Мэйдлин Брент - Зловещий брак

• Название: Зловещий брак
• Автор: Мэйдлин Брент
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7838-0324-3

Очаровательная Кейси, которая прежде носила имя Эммы Делани, когда-то была женой Оливера Фойя и хозяйкой замка Диаболо-Холл, одного из знаменитых и богатейших поместьев Ямайки. В той, уже далекой жизни она обнаружила, что зловещее имя поместью дано не зря: там и в самом деле обитал дьявол, который стремился подчинять ее полностью своей воле…

---

Мэйдлин Брент Зловещий брак

OCR – Goton

Spellcheck – Кристина

http://www.la-magicienne.com

Б 87 Зловещий брак. («Дикая орхидея»). / Пер. с англ.

М.: Вече, 1998. – 448 с.

ISBN 5-7838-0324-3

Переводчик: Зарифова З., 1998.

Madeleine BRENT "THE LONG MASQUERADE", 1981

© 1981 by Souvenir Press Ltd.

Аннотация

Очаровательная Кейси, которая прежде носила имя Эммы Делани, когда-то была женой Оливера Фойя и хозяйкой замка Диаболо-Холл, одного из знаменитых и богатейших поместьев Ямайки. В той, уже далекой жизни она обнаружила, что зловещее имя поместью дано не зря: там и в самом деле обитал дьявол, который стремился подчинять ее полностью своей воле…

Мэйдлин Брент Зловещий брак

Все действующие лица в этой повести выдуманы, и любое сходство с умершими или ныне живущими людьми является случайным.

1

Через полгода после моего восемнадцатого дня рождения я узнала, что должна выйти замуж за Оливера Фойя. Я бы сочла это известие неуместной шуткой, если бы не знала, что тетя Мод и дядя Генри никогда не шутят. Поэтому главным моим ощущением тогда было удивление. Если бы я смогла бросить хотя бы беглый взгляд на свое будущее, мои ощущения были бы иными.

Мы завтракали. Французские окна были широко распахнуты, чтобы пустить в зал освежающий ветерок, потому что в девять часов утра уже стояла жара – и это несмотря на то, что наша плантация находилась далеко от равнинного побережья, в горах, на высоте нескольких сот метров над уровнем моря, над портом Очо Риос.

Тетя Мод сидела в конце большого стола красного дерева. Ее внушительная талия была зажата между подлокотниками кресла. Дядя Генри сидел по другую сторону стола: длинное загорелое лицо на длинной же тонкой шее; черные волосы, смазанные макассаровым маслом. На столе лежала сложенная утренняя газета, «Ямайка Глинер».

Передовица рассказывала о празднованиях в Лондоне Бриллиантового Юбилея: шел шестидесятый год правления королевы Виктории. Мне была видна лишь часть заголовка, и я пыталась догадаться, что же осталось в его другой части, когда услышала слова тети Мод: через шесть недель я стану женой Оливера Фойя. Все иные мысли сразу исчезли у меня из головы.

Я удивленно посмотрела на дядю и тетю. Ни один из них не взглянул мне в глаза. Оба сосредоточенно жевали завтрак, глядя в пространство перед собой. В гнетущей тишине можно было расслышать скрип зелени на искусственных зубах дядюшки Генри, и мне показалось, что в ритм этому звуку дрожит тяжелый двойной подбородок тети.

– Шесть недель? – переспросила я.

– Да, дорогая Эмма. Так решили твой дядя и мистер Фой. Остается достаточно времени, чтобы объявить о бракосочетании.

– Но мистер Фой не делал мне предложения, тетя, – сказала я. – Он не ухаживал за мной, не заезжал, чтобы поговорить… ничего такого.

– Да, милая. Он заручился согласием дяди Генри и приедет сегодня, чтобы сделать официальное предложение.

– Но я же едва знаю его. – Я взглянула на дядю, но он, все так же продолжая жевать, прикрыл глаза, что означало: я не собираюсь обсуждать этот вопрос.

– Эмма, ты все время создаешь лишние трудности, – ответила тетя Мод. – Мистер Фой – один из самых завидных холостяков на острове. Его кофейные плантации каждый год приносят богатые урожаи, а его поместье Диаболо-Холл – самый прекрасный дом из всех, которые существуют в графстве Святой Анны.

Все сказанное тетей было совершенной правдой. Состояние и поместья Фойя были огромны. Дом стоял у северного подножья горы Диаболо; его обслуживали двадцать слуг. Я побывала там несколько месяцев тому назад, я там побывала, когда еще не ушедший в мир иной старик сэр Энтони Фой устраивал свой последний вечер на пленэре. Меня поразили и дом, и его окружение: все было полно совершенства, но пусто и бездушно – возможно, оттого, что в доме не было хозяйки. Леди Фой умерла десять лет тому назад, и с тех пор в этой семье не было ни одной женщины.

