Доминик Ливен - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ

• Название: РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ
• Автор: Доминик Ливен
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Но фермерами становились и многие из эмигрировавших в белые колонии по собственной воле. Наиболее известной и важной группой фермеров-колонистов были пуритане Новой Англии. Исключительный рост этого сообщества в семнадцатом веке прежде всего был обязан необычайно высокому проценту эмигрировавших пуританских женщин. Религиозные взгляды также помогали этим сообществам процветать в грубых условиях раннего колониального фермерства, достаточного только для обеспечения жизненного минимума. Тем не менее Новая Англия была уникальной среди ранних поселений, поскольку мотивация ее попечителей была религиозного, а не коммерческого характера. Малоразвитое сельское хозяйство не производило достаточного количества товаров и прибыли, которые заинтересовали бы коммерческих спонсоров в организации и поддержке колоний в условиях семнадцатого века,

В современном сознании белого человека аристократические империалисты, и еще более рабовладельцы, заслуживают мало симпатии. По контрасту фермер-переселенец, прообраз нынешнего гражданина, пользуется всеобщим уважением и даже романтизируется. Хотя для покоренных коренных народов дело обстояло совсем иначе. Пришлый аристократический правящий класс обычно либо ассимилировался коренной культурой (как в Англии), либо в конце концов был изолирован или изгнан (как в Ирландии). Тогда как массы пришлых колонистов, присваивая туземные земли, необратимо разрушали местное общество и культуру, В традиционных империях Старого Света массовая миграция в чужую землю могла иногда происходить, но чаще не происходила. Более распространенным было правление аристократической военной элиты. В тех же случаях, когда массовая миграция все-таки имела место, она обычно сопровождалась ужасным кровопролитием, но в итоге часто происходило слияние народов и культур. К примеру, именно так на протяжении столетий завоеватели кельты, саксонцы и викинги вливались в единый английский народ. Такого никогда не происходило в британских заморских колониях. Культурная пропасть между иммигрантами и коренным населением была слишком глубокой. Аборигенов Америки и Австралии презирали и относились к ним как к безнадежно отсталым народам. Смешанные браки с их представителями предавались анафеме. До конца восемнадцатого века почти не предпринималось попыток их обращения в христианство. Наряду с болезнями и самими масштабами белой иммиграции все это привело почти к полному уничтожению туземного общества и культуры, В противоположность материковым империям, колонизировавшим большие участки суши, британские заморские колонии со временем обрели собственную государственность и собственную идентичность. Но то и другое почти полностью определялось белым иммигрантским населением. В тех же странах, где, как в Южной Африке, рядом с белым населением продолжало существовать многочисленное небелое население, оно подвергалось жестокой расовой дискриминации. В Африке, так же, как в Австралии и Северной Америке, белый рабочий рассматривал неевропейца как угрозу своему положению и уровню оплаты своего труда.

Овладение землями было одним из традиционных мотивов имперской экспансии, и Британия здесь не представляла собой исключения. Некоторые другие традиционные причины имперской экспансии значили для нее гораздо меньше. Бомбей, часть приданого Катерины Браганца, был единственным важным заморским владением, приобретенным в результате династического брака в 1661 году. Однако в самом сердце империи важнейший англо-шотландский союз возник в результате чисто биологической случайности, сделавшей шотландского короля законным наследником английского трона. Такие династические союзы не были чем-то необыкновенным в Европе в начале Нового времени и порой приводили к образованию объединенных государств и даже великих держав. Вследствие огромной роли Соединенного Королевства в мировой истории англо-шотландское объединение 1707 года было важнейшим примером такого рода.

Екатерина Браганца - португальская принцесса, в 1661 году вышедшая замуж за английского короля Карла II. По легенде именно она завезла в Европу чай.

Религия в целом была не слишком значительным фактором в Британской империи. Мусульманские завоеватели, например, начиная с седьмого и восьмого века обратили в ислам Ближний Восток и южное Средиземноморье, навсегда изменив идентичность и геополитику огромного региона. Религия также играла важную роль в испанском завоевании Америк, где для обращения коренного населения прилагались значительные усилия. Но хотя елизаветинские империалисты и прибегали иногда к стилистике религиозной миссии, в реальности в семнадцатом и восемнадцатом веках для обращения коренного населения британских колоний в христианство было сделано очень немного. Ост-Индская компания до 1813 года строго ограничивала миссионерскую деятельность в Индии. Только с началом Евангелистского движения в конце восемнадцатого века миссионеры стали что-то значить для Британской империи. Даже впоследствии, однако, британским миссионерам никогда не удавалось обращать в христианство большие сообщества, и их влияние по сравнению с исламскими или испанскими миссионерами очень невелико.

