Андрей Колганов - Жернова истории

• Название: Жернова истории
• Автор: Андрей Колганов
• Жанр: Попаданцы

Интересное время и интересное раскрытие темы.

---

Девушка взглянула на меня с нескрываемой гордостью:

— Меня дважды из гимназии за драки исключали!

— Неужели у вас такие девчонки драчливые были? — мне становилось не на шутку любопытно.

— Девчонки? — ехидно переспросила она. — Я мальчишек лупила, из старших классов Саратовской мужской гимназии!

Моя спутница, наконец, разговорилась. Она оказалась весьма необычной девчонкой. Драки с мальчишками-гимназистами оказались только вершиной айсберга: она с детских лет была склонна отстаивать справедливость кулаками и не раз участвовала в уличных драках, внезапно загораясь яростью и бросаясь на тех, кто, по ее мнению, заслуживал трепки.

— У меня даже прозвище на улице было — «Гадюка», — не без гордости заявила она.

Нелюбовь Лагутиной к спорту объяснялась очень просто. Ее мать, происходившая из семьи эмигрантов еще народовольческой волны, воспитывалась за границей, и к моменту вступления в брак с отцом Лиды не только успела выучиться в Вене на инженера, но и была неплохой наездницей, увлекалась фехтованием и стрельбой. Ко всем этим видам спорта она старательно приучала и свою дочку, успев привить той отвращение к систематическим тренировкам, вынуждавшим девочку рано вставать и тратить массу времени еще до ухода на занятия в гимназию.

Как я узнал от девушки, ее мать служила у Фрунзе, сначала на Восточном фронте против Колчака, затем комиссаром 53-го автоброневого отряда в Бухарской операции, там в 1920 году была тяжело ранена, и через два года умерла.

Сама Лида тоже втянулась в гражданскую войну с самого ее начала. Летом 1918 года, когда поднял восстание чехословацкий корпус, а в Самаре вспыхнул эсеровский мятеж, ей пришлось уходить из города вместе с отцом и матерью, прикрывая бегство семей партийных и советских работников, с которыми расправлялись мятежники. Тогда восемнадцатилетней девчонке впервые довелось стрелять из нагана по живым людям.

Затем она стала сестрой милосердия на Восточном фронте, но и тут ей не раз доводилось браться за наган, а однажды пришлось взяться и за рукоятку «Льюиса», когда пулеметчик был убит во время нападения бандитской шайки на эшелон, к которому были прицеплены несколько санитарных теплушек. Затем она поступила на работу в военный госпиталь в Москве… А вот о дальнейших обстоятельствах своей жизни, в том числе о поступлении на службу в МЧК, она распространяться не стала.

«С чего бы вдруг Лидия Михайловна так со мной разоткровенничалась? — посетила меня вполне напрашивающаяся мысль. — Уж не для этого ли она терпеливо ждала, пока закончатся занятия в секции самозащиты, и завершится наш разговор со Спиридоновым? Не исключено… И к чему бы это?»

Глава 7. Эх, молодежь…

Во вторник, 25 сентября, наша со студентами работа по рационализации делопроизводства в моем отделе приблизилась, наконец, к завершению. Были подготовлены должностные инструкции, регламент работы с документацией, стенды с образцами документов для клиентуры, изготовлен первый вариант каталожного ящика и карточек.

Собрав, как обычно, в конце рабочего дня своих студентов-практикантов, объясняю им очередную задачу:

— Теперь главное — испытать нашу систему на практике. Возни будет, конечно, много. Не хуже вас знаю, как служащих нервируют любые реорганизации, и как они свое раздражение переносят на людей, коих считают причиной своих неприятностей. Ну, как тут не возроптать: новые инструкции и регламенты изучать, с заполнением карточек возиться, — картинно развожу руками. — Вашим делом теперь будет помочь сотрудникам деловым образом освоить то, что вы сочинили. Заодно и увидите — будет это все на практике работать или надо вносить поправки.

Ну вот, последние инструкции выданы, теперь можно и домой. Из здания наркомата выхожу вместе со студентами. Когда проходим мимо Политехнического, Адам Войцеховский обращает внимание на плакат с объявлением о каком-то поэтическом диспуте. Слово за слово — и понеслось. Чуть не до драки. МАПП, ЛЕФ, имажинисты, Маяковский, Есенин, Хлебников…

Вмешиваюсь:

— Вот вы тут копья ломаете по поводу поэтических направлений, ярлычки то наклеиваете, то срываете: пролетарский поэт — не пролетарский поэт, крестьянский поэт, попутчик… Красота! На поэтические диспуты захаживаете. А много вас, студентов, этим увлечены? А рабочая молодежь? Даже комсомольцы?

