Аликс де л’Эн - По ту сторону кровати

• Название: По ту сторону кровати
• Автор: Аликс де л’Эн
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-04016-8

Покажется ли жизнь прекраснее, если лечь на другую сторону кровати и посмотреть на все с иной точки зрения? Ариана и Юго думали, что да, покажется, потому и попросили судебного исполнителя, который пришел к ним составить акт о просрочке окончания ремонта в их доме, помочь им заодно поменяться жизнями: работами, чековыми книжками, автомобилями… Оказавшись на месте другого, считали оба, есть шанс победить рутину, неизбежную после десяти лет совместной жизни, когда чувствуешь себя белкой в колесе…

Но… легко ли стать продавцом бижутерии на дому, если до того ты руководил большим и серьезным предприятием? Станут ли служащие, здоровенные как холодильник, уважать начальницу-тростинку? Можно ли устоять перед искушением, если клиентки встречают тебя в дезабилье цвета пармской фиалки? Надолго ли хватит терпежу при условии, что дети не тебя станут просить поцеловать их на ночь? И как следовать неизменно правильным курсом, когда слишком уж совершенная теща взирает на тебя неодобрительно, а друзья поднимают на смех? Ко всеобщему изумлению, этот безумный эксперимент принесет-таки свои плоды. Правда, довольно неожиданные…

---

В одном Юго точно выиграл: пока раздельное проживание супругов не было провозглашено официально, каждый вел свой сегодняшний образ жизни, то есть жил жизнью другого. Оба адвоката высказались тут однозначно: не нужно дополнительных, пусть и небольших, осложнений, когда и без того судье по семейным делам не разобраться в этой ситуации, иначе как хорошенько накушавшись средств от головной боли.

А из этого следует, что Ариана по-прежнему каждое утро ехала в ЖЕЛУТУ — без особой радости, но, надо признаться, и без особых печалей. Конечно, когда Ариана узнала, что это Никар выдал ее мужу, отношения с ним стали несколько натянутыми. Как-то (на следующее утро после предательства) она даже запустила в ненавистную отныне морду мраморным пресс-папье, воплощавшим логотип фирмы, однако, поскольку в душе она оставалась хорошей девочкой, увидев, как стрела подъемного крана просвистела на расстоянии волоска от лысины их с Юго правой руки, сразу же пожалела о своем поступке и приготовилась слушать объяснения. А Никар раскаивался, еще как раскаивался в том, что наболтал лишнего! И говорил, что хотел ведь как лучше, кто ж знал, что его выдумка так обернется? Ариана же сказала там, в «Пухлой индюшке», — надо, чтобы муж вернулся на свое рабочее место, вот он и сочинил повод. Пусть Ариана хотя бы признает, что возбудить ревность как пружину для этого — не такой уж плохой ход! Не повезло ведь только в том, что связь Арианы с Фланваром, выдуманная Адольфом в момент, когда паника совсем им завладела, эта связь, оказывается, была на самом деле, и все таким образом раскрылось! Тут потрясенная услышанным Ариана поняла, что в смысле психологических тонкостей их с Юго правая рука — полный ноль. Даже не круглый дурак, а дурак в квадрате! Глубокий инвалид — смекалку ему, должно быть, еще в младенчестве ампутировали! Она и сердиться-то на него не могла: ну кто сердится на безногого калеку, когда он так медленно ведет свою таратайку, что все движение останавливается? Никто, конечно! Погудят немножко для порядку и стараются его обогнать. Ариана довольствовалась тем, что хорошенько намылила шею заместителю, и дальше их отношения вернулись почти что в прежнее русло.

Успехи фирмы все росли и росли, и у молодой женщины были основания гордиться собой. Потому она и твердила всем, кто на пути попадется, что если бы ее муж не превратился в дурацкую, озабоченную побрякушками и всякой ерундой домохозяйку, то она бы в жизни не торопилась уйти отсюда. А если она и хочет оставить ЖЕЛУТУ, то лишь для того, чтобы «спасти семью». Безо всяких других объяснений только по этим словам и ежу стало бы понятно, что «эксперимент Марсиак» дал задний ход… Так обстояли дела у Арианы.

Зато у мужа, разумеется, все было иначе. Взбешенный, но исполненный достоинства Юго категорически отказывался теперь говорить с женой, довольствуясь тем, что в ее присутствии упорно принимал вид оскорбленной добродетели. А любимым клиенткам рассказывал о своих семейных неприятностях, изображая себя в самом что ни на есть выгодном свете, просил у них совета, но конечно же никаких советов не слушал. И конечно же не замечал выражения вежливой скуки, неизбежно появляющегося на лицах тех, перед кем женщина начинает изливать душу.

«Война Роузов»[56] — почти один к одному! С той только разницей, что тут мужу неоднократно и до ужаса хотелось разбить башку жене, а жена с удовольствием расплющила бы мужа колесами своего мощного автомобиля.

Было и еще одно серьезное отличие от обычных семейных историй, где супруги любой ценой готовы избавиться друг от друга. Даже притом что в доме номер 12 по улице Веселого Зяблика не утихали оскорбления и угрозы, а тупые предметы, способные если не убить, то хотя бы изувечить, стояли наготове, Юго и Ариана все еще любили друг друга.