С другой стороны, протестантство было жизненно важно для британского понимания своей имперской миссии, С шестнадцатого до двадцатого века большинство англичан верило; что протестантское сознание лежит в основе всяческого прогресса. Они были убеждены, что протестантство - гарантия большой личной ответственности и могучей мотивации к самосовершенствованию и достижению успеха в жизни. Протестант был дисциплинирован, целеустремлен и основывал свою жизнь на твердых моральных принципах, почерпнутых из чтения Библии и в борьбе за определение собственной дороги к спасению. Просвещение восемнадцатого века и либерализм девятнадцатого века, без всякого сомнения, ведут свое происхождение от протестантства, даже если они в какой-то степени и утратили саму веру в бога, В противоположность католики рассматривались как рабы чувствительности, традиций, обряда и невежества. Мусульмане были еще хуже, а индусы и буддисты - худшими из всех. Расовые стереотипы в отношении к африканцам в конце девятнадцатого века были очень близки стереотипам отношения к ирландцам в шестнадцатом веке: они считались хитрыми, аморальными и праздными людьми, которых надо было принуждать к работе для их собственного блага, Нельзя сказать, что за последующие триста лет отношение англичан к католикам вообще и к ирландским католикам в частности сильно изменилось. В 1882 году профессор Королевской кафедры истории в Оксфорде утверждал, что «ирландские кельты до сих пор не готовы к парламентскому правлению... Предоставленные сами себе, лишенные того, что они называют скверным английским правлением? они почти наверняка станут добровольными рабами какого-нибудь наследственного деспота из их старых тунеядствующих вождей и служителей культа - таких же самовластных мракобесов, как друиды.

Друиды (лат. druides) - жрецы у древних кельтов; ведали жертвоприношениями, выполняли также судебные функции, были врачами, учителями, прорицателями.

Подобные взгляды объясняются сильным чувством культурного превосходства и цивилизующей миссии, присущим английскому империализму. Они отражают также доктрину terra nullius, впервые провозглашенную в Ирландии шестнадцатого века и оправдывающую экспроприацию и эксплуатацию более цивилизованными завоевателями людских и природных ресурсов, которые отсталое коренное население растрачивало впустую. Вооружившись этой доктриной, можно легко оправдать экспроприацию земли у коренного населения и уничтожение туземной культуры во имя прогресса. Еще с большей непринужденностью можно оправдать превращение ленивого африканца в трудолюбивого раба или принуждение китайского правительства к согласию на импорт опиума, поскольку и то и другое было необходимо для развития руководимой Британией экономики, а последняя является двигателем прогресса.

Могли ли католики, мусульмане и язычники быть обращены в английское протестантство, и если да, то как быстро, - оставалось спорным вопросом. Как следовало ожидать, Просвещение и его ранние викторианские наследники были исполнены оптимизма. Некоторые мыслители Просвещения в восемнадцатом веке ожидали обращения ирландских католиков в «рационализм» - другими словами, в культуру протестантской элиты, из которой бог в значительной степени был удален. В 1830-х годах широко распространилось мнение, что последовательная политика правительства, касающаяся в особенности образования, приведет к англофикации сначала индийской элиты, а затем и всего населения. Реформаторам казалось, что это пойдет индийцам только на пользу. Их (реформаторов) вера в усовершенствование человечества при этом могла сравниться только с их крайним презрением к неевропейской культурной и интеллектуальной традиции. Как писал Чарльз Тревельян «приведенная нами к счастью и независимости, снабженная нашим знанием и политическими институтами, Индия останется величественным памятником британской филантропии». В эти первые, исполненные чистой веры годы викторианского либерального оптимизма многие англичане были убеждены в том, что прогресс и рационализм - это торная дорога человечества, указанная самой историей. Впоследствии примерно так же полагал Ленин.