончательно залечить раны — не только на спине, но и глубокие душевные раны, нанесенные слишком ранним знакомством с войной и ее ужасами.

Тишина нужна была ему и для того, чтобы обдумать стремительный поток событий, заполнявших его вечера и ночи по контрасту с однообразием и скукой рабочих дней.

Марк заразился фанатичной энергией Фергюса Макдональда и Хелен. Фергюс — его товарищ, который делил с ним то, чего большинство вовсе не знает: участие в страшных кровопролитных боях. Он гораздо старше Марка, и восполнил глубокую потребность Марка в отце. Легко было поэтому отбросить сомнения, отказаться от критического восприятия, легко было не думать — просто следовать туда, куда ведет неутомимый Фергюс.

Встречи с людьми вроде Фергюса, с людьми, знающими цель жизни, необычайно будоражили. Тайные сходки в закрытых помещениях с вооруженными охранниками у дверей, атмосфера, насыщенная предвкушением запретного. Сигаретный дым поднимался к потолку, заполняя комнату густой синей дымкой, словно фимиам, воскуряемый при отправлении неведомого мистического обряда; лица, блестящие от пота, фанатичные, когда люди слушали выступающих.

Говорил Гарри Фишер, председатель партии: высокий, с заметным животом, сильными плечами рабочего, с волосатыми руками, со встрепанными жесткими черными волосами с проседью и темными горящими глазами.

— Мы партия, преторианская гвардия пролетариата, и нас не связывают законы и этические соображения буржуазной эры. Партия сама по себе есть новый закон, естественный закон существования.

После выступления он пожал Марку руку, а Фергюс стоял рядом, точно гордый отец. Рукопожатие Фишера было таким же свирепым, как его взгляд.

— Ты солдат, — кивнул он. — Ты нам понадобишься, товарищ. Нас ждет кровавая работа.

Мысли об этом человеке еще долго тревожили Марка, даже когда они ехали домой в переполненном трамвае, втроем на двухместном сиденье, и бедро Хелен плотно прижималось к его ноге.

Обращаясь к нему, она наклонялась, ее губы почти касались его щеки, дыхание пахло сигаретами и лакрицей, к этому примешивался запах дешевых духов и мускусная теплота женского тела.

Были и другие встречи по вечерам в пятницу — большие шумные собрания. Сотни белых шахтеров набиваются в зал Фордсбургского дома профсоюзов, большинство уже хлебнули дешевого алкоголя, все говорят громко, нечленораздельно и ищут столкновений. Выступающие раззадоривают толпу, и она ревет; иногда кое-кто из слушателей поднимается на стул и стоит, покачиваясь, выкрикивая бессмысленные лозунги, пока смеющиеся товарищи не стянут его.

Одним из самых популярных ораторов на таких собраниях был Фергюс Макдональд. Он умел десятками приемов взбудоражить аудиторию, он добирался до самых глубинных, тайных страхов слушателей и вытаскивал их наружу, так что слушатели вопили в страхе и восторге.

— Знаете, что задумали хозяева, что они собираются делать? Первым делом они разделят работу каждого из нас на отдельные операции.

Громовой ужасный рев, от которого дрожат стекла в рамах. Фергюс стоит на сцене, отбросив со лба редкие светлые волосы, и улыбается; дожидается, пока гул затихнет.

— Профессию, которой вы учились много лет, они разделят натрое, и вашу работу станут делать трое необученных, которые всего год изучали свою часть операции. А платить им будут десятую долю того, что платят вам.

Громовой рев:

— Нет!

И Фергюс в ответ бросает:

— Да! — кричит он. — Да! Да! И снова да! Вот что удумали хозяева. Но это еще не все. Они собираются заменить вас черными. Черные отберут у вас работу, черные будут надрываться за гроши, на которые вам не прожить.

Теперь все кричат, обезумев от гнева, страшного гнева, которому не на чем сосредоточиться.

— А ваши дети? Вы согласны кормить их отбросами? Ваши жены будут ходить в рванье! Вот что произойдет, когда черные займут ваши места.

— Нет! — ревут слушатели. — Нет!

— Рабочие мира, — кричит Фергюс, — рабочие мира, объединяйтесь и сохраните свою страну белой!

Рев, аплодисменты, ритмичный топот ног по деревянному полу — все это длится десять минут, а Фергюс тем временем расхаживает по сцене, сжимая руки над головой, как боец-чемпион. И когда шум стихает, он отбрасывает со лба волосы и запевает «Красный флаг».

Весь зал вскакивает и поет революционную песню:

Поднимем же наш красный флаг,
Под ним мы победим или умрем!
Пусть трусы дрожат и предатели смеются.
Наш красный флаг будет развеваться.

Марк шел домой с Фергюсом Макдональдом; вечер был морозным, и их дыхание в свете уличных фонарей напоминало страусовые перья. Хелен шла между мужчинами — маленькая изящная фигурка в черном пальто с кроличьим воротником, на голове вязаная шапка.

Она взяла обоих под руки, казалось бы, бесстрастным дружеским жестом, но ее пальцы тревожили, надавливая на твердые мышцы предплечья Марка, и иногда, догоняя широко шагавших мужчин, она касалась Марка бедром.

— Послушай, Фергюс, то, что ты говорил в зале, глупость, — нарушил молчание Марк, когда они повернули на улицу, ведущую к дому. — Нельзя одновременно объединить рабочих и сохранить страну белой.

Фергюс довольно усмехнулся.

— Ты умный парень, товарищ Марк.

— Нет, я серьезно. Гарри Фишер говорит совсем другое.

— Конечно, парень. Сегодня я давал свиньям помои. Нам нужно, чтобы они обезумели, предстоит кровавая работа, нужно все разрушить. — Он остановился и через голову женщины посмотрел на Марка. — Нам нужно пушечное мясо, парень, много такого мяса.

— Значит, на самом деле будет не так? — спросил Марк.

— Конечно нет, парень. Мы создадим прекрасный новый мир. Все равны, все счастливы, ни хозяев, ни угнетенных.

Марк пытался подавить сомнения.

— Ты говоришь о борьбе, Фергюс. Ты имеешь в виду настоящую войну? Со стрельбой и всем прочим?

— Да, войну со стрельбой, товарищ, кровавую войну, такую, как революция в России. Мы пропитаем эту землю кровью правителей и хозяев, зальем ее кровью приспешников буржуазии, полицейских и офицерья.

— А чем мы… — едва не сказал Марк, но не смог заставить себя выговорить это. Он не был готов к такому участию. — А чем вы будете воевать?

Фергюс снова усмехнулся и подмигнул.