Помню, что старый сэр Энтони мне понравился, но впечатление от его сына Оливера было смутное и неясное. Мы с ним немного поговорили на вечере в саду, затем еще несколько раз встречались по разным поводам; в церкви, на бегах в Кингстоне, на играх в крикет и соревнованиях по теннису; но теперь, вспоминая об этом, я понимала, что Оливер Фой едва ли произвел на меня какое-либо впечатление.

Это было тем более удивительно, что он был красивым мужчиной: светловолосым, с ясными голубыми глазами и правильными чертами лица. Мне было известно, что ему тридцать шесть лет: его день рождения отмечался на той самой вечеринке в саду. Значит, он вдвое старше меня.

– Не морщи носик, милая, – проговорила тетя Мод.

Я извинилась, удивившись, как тетя с дядей могут замечать такие вещи, ни разу не взглянув в мою сторону.

– Мне кажется, что восемнадцать лет – большая разница в возрасте, – заметила я.

– Вовсе нет, Эмма. Большинство девушек выходит замуж до двадцати, и это естественно, что муж бывает более зрелым по годам. Твой дядя Генри был почти на двадцать лет старше меня, когда мы поженились.

Последними словами она будто бы подразумевала, что разница в возрастах с тех самых пор переменилась, и в другой раз я бы улыбнулась про себя – но не сегодня и особенно не тогда, когда тетя Мод добавила:

– Тот факт, что некоторые позволяли себе в прошлом вести себя безответственно и глупо, должен служить для нас в этом отношении уроком, а не примером для подражания.

Я понимала, что речь идет о моих родителях, но не разозлилась при этих словах, как бывало раньше, а просто ответила:

– Да, тетя Мод, – и продолжала думать об Оливере Фойе, пытаясь разобраться, что же я чувствую по отношению к нему. За окном мне была видна сутулая фигура Джошуа, который трудился над цветочной клумбой. Волосы его были белыми, кожа – черной, и работал он в зеленом фартуке. Позади него лужайка убегала в гущу деревьев, буйно цветущих голубыми цветами на фоне более бледного бело-голубого неба. Эти посадки джакарандий обрамляли дорогу, ведущую в Очо Риос, и между деревьями далеко внизу виднелось ярко-голубое Карибское море.

На минуту моя мысль будто остановилась, ничего подходящего не приходило в голову. Я взглянула на портрет бабушки – еще молодой женщины, который висел за спиной дяди Генри. Портрет был не то что бы хорош, но отчетливо показывал внешнее сходство между нами. У нас обеих был слишком большой рот, слишком густые брови, вздернутый нос. Часто я мысленно разговаривала с бабушкой Эллиот, поскольку мне она была ближе, чем тетя и дядя.

Меня поражало то, что тетя Мод была ее дочерью: они так расходились во взглядах, у них были совершенно разные характеры. Я смутно помнила мать, но, судя по фотографиям, наше с бабушкой сходство пришло ко мне через мать. Я жалела, что я не видела бабушку при жизни – но, с другой стороны, иногда бывала этому рада: ведь тогда я узнала бы ее уже старой леди, а теперь мысленно разговаривала с нею как со старшей сестрой или с подругой.

Но не могла же я разговаривать с нею, когда в комнате находились другие люди, поэтому я только произнесла про себя: «Дорогая бабушка, не знаю, что и подумать».

У буфета стояли, ожидая приказаний, в своих кружевных чепчиках и фартуках Аманда и Сисси, горничные-близняшки. Я кивком подозвала Аманду, чтобы она налила мне еще кофе.

Обе выглядели крайне серьезными и торжественными. Они смотрели на меня широко раскрытыми глазами: я знала, что известие о помолвке мисс Эммы с мистером Фойем скоро станет, если уже не стало, известно всей прислуге дома Шефердов. Обычно они бывали первыми, кто узнавал новости.

– Удивляюсь, почему мистер Фой желает жениться именно на мне? – сказала я. – В конце концов, он мог бы подцепить любую девушку на острове.

– Постарайся не выражаться в такой вульгарной манере, дорогая, – проговорила тетя Мод. – Совершенно очевидно, что он очарован тобой, и, полагаю, тебе это должно льстить.

– Да, конечно, тетя, – ответила я.

Это было правдой: до этого момента я никогда не думала об Оливере Фойе как о возможном искателе моей руки; никогда не размышляла, на ком он может жениться; никогда вообще не думала о нем. Никогда не строила я и планов о своем замужестве. Но общественное положение семьи Фой было гораздо выше, нежели семейства Шефердов. Плантации, принадлежавшие моему дяде, Генри Шеферду, обеспечивали достойную жизнь, и в обществе его уважали; но члены клана Фой вращались в более высоких кругах. Поэтому было и в самом деле лестно, что Оливер Фой, который теперь являлся последним представителем славного семейства на острове, остановил свой выбор именно на мне, Эмме Делани. Тем не менее мне не нравилось то, что предложение о браке, без предварительного ухаживания, было сделано через моего дядю и принято им за меня.