Лестер Дель Рей - Звезда по имени Галь. Заповедная зона

• Название: Звезда по имени Галь. Заповедная зона
• Автор: Лестер Дель Рей
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-03-003348-3

Сборник рассказов, вошедших в сокровищницу мировой фантастики, в переводах замечательного мастера Норы Галь. В него включены произведения известных писателей-фантастов Великобритании, США и Франции — Л. Дель Рея, Р. Желязны, М. Клингермен, У. Ле Гуин, М. Лейнстера, М. Люкаса, Д. Плектея, К. Саймака, Р. Силверберга, Т. Старджона, У. Тенна, 3. Хендерсон, Р. Шекли, И. Дермеза, А. Доремье и Ж. Клейна.

---

А больные тихо лежали на койках. Смейзерс, видно, тоже достиг четвертой стадии. Так же беспокойно перекатывается голова на подушке и тот же непонятный, леденящий душу взгляд.

А потом О’Брайен обернулся и увидел, что койка Белова пуста! Что случилось: он поднялся в бреду и, не сознавая, что делает, поплелся куда-то? Или ему стало лучше? Куда он девался?

О’Брайен стал тщательно обыскивать корабль, опять и опять окликая русского по имени. Переходя, из отсека в отсек, добрался до рубки. Но и здесь пусто. Где же Белов?

Растерянно кружа по тесной рубке, он нечаянно глянул в иллюминатор. И там, снаружи, увидел Белова. Без скафандра!

Невозможно, немыслимо! Ничем не защищенному человеку и минуты не прожить на мертвом, голом Марсе, здесь нечем дышать! И, однако, Николай Белов шел по песку беззаботно, как по Невскому проспекту. А потом очертания его фигуры странно расплылись — и он исчез.

— Белов! — во все горло заорал О’Брайен. — Да что же это, Господи! Белов! Белов!!!

— Он пошел посмотреть марсианский город, — раздался голос за спиной у О’Брайена. — Он скоро вернется.

Штурман круто обернулся. Никого. Ну, ясно — совсем спятил.

— Нет, нет, — успокоил тот же голос.

И прямо из пола, будто он прошел не сквозь сталь, а сквозь туман, неторопливо поднялся Том Смейзерс.

— Что с вами со всеми происходит? — ахнул О’Брайен. — Что все это значит?

— Пятая стадия «болезни Белова». И последняя. Пока что ее достигли только мы с Беловым, для остальных она наступает сейчас.

О’Брайен ощупью добрался до кресла и сел. Пошевелил губами, но не мог выговорить ни слова.

— Ты думаешь, от «болезни Белова» мы становимся какими-то кудесниками, — сказал Смейзерс. — Не в том дело. Прежде всего это никакая не болезнь.

Впервые Смейзерс посмотрел ему прямо в глаза — и О’Брайен невольно отвел свои. То был не просто страшный, пугающий взгляд, каким Смейзерс посмотрел раньше с больничной койки. Было так, словно… словно это вовсе и не Смейзерс. А кто-то непонятный, неведомый.

— Так вот, всему причиной микроб, но не паразитирующий в организме. А сосуществующий с ним. Это симбиоз.

— Симбиоз?

— Этот микроб вроде кишечной флоры — он полезен. Необыкновенно полезен.

О’Брайену почудилось, что Смейзерс с трудом находит нужные слова, подбирает их так старательно, будто… будто говорит с малым ребенком, несмышленышем!

— Да, верно, — сказал Смейзерс. — Но я постараюсь тебе объяснить. Микроб гнездился в нервной системе марсиан, как кишечные бактерии гнездятся у нас в желудке и кишечнике. И те, и другие — микробы симбиотические, и те и другие помогают организму, в котором существуют, повышают его жизнедеятельность. «Микроб Белова» действует внутри нас как своего рода нервный трансформатор, он почти в тысячу раз умножает духовную мощь.

— То есть ты стал в тысячу раз умней прежнего?

Смейзерс сдвинул брови.

— Трудно объяснить. Да, если угодно, в тысячу раз умней. На самом деле в тысячу раз возрастают все духовные силы и способности. Разум — только одна из них. Есть еще много других, например, способность к передаче мыслей и преодолению пространства, прежде они были ничтожны и оставались почти незамеченными. Вот, к примеру, где бы ни был Белов, мы с ним непрерывно общаемся. Он почти полностью владеет окружающей средой, и она не может физически ему повредить. Чашка, одеяла и все прочее, что так напугало тебя, летали по воздуху, когда мы стали делать первые неуклюжие опыты с нашими новыми способностями. Нам еще предстоит очень многому научиться и ко многому привыкнуть.

— Но… но… — в голове О’Брайена была такая сумятица, что он насилу ухватился за первую отчетливую мысль. — …но все вы были так тяжело больны!

— Этот симбиоз устанавливается не так-то легко, — согласился Смейзерс. — И человеческий организм не в точности таков, как марсианский. Но теперь все это позади. Мы возвратимся на Землю, распространим там «болезнь Белова», если хочешь и дальше так это называть, и займемся исследованием времени и пространства. Хотелось бы разыскать марсиан там… в том месте, куда они переселились.

