Вадим Сухачевский - Доктор Ф. и другие

• Название: Доктор Ф. и другие
• Автор: Вадим Сухачевский
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-8189-0259-5

---

— Разрешите вам представить: Готлиб, — указал Гюнтер на Длинного.

Тот поклонился мне весьма учтиво.

— Ждем вашего пробуждения уже второй час, — продолжал Гюнтер — Не хотелось проявлять бесцеремонность, однако время все-таки — вещь ценная, так что, если вы не возражаете, пожалуй, приступим... Полагаю, это будет небезынтересно и для вас, ибо я попросил нашего друга Готлиба развеять ваше неведение относительно большинства аспектов миссии, коя вам предстоит...

Затем некоторое время они переговаривались между собой на каком-то вовсе не ведомом мне языке; тут проявилась снова их полнейшая несхожесть: если сферический Гюнтер старательно отщелкивал слова, то стрельчатый Готлиб растягивал их, будто напевая своим неплохо, кстати, поставленным тенорком.

— Ах, простите, мой друг! — наконец снова повернулся ко мне Гюнтер. — Немного увлеклись. Мы с коллегой Готлибом обсуждали, до какой степени стоит вас посвящать. Я настаивал на том, чтобы эта степень была максимальной, не хочу, чтобы вас использовали втемную. И, кажется, мне, finalement [В конце концов (Фр.)], удалось его на сей счет убедить... Готлиб некогда был педагогом, так что, полагаю, он изыщет способ изложить все более чем доходчиво.

Ответом Длинного снова был учтивый поклон.

Я было задумался, что бы такое мог преподавать этот козлобородый и отчего-то заключил, что математику. Даже прикинул, какую бы кличку он мог носить, но дальше прозвища «Козел» фантазия у меня не двинулась.

Размышления мои на сей счет прервало дребезжание, опять раздавшееся из кармана Гюнтера.

— Hello !.. — сказал он в трубку . — Oh, is thet you, sir?.. Yes, I underestand... And when is lord Grey giving this supper?.. The weather seems to be, quite good, the planes, I hope, can fly... Tell them — I’ll come by seven o’clock... Olaf has not left London yet?.. Perfectly, wait for me in London! [Алло!.. О, это вы, сэр?.. Да, понимаю... И когда лорд Грэй устраивает свой ужин?.. Погода вроде бы неплохая, надеюсь, самолеты летают... Скажите им — я буду к семи часам... Олаф еще не покинул Лондон?.. Превосходно, ждите меня в Лондоне! (англ.)]

— Неужто сам лорд Уиндмайер? — с пониманием спросил Готлиб.

— Он самый, едри его... — отозвался Гюнтер, убирая мобильник в жилетный карман. — Сами ни черта не могут! Право, как маленькие!.. Придется вылетать... — И с этими словами он в самом деле вылетел, ибо другого способа покидать кабинет, видимо, не знал.

2

Большая колесница — для того, чтобы ее нагрузить.

Ей есть куда отправиться.

Из китайской «Книги Перемен»

...как-то сразу, без временного промежутка обнаружив себя уже сидящим в кресле, которое только что занимал колобок-Гюнтер, а Готлиб, заложив длинные руки за спину, расхаживал взад и вперед по кабинету и выводил своим приятным тенорком:

— ...из чего мы должны сделать со всей очевидностью вытекающий вывод, что: а) мир наш в своем развитии имеет некую предначально заданную цель; б) цель эта, если когда-нибудь и была кому-либо известна, то к настоящему времени утеряна... Почти утеряна, скажем так. Наконец, в) не ведая цели, мы в каждом своем поступке, в каждом движении подобны вязнущему в болоте: ему кажется, что он помогает себе выкарабкаться, но в действительности своими трепыханиями лишь помогает трясине поскорей засосать себя. Не взыщите за излишнюю метафоричность, но без нее в этом разговоре нам, пожалуй, не обойтись никак — уж больно о тонких материях предстоит вести речь... Вижу, у вас уже возникли некоторые вопросы; что ж, задавайте их по ходу дела, я постараюсь ответить, если, разумеется, смогу.

Жалея, что каким-то образом упустил начало разговора (кстати, как такое могло получиться, трудно было понять), я ляпнул сходу:

— И что же это за цель?

Стрельчатый экс-педагог поморщился:

— Ах, любезный, вы хотите сразу же заглянуть в самый конец никем еще не прочитанной книги, тогда как мы не успели перелистнуть первую страницу! (Из чего я сделал для себя утешительный вывод, что пропустил я совсем немного и, вероятно, все же не самое главное.) Такая торопливость чрезмерна, — продолжал Готлиб, — тем более что последняя страница, если когда-либо и будет прочтена, то не иначе как с вашей помощью. Быть может, все-таки начнете с чего-нибудь попроще?

— Хорошо, — сдался я. — Тогда... раз уж вы начали с метафор... Вы сравнили наш мир с человеком, вязнущем в болоте; что же вы понимаете под болотом, в таком случае?

Он явно был удивлен моим непониманием.

— Ясно же — все наше бытие. Весь ход вещей, которому мы, увы, не в силах противостоять... О, со временем вы, наверняка, поймете, видимо, мы начали с чего-то чересчур отвлеченного. Виноват!.. Нет, я имел в виду вопросы, которые, конечно, возникали у вас во время пребывания в этом заведении. Они не могли не возникнуть! Давайте, давайте! А я попытаюсь — в меру моих скромных сил...

