Коди Макфейден - Лик смерти

• Название: Лик смерти
• Автор: Коди Макфейден
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Маньяки
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065410-9, 978-5-271-28003-0, 978-5-226-02920-2

Серийный убийца вырезал семью агента ФБР Смоуки Баретт, а потом изуродовал ее лицо. Она застрелила преступника — но ни месть, ни правосудие не избавили ее от мучительных переживаний и чувства вины.

Однако теперь Смоуки вынуждена взять себя в руки и призвать на помощь весь свой профессионализм: ей предстоит расследовать дело таинственного маньяка, зовущего себя Незнакомцем. Этот загадочный преступник, зацикленный на шестнадцатилетней красавице Саре, в течение многих лет убивает всех, кто ей дорог.

Классический случай сумасшедшего убийцы и его музы?

Поначалу Смоуки и ее команда уверены в этом.

Но постепенно им становится ясно: «темная страсть» к Саре — лишь вход в лабиринт темных фантазий Незнакомца, у которого — личный счет к ФБР.

---

Черты лица Сары поражали совершенством, о котором мечтает большинство женщин, той соразмерностью, ради достижения которой многие из них, особенно в Лос-Анджелесе, ложатся под нож. Ее прекрасное лицо, как зеркало, отражало мое уродство.

Она была одета в длинную белую ночную рубашку с короткими рукавами и с ног до головы забрызгана кровью. Полные чувственные губы Сары были белыми как мел. «Интересно, почему она в ночной рубашке, — подумала я, — зачем она ее надела днем?» С замиранием сердца я взглянула в синие, как озера, глаза и обнаружила в них такое глубокое отчаяние, что мне стало нехорошо.

И вся эта красота находилась под угрозой неслабого, теперь-то я уже точно могла сказать, девятимиллиметрового «браунинга». Это вам не дамский пистолетик. Стоит девочке только нажать на курок, и она умрет.

— Сара? Послушай!

Она не откликнулась, только затравленно смотрела на меня своими синими, как озера, глазами.

— Милая, это же я, Смоуки Барретт. Мне сказали, что ты спрашивала обо мне, и я приехала, как только смогла. Ты поговоришь со мной?

Вдруг Сара вздохнула, да так глубоко, словно вздох этот вышел из самых глубин ее души.

— Теперь можно и умереть, — услышала я. Или показалось?

Больше она ничего не ответила, лишь неотрывно смотрела на меня. Я так на это надеялась. Мне совсем не хотелось, чтобы, озираясь по сторонам, девочка вспомнила про трупы.

— Сара? Знаешь, о чем я подумала? Почему бы нам не выйти в коридор? Только в коридор, больше никуда. Хочешь, мы присядем наверху, прямо на лестнице. Ты можешь все так же держать пистолет. Мы просто присядем, и я подожду, пока ты успокоишься и поговоришь со мной.

Я облизнула пересохшие губы.

— Что скажешь, милая?

Сара подалась ко мне, и это невольное движение привело меня в ужас, поскольку дуло пистолета она все так же прижимала к своему виску, что делало ее похожей на деревянную куклу. Она еще раз глубоко и печально вздохнула, но лицо оставалось безучастным. Лишь по вздохам и измученным глазам Сары можно было понять, что за ад в ее душе. После долгой, мучительной паузы она все-таки кивнула. И в этот момент я была почти благодарна немоте Бонни, немоте, которая позволила мне почувствовать себя уверенной в общении с Сарой, способной понять все оттенки ее состояния, невзирая на отсутствие слов.

«Хорошо, — говорил этот кивок, — но пистолет я не брошу и, может быть, даже воспользуюсь им».

«Только бы вывести ее из этой комнаты, — подумала я, — это первое, что надо сделать».

— Вот и славно, — кивнула я. — Сейчас я уберу свой пистолет.

Глаза Сары следили за каждым движением моих рук.

— А сейчас я выйду из этой комнаты и хочу, чтобы ты пошла со мной. Только смотри мне в глаза. Это очень важно, Сара! Смотри только на меня. Ни вправо, ни влево, а только на меня.

И я попятилась назад, по прямой. Я смотрела ей прямо в глаза, пытаясь заставить ее сделать то же самое. На пороге я остановилась.

— Пойдем, милая. Смотри, я уже здесь. Иди ко мне.

Помедлив, она соскользнула с подоконника. Скатилась, словно капля дождя. Пистолет все еще оставался у виска. Двигаясь в сторону двери, она не сводила с меня глаз и ни разу не взглянула на кровать.

«Очень хорошо, — подумала я, — это месиво может заставить ее нажать на курок!»

Теперь, когда она встала, я смогла определить, что росту в ней пять футов с хвостиком. Несмотря на шок, двигалась Сара четко и грациозно, словно скользила по льду. Она показалась мне очень маленькой на фоне растерзанных трупов. Ее голые ноги были забрызганы кровью, но Сара этого не замечала, или ей было уже все равно.

Я попятилась дальше, за дверь, увлекая девочку за собой. Не отрывая от меня настороженных глаз, Сара брела как зомби.

— Я закрою дверь, моя милая, хорошо?

Она кивнула.

«Мне все равно, — говорил этот кивок, — мне уже все равно: жить, умирать или что-то еще…»

Я закрыла дверь и позволила себе на секунду расслабиться. Дрожащей рукой вытерла пот со лба и, глубоко вздохнув, повернулась к Саре.