Ох, не нужно только думать, будто автор стремится приукрасить действительность или предвосхитить happy end! Дело всего лишь в том, что будущие разведенные еще не прожили до конца историю своей любви.

И первыми это поняли их близкие. После того как грянул гром, то есть после того дня, когда Юго объявил, что подает на развод, обвинив в случившемся Ариану, каждый из друзей вынес себе смертный приговор и мужественно засел в своей берлоге. Лиз Онфлёр две недели спустя первой вышла из ступора и, явившись в кабинет Момо, пригласила туда всех, кто был за и кто был против «сговора остолопов».

Как описать обстановку в кабинете Момо? Легко: вспомните декорацию к пьесе 1960 года, называвшейся «Судебный исполнитель больше не ступит на порог». Там были кожа и дерево, зеленое и золотое, ковры и паласы, печальное и старомодное… Марокканистее самого Марокко, увы!.. В своем купленном по рекомендации Союза молодых судебных исполнителей Франции кресле Момо выглядел потерянным — этакий плюшевый мишка, забытый на сиденье машины.

В тот вечер, ровно в шесть, они здесь были все, — все, начиная с невольного доносчика Никара и кончая дурочкой Гудрун, все, в том числе и Дилабо, готовый на все, лишь бы остановить поток уведомлений от адвоката, обилие которых могло бы вызвать косые взгляды его консьержки. Как и большинство пар, для которых ссоры между друзьями служат поводом сблизиться, Софи с Пьером тоже явились, пришли держась за руки.

Для начала заново проанализировали сложившуюся ситуацию. Подобно содержанию античной трагедии, содержание семейной драмы Марсиаков укладывалось в одну строчку. Ариана и Юго собираются развестись, но они еще любят друг друга. Об этом свидетельствовали многочисленные признаки, и Момо составил список:

1) Ариана опять стала краситься по выходным — в те дни, когда не нужно ехать в ЖЕЛУТУ;

2) Юго уж слишком достает жену, чтобы это выглядело искренним;

3) оба они, будто индюки, надуваются от гордости, слыша об успехах другого на своей бывшей должности. Доказательство? Ни разу в их жалобах друг на друга не прозвучало: «Мой будущий бывший (моя будущая бывшая) гроша ломаного в деле не стоит!»

Осталось выработать стратегию. Когда Никар сказал, что у него есть на этот счет идея, на сцену выступил античный хор и загнусавил: «Заткнулся бы лучше!» В данном случае разумнее было придерживаться тактики двух пар, работающих сообща, в полном единодушии: Момо с Лиз готовят почву, Пьер и Софи ее засевают. К остальным участникам собрания нижайшая просьба: пусть поклянутся, что ничего, ну вот просто ничего не предпримут, главное с их стороны — никаких инициатив, даже не звонить по телефону, пусть и с изъявлениями дружбы типа: «Я только хочу тебе сказать, что знаю, как тебе тяжело сейчас, и я с тобой, я все время думаю о тебе» — ради бога, ради бога, оставайтесь в сторонке!

После этого все вышли, чрезвычайно довольные собой.

Юго протянул руку к своим спортивным трусам от Кельвина Кляйна. Оделся он, не зажигая света, и покинул место преступления потихоньку, на цыпочках, даже не взглянув на Мари Дельсоль. Ничего такого особенного он не потерял и прекрасно понимал это. Даже украшенная солитером, оправленным в платину и купленным несколько часов назад у менеджера фирмы «Л как „легкомыслие“», бедолага выглядела не слишком привлекательно: вся помятая, веки грубо перечеркнуты полоской наклеенных ресниц, расплывшаяся грудь стекает набок…

Часы на панели машины показывали 3.58 утра. Юго злорадно подумал, что жена, должно быть, его уже похоронила. Вспоминая именно Ариану, он, после того как застегнул на шее мадам Дельсоль фермуар ожерелья, хорошенько промассировал эту шею. Несмотря на то что сердце у него рвалось на части от боли, продавец оставался достаточно аппетитным, и клиентка, пораженная тем, что он, оказывается, вполне гетеросексуален, как и говорил, позволила все. Мари Дельсоль вообще была доброй женщиной. Ничуть не заблуждаясь по поводу исхода мимолетной связи, она очень мило позволила взять себя, чем и открыла свою великолепную жизненную философию. Не скупясь на время и средства, розовая пуховка всегда и везде исповедовала такую истину: каждый, по мере своих возможностей, должен приходить на помощь тем, кто страдает. Просто она охотнее оказывала помощь ближнему в постели, чем в машине с бесплатными супами для нуждающихся, и только.

Всю дорогу Юго ликовал. Одним камнем, если можно так сказать, он убил двух зайцев: во-первых, теперь он чувствовал себя отомщенным, более чем удачно противопоставив низкопробность своего завоевания победоносному «служебному роману» жены, а во-вторых, ему доставляло неизъяснимое удовольствие представлять себе, как Ариана сейчас стоит у окна, ломая руки, и взгляд ее прикован к часам, и она плачет и считает себя вдовой, которую злодейка-судьба лишила даже прощального поцелуя…

Когда он вошел в дом, там все спали. Он постарался как следует пошуметь у ворот, хлопнул дверью гаража так, что вздрогнули стены, топал изо всех сил в прихожей — под дверью спальни не промелькнуло ни лучика света.