Мои друзья-студенты тут же умолкли, а Паша Семенов, рубанув ладонью воздух, в сердцах произнес:

— Какая там поэзия! В лучшем случае в кино или в клуб на танцульки отправятся, а то — в пивную, или того хлеще — морды друг другу бить по пьяни…

— Ага, — язвительно добавила Лагутина, — а еще проститутку подцепить на Тверском бульваре — самое милое дело!

— Ну, этим больше нэпачи занимаются, а не рабочие парни. У тех и денег-то на проституток не наскребется.

— Верно, верно, — столь же язвительным тоном отозвалась Лида, — они втроем-вчетвером соберутся и своих же рабочих девчонок по углам предпочитают зажимать. Зато платить не надо!

Адам Войцеховский неуверенно промямлил:

— Ну, мы с союзной молодежью стараемся работать, просвещать, в том числе и по организации культурного досуга…

Лагутина все не оставляла своего язвительного тона:

— Точно! Несем политпросвещение в массы. Кто на лекцию по международному положению опоздал, того потом комсомольский актив в клуб на танцы не пускает.

Все трое примолкли. Видно было, что парни малость побаиваются Лидиного напора и ее острого язычка. Недолгое молчание снова прервал Паша, с запальчивостью заявив:

— А что вы от них хотите? Даже среди комсомольцев неграмотные есть! А остальные… Ни книжку прочесть, ни газету. Откуда тут культурному досугу взяться, если они вокруг ничего кроме пивных да драк по вечерам и не видели?! Хорошо их хоть в клуб можно заманить на кино или танцульки, чтобы заодно какую-нибудь лекцию прочесть.

На этот раз Лида ничего не ответила. Все остальные тоже молчали. Да, до этого я как-то весьма отвлеченно себе представлял, что попал не в тот Советский Союз, каким он станет всего лет через пятнадцать. Сейчас же это все представилось гораздо более выпукло…

Экономика еще не оправилась от последствий Мировой и Гражданской войн. В городах массовая безработица, огромные хвосты на биржах труда. А значит, процветают пьянство, хулиганство, проституция, воровство, грабежи, разбой. Значительная часть даже городского населения неграмотна, не говоря уже о сельском, а тем более — о национальных окраинах. Здравоохранение хромает на обе ноги — вокруг туберкулез, трахома, сифилис, чесотка, а на юге и востоке страны — еще и холера с оспой и чумой. Хорошо, хотя бы удалось в основном справиться с массовой беспризорностью, и теперь беспризорники устроены пусть в плохонькие, но все же в детские дома, а не наполняют улицы.

* * *

В тот же день председатель РВС, Наркомвоенмор и член Политбюро Л.Д.Троцкий направлялся в Тронный зал Большого Кремлевского Дворца на заседание Пленума ЦК ВКП (б). К этому моменту ему уже было точно известно и о полном разгроме восстания в Болгарии, и о новых кандидатурах в члены РВС, намеченных большинством Политбюро. Троцкий подошел к двери зала, взялся за ручку и потянул. Огромная массивная дверь медленно тронулась с места, едва подаваясь под его усилиями.

«Дьявольщина! — вихрем пронеслась мысль в голове Льва Давидовича. — Так и есть: попробовал бы я в сердцах хлопнуть этой дверью — вот смеху-то было бы! Но об этом-то как он мог узнать? Надо подстегнуть Николая Мартыновича — пусть роет носом землю, но вызнает все об этом… Осецком, кажется. Ладно, но с наших прохиндеев я все равно просто так не слезу. Будет им на Пленуме веселая жизнь, будет».

* * *

Я, конечно, догадывался, что Троцкий не оставит мою скромную фигуру без внимания. В определенном смысле это было частью моего замысла. Пусть интересуется — то, что он сможет узнать, только еще больше запутает его и распалит любопытство. Вопрос был только в том, к каким действиям это его подтолкнет. Опять мне приходилось ждать.

Между тем, дела в наркомате текли своим чередом.

Работа моих студентов подошла к концу. Осталось лишь составить итоговый отчет для РКИ, по которому им зачли бы практику. Не упускаю возможности и даю им еще одно задание: не просто составить отчет по работе с моим отделом, но и приложить к этому отчету такую схему организации делопроизводства, которая могла бы быть применена не только в одном отделе, но и в любом подразделении нашего наркомата.

С окончанием основных трудов по рационализации труда и у студентов, и у меня появилось чуть больше свободного времени. Решаю воспользоваться этим и нанести визит в Коммунистический университет имени Свердлова, посмотреть, чем дышит там студенческая молодежь. И повод подвернулся неплохой — лекция Н.И.Бухарина по историческому материализму. Заодно погляжу вблизи на этого «любимца партии», как называл его Ленин.