«Ну а теперь посмотрим, смогу ли я забрать у нее пистолет».

— Знаешь, я все-таки присяду, — сказала я и уселась спиной к двери в спальню. При этом я неотрывно смотрела на Сару. «Я здесь, я тебя вижу и внимательно слежу за тобой», — говорили мои глаза. — Не очень-то удобно так разговаривать, когда я внизу, а ты наверху, — произнесла я, прищурившись, и жестом пригласила ее сесть. — Почему ты не садишься, милая, ты ведь так устала?

И вновь этот зловещий кукольный жест. И вновь она подалась ко мне, не отрывая ствола от виска.

Я наклонилась и похлопала по ковру рядом с собой.

— Ну, Сара, давай! Здесь только ты и я. Никто сюда не войдет, если я не позову. И пока я здесь, никто не причинит тебе боль. Ты же хотела меня видеть?

И, не сводя с нее глаз, я вновь похлопала по ковру.

— Сядь и отдохни. Я больше не буду ничего говорить — мы подождем, пока ты не скажешь того, что хотела.

Внезапно она отступила на шаг и грациозно опустилась на пол. У меня даже мелькнула мысль, уж не танцовщица ли она или, может, гимнастка. Я обнадеживающе улыбнулась.

— Вот и умничка, молодец, — сказала я.

Она продолжала смотреть мне в глаза, пистолет словно прилип к ее виску.

Задумавшись, что делать дальше, я вспомнила, чему учил меня инструктор по переговорам. «Говорить или не говорить — сама решай, но все должно быть под контролем, — подчеркивал он. — Когда ты имеешь дело с человеком, который отказывается разговаривать, а ты не знаешь, как его подтолкнуть, и не пытайся, просто замолчи. Природное чутье может тебе изменить, и ты захочешь нарушить эту тишину. Не поддавайся. Молчание сродни надоевшему телефонному звонку, который сводит с ума своим дребезжанием, но рано или поздно перестает звонить. И здесь то же самое. Надо переждать — человек заговорит сам».

Стараясь держаться спокойно, я молча смотрела Саре прямо в глаза. Девочка не шевелилась, ни один мускул не дрогнул на ее неподвижном, словно вылепленном из воска лице. И у меня возникло ощущение, будто я играю в гляделки с моргающим манекеном. Живыми были лишь синие глаза, но даже они показались мне стеклянными, ненастоящими. В ожидании я рассматривала следы крови, оставшиеся на ней. Брызги с правой стороны ее лица напоминали слезинки, но слишком удлиненные, словно каждую из них нанесли специально, а потом они сами размазались, по инерции. «Может, пальцы, смоченные в крови?» Ночная рубашка была вся испачкана. Спереди она совсем промокла, а на подоле остались большие пятна. Как будто Сара стояла на коленях. «Может, она пыталась привести кого-нибудь в чувство?»

Но поток моих мыслей внезапно прервался. Моргнув, Сара вздохнула и отвела глаза.

— Вы действительно Смоуки Барретт? — отчаянно произнесла она усталым, полным сомнения голосом.

Это одновременно воодушевило меня и показалось нереальным. Ее печальный, подавленный голос был намного старше, чем она сама. Голос женщины, которой она когда-нибудь станет.

— Да, — ответила я и показала на шрамы: — Такое не подделаешь!

Сара еще держала пистолет у виска, но безразличие на ее лице сменилось печалью.

— Я сожалею о том, что с вами произошло, — сказала она. — Я читала о вас и даже плакала.

— Спасибо.

«Жди, не дави на нее», — приказала я себе.

Она опустила глаза и, вздохнув, опять на меня посмотрела.

— Я знаю, как это бывает, — сказала Сара.

— Что, моя хорошая, — мягко спросила я, — что бывает?

И я увидела столько боли в ее глазах, словно они вдруг наполнились кровью.

— Я знаю, как бывает, когда теряешь всех, кого любишь, — сказала она. Ее голос сорвался, превратился в шепот. — Я теряю все с тех пор, как мне исполнилось шесть лет.

— И поэтому ты захотела меня видеть? Чтобы рассказать о том, что случилось тогда?

— Он все это начал, когда мне исполнилось шесть, — продолжала она, как будто я ничего не говорила, — он убил моих маму и папу.

— Кто — он, Сара?

Она закрыла глаза, но в них что-то вспыхнуло прежде, чем сомкнулись ресницы. Печаль то была или гнев? Что-то огромное, без сомнения. Чудовище, выплывшее на поверхность и погрузившееся обратно в пучину ее души.

— Он, — выдавила Сара. — Незнакомец. Тот, кто убил моих родителей. Тот, кто убивает все, что я люблю… Скульптор…

Она произнесла это слово так, будто сказала «насильник» или «дерьмо на обочине». Отвращение было столь сильным и очевидным, что его нельзя было не заметить.

— Сара, это сделал Незнакомец? Он был здесь, в этом доме?

Ее печальные, полные страха глаза вдруг окатили меня такой волной цинизма, что я растерялась. Этот новый коварный взгляд никак не вязался с образом шестнадцатилетней девочки. И если ее голос мог принадлежать молодой женщине, то взгляд — лишь потрепанной жизнью ведьме.