Легко говорить! Вопросов было так много, что я бы потратил полжизни, выбирая, с которого начать. Поэтому выпалил первое же, что пришло на ум:

— А можете сказать, кто такой Ламех?

На сей раз он ответил легко и быстро, чего я, признаться, не ожидал:

— Нет ничего проще. — Было впечатление, что он считывает с какого-то листа, приклеенного с изнанки лба: — Ламех, сын Мафусаила, победителя демонов тьмы. «Книга Бытия», глава пятая, стих двадцать пятый. «Мафусаил жил сто восемьдесят семь лет и родил Ламеха. По рождении Ламеха Мафусаил жил семьсот восемьдесят два года и родил сынов и дочерей...» И далее (стих двадцать шестой): «Ламех жил сто восемьдесят два года и родил сына, и нарек ему имя: Ной, сказав...» Пропустим (ибо вас, насколько я понял, интересует один лишь Ламех). А далее в том же стихе: «...И жил Ламех по рождении Ноя пятьсот девяносто пять лет и родил сыновей и дочерей. Всех же дней Ламеха было семьсот семьдесят семь лет; и он умер.» Банальное, не так ли, окончание? Более там про Ламеха не сказано ни слова. Вы, собственно, это хотели знать?

Если б я еще знал, чего я хотел!..

Пока, отдавая должное феноменальной памяти Длинного, я был изрядно разочарован его ответом. Строки из Библии ничего не проясняли. Что имел в виду мой загадочный собеседник из семнадцатого номера, назвав меня Ламехом? Впрочем, нельзя было исключать, что он просто-напросто бредил; это, кстати, объяснило бы, пожалуй, и многие другие странности.

Готлиб деликатно прокашлялся, чтобы нарушить мою растянувшуюся задумчивость:

— Еще вопросы?

— Да... Кто такие деспозины?

Я ожидал от него столь же исчерпывающего ответа, однако тут просчитался.

— Вы снова слишком забегаете вперед, — сказал он. — Не то чтобы, как давеча, в самый конец книги, но, по крайней мере, в ее вторую половину. Нет, боюсь, при таких метаниях мы с вами далеко не уедем. Однако начинать совсем уж ab ovo [С самого начала (букв. — «от яйца») (лат.)] тоже было бы, думаю, не слишком продуктивно, а то мы рискуем надолго погрязнуть в этих самых мафусаилах, родивших... etsetera... [И так далее (лат.)] Полагаю, посему следует поступить так: выбрать некую золотую середину и по мере надобности двигаться от нее в ту или иную сторону. Вы не возражаете?

Я лишь развел руками: какие возражения?

— Es ist wunderbar! [Замечательно! (нем.)] — кивнул Готлиб. — Итак... Примем как данность, что сия цель, сия Великая Тайна, действительно, существует и что некогда она стала известна — правда, лишь избранным. Вы только представьте себе — цель всего мироздания! И, соответственно, весь план спасения — ибо столь сокровенная тайна бесполезна для погибших. Предположим, ее поведал некий Прометей или, если угодно, архангел Регуил. Что нечто подобное имело место, вполне можно допустить — иначе откуда библейский Ной сумел бы прознать о грядущем потопе?.. Скажите, как по-вашему: могло бы столь великое знание исчезнуть бесследно?

— Не знаю... Вряд ли... — проговорил я.

— Tellement! [Именно так! (фр.)] — подхватил Готлиб. — Как самая драгоценная реликвия, оно бы передавалось от отца к сыну и не потускнело бы даже с тысячелетиями!.. Не станем пока тревожить многовековую череду поколений и примем снова же как факт, что эта тайна наконец проникла в Европу (каким образом — снова же оставим на потом), и некоторое... г-мм... сообщество завладело ею. Это был великий орден Тамплиеров, — надеюсь, вы слышали о таком?.. Вижу, что слышали... О, там умели хранить тайны!.. Когда король Филипп Красивый разгромил орден, — для чего, как вы полагаете, он еще чуть ли не пятнадцать лет подвергал страшнейшим пыткам гроссмейстера и приближенных к нему комтуров? Чего он хотел от них выведать? Секрет философского камня? Сомневаюсь. Король был далеко не дурак и едва ли верил в старые сказки про бесплатный сыр, который бывает лишь... всем известно где... Нет, что-то более важное не терпелось ему узнать!.. Не стану испытывать вашу выносливость и изнурять вас описанием пыток — но выпытать ему так и не удалось ровным счетом ни-че-го! А кое-что они, без сомнения, знали. И в будущее умели заглядывать! Еще и как! Надеюсь, вы помните о сбывшемся проклятии тамплиера? [Последний великий магистр ордена Тамплиеров Жак де Мале, посаженный на кол, предрек погибель всему королевскому роду Капетингов до 18-го колена. Когда в 1793 году по приговору Конвента казнили короля Людовика XVI и его голова скатилась в корзину с помоста гильотины, кто-то в толпе выкрикнул: «Сбылось проклятье тамплиера!» Людовик XVI был потомком Филиппа Красивого в восемнадцатом колене].