Евгений Монах - Смотрю на мир глазами волка

• Название: Смотрю на мир глазами волка
• Автор: Евгений Монах
• Издательство: АОЗТ «Локид», АОЗТ «Осирис»,
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-87952-076-5

Автор остросюжетного романа в повестях «Смотрю на мир глазами волка» — человек известный в криминально-уголовной среде.

Имеет за плечами три судимости. Последняя — за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах — автоматически поставила его в разряд особо опасных преступников, в категорию людей, навсегда отверженных от нормального общества, представляющих интерес только для администрации лагерей, а когда они выходят на волю — для отделов по борьбе с организованной преступностью и МУРа.

Но Евгений Монах (псевдоним) сумел найти в себе силы изменить свою, казалось бы, навсегда загубленную судьбу. В немалой степени здесь сыграло роль то обстоятельство, что Указом Президента РФ ему гуманно сокращен последний срок — с 13 до 10 лет.

Монах не преследует в своей повести нравоучительных целей, он просто и правдиво дает картину сегодняшнего преступного мира, захлестнувшего Екатеринбург и всю страну, показывает малоизвестную еще волну отечественной мафии, легко идущей на контакт и партнерство как с правоохранительными органами, так и с коммерческими структурами.

Для этого автор избрал оригинальный литературный прием — повествование идет от первого лица — профессионального убийцы и главаря одной из екатеринбургских бандгрупп по кличке Монах.

---

— Молоток! Даже не ожидал! Соображаешь, Монах, есть у тебя серое вещество в черепке.

— У нас говорят «масло», — усмехнулся я и прикурил новую сигарету от старой.

Старший оперуполномоченный непонимающе уставился на меня, затем рассмеялся, снова совершая набег на свои запасы выпивки.

— А что? Очень точное и емкое выражение. Может, этот псевдоним тебе и выберем — Масло?

— Не покатит. Завтракать тогда не смогу. Он у меня состоит из кофе и бутербродов с маслом. — Я бросил непогашенную сигарету ему в пепельницу и, не мигая, вперил взгляд в его водянистые глаза.

Майор недовольно покосился на дымящуюся сигарету, но промолчал, придвинул мне стакан со «Смирновской».

— Хозяин-барин. Пей и давай любое имя. Может, просто и со вкусом — Иванов?

— Это уже перебор, начальник, — я ненадолго задумался, — пускай будет Учетчик. И малораспространенное, и точно по сути. Буду ведь для вас преступления учитывать.

— Как скажешь, так и запишем. — Майор Инин хитровански подмигнул. — Наверно, в колонии так подписывался?.. Надо повнимательней дело твое поглядеть. — Он выцедил свои двадцать грамм и придвинул мне заполненный лист бумаги. — Формальность. Но необходимая. Подпиши о согласии сотрудничать с органами следствия под псевдо Учетчик и о том, что ознакомлен с ответственностью за разглашение государственной тайны. К коей, кстати, относится и агентурная работа в среде преступников.

— И в пятнице? — глупо сострил я, ставя размашистую подпись под купчей на мою душу. Правда, я сразу рассчитывал, что повальное бедствие всех сделок — неплатежи — не избегнет и этот документ.

После того, как обговорили способы обычной и срочной связи, мы стали прощаться.

— Что же ты, Учетчик? — всплеснул руками опер. — Так и не выпил?..

— Благодарю, — губы невольно скривила неестественная ухмылка. — Лагерная язва не позволяет.

— Ну-ну, — понимающе-сочувственно закивал майор. — Тогда конечно…

Закрывая за собой дубовую дверь, чем-то напомнившую мне в данный момент крышку гроба, задался мыслью — куда теперь опер денет невыпитый стакан? Выплеснет? Сольет обратно в бутылку? Скорее всего — последнее.

Первое, что я тогда сделал, — в ближайшей забегаловке накатил, как алконавт, полный стакан водки.

Телефон все молчал… С той вербовки уж год пролетел, а помнится в деталях и красках, словно лишь неделя.

Звонок раздался, но не телефонный, а дверной колокольчик затренькал. Я никого не ждал, поэтому, идя открывать, прихватил бутылку, как первое попавшееся оружие. Держа литровую емкость на плече, будто дубинку, щелкнул замками. В дверной проем неуверенно заглянул майор Инин.

— Ты не один? — шепнул он, вставая на цыпочки и заглядывая мне через плечо.

— Заходи. — Я отступил, давая дорогу оперу в коричневой кожанке и легкомысленной кепочке с длинным козырьком. — Вот, коротаю вечер на пару со «Зверем». Но он добряга, не кусается и даже не рычит.

— Неплохой у тебя сегодня напарник, — похвалил Инин, мельком взглянув на бутылку. — Ты уж извини, что без звонка. Но обстановочка… Целый день на ногах. В общем, надо поговорить.

