Федор Раззаков - Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…

• Название: Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53770-9

Феномен советских кинокомедий настолько удивителен и непостижим, что не разгадан и по сей день. Подавляющее число зрителей разных возрастов считают их непревзойденными, совершенными, являющими собой эталон искреннего, чистого и светлого юмора. Фильмы с участием Юрия Никулина, Евгения Леонова, Сергея Филиппова, Михаила Пуговкина, Георгия Вицина, Фрунзика Мкртчана и многих других «королей советского смеха» можно пересматривать бессчетное количество раз. Они никогда не надоедают, они предельно позитивны и несут в себе ни с чем не сравнимый заряд доброй, ласковой и уютной энергии. Помимо широко известных и всеми любимых комедийных актеров и юмористов, в СССР были сотни выдающихся, а также просто талантливых представителей «веселого жанра», способного удовлетворить самый изысканный вкус. А сегодняшний юмор, по мнению автора этого биографического исследования, в большинстве своем рождает на лицах людей вовсе не улыбку, а пошлую ухмылку или и вовсе гримасу стыда. Почему? Что случилось с отечественным юмором? Об этом Федор Раззаков размышляет в своей книге.

---

В 1964 году Попов гастролировал в Италии, где ему суждено было встретиться с самим Чарли Чаплином. По словам клоуна:

«Мы узнали, что Чаплин отдыхает в Венеции, и решили пригласить его на представление. Чаплин вышел к нам в белом костюме. Мы не знали английский, он – русский, но мы полчаса разговаривали. Не знаю, о чем, но мы (а нас было четверо) просто помирали со смеху!..»

Еще об одном гастрольном случае, который произошел с ним в Японии в 1966 году, Попов рассказывает следующее:

«Мы очень дружили с Волжанским (Владимир Волжанский – знаменитый акробат из династии Волжанских. – Ф. Р.). Умелец был редкий, левша. По сей день подъемно-спусковой аппаратурой в Цирке на Цветном бульваре, которую он сделал, с успехом пользуются и будут еще пользоваться не менее ста лет…

Мы с ним ходили по улицам, хотели купить по модной курточке, в таких сейчас рокеры на мотоциклах гоняют, на крупной молнии. Заходим в магазин, знаками показываем: нужна куртка, вжик-вжик, крупная молния! Продавец-японец вылупился, ни бельмеса не понимает. Мы опять: по животу – вжик-вжик, вверх-вниз. Наконец вроде дошло, схватил мотороллер и укатил. Через полчаса прилетает, улыбка до ушей. Протягивает коробку какую-то. Мы, радостные, открываем, а там нож для… харакири…»

А вот какие воспоминания оставил об этих же японских гастролях И. Кио:

«Те наши гастроли – это бесконечные приемы, официоз, на первый взгляд, чрезмерный. Банкеты на пятьсот, восемьсот и более человек. Речи должностных лиц, черт-те что… Японцы – люди крайне аккуратные, протокольно пунктуальные. Ритуал такой: слово предоставляется директору, потом – ведущим артистам. Что-то сказал я, затем выступает Попов. Он говорит какие-то приличествующие случаю слова. А кто-то из журналистов к Олегу с вопросом: «Господин Попов, а что-нибудь смешное произошло с вами в Японии? Вы же «солнечный клоун», а что-нибудь смешное вот за те три дня, что вы здесь…» – «Смешное? Было. Вчера, представляете, жвачку купил. Пожевал жвачку и вдруг проглотил. Ну, думаю, ничего. Но сегодня пошел… сел на унитаз, и после этой вчерашней истории три часа меня не могли от унитаза отодрать». Ну, с европейских позиций – шутка, пусть и сомнительная. Японцы же прореагировали на нее по-своему: они расценили сказанное как огромную неприятность, случившуюся с господином Поповым…»

Раз уж вспомнили мемуары И. Кио, приведем из них еще несколько воспоминаний о герое нашего рассказа:

«Олег Попов – человек, на мой взгляд, удивительный. С одной стороны, мудрый, каким только бывает толковый мужик от земли, с другой – человек он, рискну сказать, не самой высокой культуры. И по-настоящему мудрые и хорошие мысли перехлестывают у него с анекдотическими ляпами…

Олег Попов создан для своей профессии – посмотрите на него без грима: крупный нос, огромные голубые выразительные глаза… Правда, он очень рано был признан гением – и, может быть, слишком в это поверил, что для артиста опасно. Он стал с шестидесятых годов работать несколько «через губу», дарить себя публике, неизбежно теряя при этом юмор. И обаяние, и глаз лучистый сделались дежурными.

Когда Попова во время съемок фильма про Олега знакомили с Иннокентием Смоктуновским, клоун с простодушно-пугливой улыбкой ребенка спросил: «А ты – не важный?» При этом сам-то Олег Константинович умеет бывать очень и очень важным. И, как никто, дистанцировался от рядовых коллег. Считал, например, естественным, когда к нему обращались на «вы», а сам, невзирая на года и лица, всем тыкал.