— И тогда пойдут уж такие войны, каких мы и в страшных снах не видали!

Тот, кто был прежде помощником инженера Томом Смейзерсом, покачал головой:

— Войн больше не будет. Среди тысячекратно возросших духовных способностей есть одна, связанная с тем, что можно назвать нравственными понятиями. Мы, кто прилетел сюда, в силах предотвратить любую готовую сейчас разразиться войну — и предотвратили бы. Но когда нервная система жителей Земли соприкоснется с «микробом Белова», всякая опасность минет безвозвратно. Нет, войн больше не будет.

Молчание. О’Брайен пробует собраться с мыслями.

— Что ж, — говорит он. — Не зря мы слетали на Марс, кое-что мы тут нашли, верно? И если возвращаться на Землю, я, пожалуй, пойду выверю взаимное положение планет и рассчитаю курс.

И опять еще отчетливей, чем раньше, это странное выражение в глазах Смейзерса.

— Не нужно, О’Брайен. Мы возвратимся не тем способом, каким прилетели сюда. Мы это проделаем… ну, скажем, быстрее.

— И то ладно, — нетвердым голосом сказал О’Брайен и поднялся. — А покуда вы тут разработаете все в подробностях, я натяну скафандр и сбегаю в этот самый марсианский город. Я тоже не прочь подхватить «болезнь Белова».

Тот, кто был прежде Томом Смейзерсом, что-то проворчал. О’Брайен остановился как вкопанный. Он вдруг понял, что означает странный, пугающий взгляд, каким смотрел на него тогда Белов, а теперь Смейзерс.

В этом взгляде была безмерная жалость.

— Да, верно, — необычайно мягко и ласково сказал Смейзерс. — Ты не можешь заразиться «болезнью Белова». У тебя природный иммунитет.

Зенна Хендерсон

Подкомиссия

Сначала явились глянцево-черные корабли, в рассчитанном беспорядке падали они с неба, сея страх, и, точно семена, опустились на просторное летное поле. Следом, будто яркие бабочки, появились медлительные цветные корабли, некоторое время парили в нерешимости и наконец сели вперемешку с грозными черными.

— Красиво! — вздохнула Сирина, отходя от окна зала заседаний. — К этому бы еще музыку.

— Похоронный марш, — сказал Торн. — Или реквием. Или унылые флейты. Скажу честно, Рина, мне страшно. Если переговоры кончатся провалом, опять начнется ад. Представляешь, пережить еще один такой же год.

— Но провала не будет! — запротестовала Сирина. — Раз уж они согласились на переговоры, конечно, они захотят договориться о мире.

— А кто продиктует условия мира? — Торн угрюмо глядел в окно. — Боюсь, нас очень легко провести. Слишком давно мы сумели наконец решить, что больше в войну не играем, и на том стояли. Мы разучились хитрить, когда-то это было необходимо в отношениях с чужими. Как знать, может быть, эта встреча просто уловка, чтобы собрать в одном месте все наше высшее командование и разом перебить.

— Нет, нет! — Сирина припала к мужу, он обнял ее за плечи. — Не могут они нарушить…

— Не могут? — Торн прижался щекой к ее макушке. — Мы не знаем, Рина. Ничего мы не знаем. У нас слишком мало сведений о них. Мы понятия не имеем об их обычаях, тем более — о том, каковы их нравственные ценности и из чего они исходили, когда приняли наше предложение о перемирии.

— Ну конечно, у них нет никаких задних мыслей. Ведь они взяли с собой семьи. Ты же сам говорил, эти яркие корабли — не военные, а семейные, правда?

— Да, они предложили, чтобы мы прибыли на переговоры со своими семьями, а они явятся со своими, но это не утешает… Они всюду берут с собой семьи, даже в бой.

— В бой?!

— Да. Во время боя семейные корабли располагаются вне досягаемости огня, но каждый раз, как мы повредим или взорвем боевой корабль, один или несколько домашних теряют равновесие и падают или вспыхивают и сгорают без следа. Похоже, это что-то вроде разукрашенных прицепов, а энергией и всем необходимым их снабжают боевые корабли. — Складки меж бровей и у губ Торна прорезались глубже, лицо стало несчастное. — Они-то этого не знают, но, уж не говоря о том, что их оружие лучше нашего, они просто вынудили нас предложить перемирие. Не можем мы и дальше сбивать боевые корабли, когда с каждой черной ракетой падают и эти разноцветные летучие домики, черт их возьми, точно цветы осыпаются. И каждый лепесток уносит жизнь женщин и детей.

Сирину пробрала дрожь, и она тесней прижалась к Торну.

— Нужно прийти к соглашению. Больше воевать невозможно. Вы должны им как-то объяснить. Уж конечно, раз мы хотим мира и они тоже…

— Мы не знаем, чего они хотят, — мрачно сказал Торн. — Это вторжение, агрессия, они пришельцы с враждебных миров, совершенно нам чуждые, — какая тут надежда найти общий язык?