Но Олег – человек умный. И если захочет, может быть самокритичным…

Олег – мастеровой по натуре. Все делает своими руками. Про Юру Никулина не скажешь, пожалуй, что он фанат – в нем всегда была очаровывающая (как и очень многое в этом всенародно любимом артисте) ленца. А у Олега Попова нет ничего, кроме цирка. Он не уходит из цирка целый день – что-то мастерит, выдумывает. Люди, которые с ним работают, мучаются без роздыху, как рабочие на заводе: в девять они должны приходить на службу, брать в руки стамески и вместе с ним пилить, строгать, строить. Зато вместе с Поповым они объездили весь мир. Олег Попов – самый известный русский цирковой артист во всем мире…»

В 1969 году О. Попову было присвоено звание народного артиста СССР (вместе с Карандашом, с которым они считались конкурентами в клоунском деле).

Лично я хорошо запомнил Олега Попова в 70-е годы, на которое выпало мое безоблачное детство. В те годы Попов продолжал блистать на цирковой арене, да еще активно снимался в кино и на телевидении. Именно на последнем он создал образ веселого внука, который доставляет немало хлопот своей бабушке, в популярной детской передаче «Будильник» (это было в первой половине 70-х). Что касается кинематографа, то в то десятилетие Попов снялся сразу в восьми фильмах (больше, чем в любое другое десятилетие). Это были: «Две улыбки», «Полчаса на чудеса», «Приключения желтого чемоданчика» (все – 1970), «Карнавал» (1972), «Веселое сновидение, или Смех и слезы» (1976), «Синяя птица» (СССР – США), «Мама» (СССР – Румыния – Франция) (оба – 1977), «Солнце в авоське» (1979).

Кроме этого, в 70-е Попов стал выступать в цирке и как режиссер, поставив целый ряд программ. Правда, сделал он это не в своем родном цирке на Цветном бульваре, а в Новом – на Ленинских горах, на проспекте Вернадского. Программы назывались: «Сегодня в цирке фестиваль» (1973; международная программа), «Сказка о попе и работнике его Балде» А. Пушкина (1975).

Популярность Попова хорошо оплачивалась государством. Он жил в прекрасной отдельной квартире, получал приличные по советским меркам деньги за свои выступления. Передвигаться он предпочитал на иномарках, причем предпочтение отдавал немецкому автомобилю «Фольксваген» (их у него всего было два). Из советских автомобилей в его гараже был «Москвич», который, правда, угнали… на вторые сутки после покупки.

В августе 1981 года Попов был удостоен очередной престижной награды. На фестивале цирков в Монте-Карло в 1981 году его наградили премией «Золотой клоун». Правда, без «ложки дегтя» не обошлось. Вот как об этом вспоминает сам клоун:

«В день, когда нам вручали премию, в Польше было введено военное положение, а советские войска приведены в состояние боевой готовности. Но мы-то ничего не знали! Нас отвезли в Ниццу, дали какие-то деньги на сувениры, обещали прислать автобус. Час ждем, два, три – автобуса нет. А нам выступать… Как добирались – неописуемо. И когда мы вошли в зал, у организаторов шары на лоб: откуда они взялись? Дальше – хуже. Выхожу со своим номером: фонограмму не включают, оркестр, в котором работали почти одни поляки, играет другую музыку, осветитель вместо меня освещает прожектором стены. И тут… Публика есть публика, все чувствует; видели бы вы, как она своими аплодисментами меня поддерживала. Вечером получаю своего «Золотого клоуна», и тут как накатит! Я рыдал, рыдал, рыдал…»

Как покажет будущее, это окажется последняя весомая награда Попова в бытность существования СССР. Спустя ровно десять лет Советский Союз развалился, и у артиста (как и у миллионов его соотечественников) началась иная жизнь. Впрочем, ее начало он почувствовал за год до развала – в 1990 году. Именно тогда от рака умерла его первая жена Александра. Вскоре Попов отправился с гастролями в Германию, где судьба ему послала встречу с женщиной, которая вскоре станет его второй женой. Это была немка по имени Габи Леманн. Вот как она сама вспоминает об этом:

«Я познакомилась с Олегом в цирке. А дело было так. Моя сестра побывала на представлении Олега в Австрии и посоветовала мне на него сходить. Для этого я специально поехала из Нюрнберга в Австрию. На представлении был аншлаг, и места мне не хватило. Олег заприметил меня с манежа и распорядился принести стул. После выступления я отправилась за кулисы отблагодарить его и взять автограф. А он попросил у меня номер телефона!..»

Самое интересное, но Попов вскоре эту бумажку с номером телефона… потерял. Стал искать ее везде, перерыл все свои вещи и в итоге все-таки обнаружил ее. Потом стал думать: звонить или не звонить? Во-первых, прошло уже больше месяца после их знакомства, во-вторых – их разделяла разница в возрасте в 30 лет. Но он все-таки позвонил. «Вы придете еще когда-нибудь на спектакль?» – спросил он ее. И Габи с энтузиазмом в голосе ответила: «Да-да, я хочу еще раз приехать!» Этот ответ все и решил – Попов понял, что он ей интересен.

Так получилось, что тогдашний импресарио-аргентинец попросту подставил Попова и его труппу: во время гастролей в 1991 году денег не заплатил и исчез в неизвестном направлении. А труппа уже находилась в Германии. Что делать? И тут приехала Габи и забрала Попова к себе вместе с его реквизитом. А год спустя Попов окончательно перебрался в Германию и женился на Габи. По ее словам:

«Это было нелегкое для меня решение. Во-первых, я вышла замуж за человека на тридцать лет старше меня. Во-вторых, он иностранец, русский, и вдобавок я сама стала циркачкой. Моя семья восприняла все это, мягко выражаясь, с недоумением. Но потом все постепенно утряслось…»