— О чем базар, начальник. — Я устроился в кресле у камин-бара и кивнул на противоположное. — Какие проблемы у доблестных органов?

Старший оперуполномоченный плюхнулся в кресло и вытянул свои короткие ножки, обутые в светлые молодежные кроссовки.

— Умаялся, как собака! — Он шумно выдохнул воздух. — Угощай, Учетчик.

Я плеснул ему «Зверя» в высокий бокал.

— И правильно. Не зря же вас легавым кличут. Имя подтверждать надо.

— Ты свое не больно подтверждаешь, Учетчик. — Майор не обиделся на мою колкость, мелкими глотками загоняя «Зверя» в свое нутро. — Хотя твои обзорные рапорта и пользуются в управе некоторым успехом. Конечно, это тоже дело нужное, но конкретной, ощутимой агентурной работы от тебя ноль.

— Чего ж ты, майор, ко мне приперся? — Я сделал вид, что обиделся. — Нотаций с детства не перевариваю. У меня на них аллергия. Блевать тянет.

Опер инстинктивно потянул под себя ноги, усмехнулся.

— Ну, свой шикарный ковер ты навряд ли пачкать станешь. И не лезь по каждому порожняку в бутылку. Кстати, вроде там еще осталось?

Пришлось плеснуть ему еще выпивки. Майор привычно погрел бокал в руках, любуясь прозрачной жидкостью в малиновых сполохах камина.

— Ну, с тобой ясно. Когда сыт, пьян и нос в анаше, пахать неохота. Но придется, Учетчик. Мне необходимо полное представление, что за каша заварилась в вашей уголовной среде.

— ?

— Кто замочил Левина-Батю, Синицына, Хромого, Завьялова?

— А что, это были твои кадры? — Я вытряхнул из пачки сигарету и неторопливо прикурил настольной зажигалкой-пистолетом.

— Неплохая имитация Макарова, — заметил опер. — Но кончай паясничать. Ясно, врагов и недоброжелателей у «Каратистов Урала» пруд пруди. Но кто из них так крут, что может решиться на столь радикальные меры?

— Дай подумать. В первую голову свести счеты выгодно многочисленным должникам «Каратистов» и тем коммерческим структурам и точкам, которые платили им дань «за охрану». Могли приложить лапу и конкуренты. А что если просто внутренняя разборка — король умер, да здравствует король? Кто занял место Бати в ТОО?

— Пока никто. — Майор поднял на меня свои глаза-омуты, вследствие действия алкоголя словно покрывшиеся ледяной корочкой. — В сторону экивоки и реверансы. У тебя, наверняка, есть какая-то версия. Поделись, а мы уж проверим, соответствует она действительности или нет.

— У меня лишь голые предположения, подтвердить ничем не могу. Интуиция и немного логики.

— Давай. Там разберемся, кто девица, а кто баба.

— Первое, что бросается в глаза, — убиты два лидера давно конкурировавших между собой группировок. Либо на сцену вышел некто третий, остающийся до времени в тени, либо это война Бати с Хромым, приведшая их самих к гибели.

— Мы тоже склоняемся к версии о междоусобице. Насчет таинственной третьей силы — завиральная идея. Оперданных о наличии таковой не имеется. Нет сейчас в городе до того обнаглевшей зверюги, что рискнет воевать сразу на два фронта. Это неразумно и, значит, нереально. Мне непонятно одно — зачем «Каратисты», если это они, внаглую расстреляли Хромого? На их месте я бы, например, устроил обычный несчастный случай. Разборка на этом благополучно бы завершилась, и органы не встали бы перед необходимостью копаться в этом уголовном дерьме. Нелогично. Может, на «Каратистов» нас просто наводят?

— Не исключено. — Я сделал вид, что задумался. — Но с устройством несчастного случая не так легко, как ты, майор, думаешь. Хромого всегда сопровождал телохранитель, да и сам он весьма опасен и не подпустил бы к себе чужих. О его тросточке у нашей братии легенды ходят.

— Ты о чем? — не понял опер. — Какая такая тросточка?

— Хромой в своей палке прятал стилет, которым, поверь, весьма ловко умел пользоваться.

Майор отставил недопитый бокал и потянулся к телефону. Я кивнул на дверь смежной комнаты. Инин махнул рукой, — оставайся, мол, какие там секреты.

— Петро? — Майор уже говорил по телефону. — Какое-нибудь оружие на трупе Немцова обнаружено? Нет? Хромой ходил с тростью: проверь, не с секретом ли. Через полчаса буду у себя. И еще, капитан, кто состоял при Немцове телохранителем? Ясненько… Все. Отбой.

Опер взял свой бокал и, в нарушение своих привычек, залпом выпил содержимое.

— А тебе что известно об этом телохранителе? — закусывая долькой лимона, спросил он.

— Почти ничего, самый децал. Слыхал, что молодой качок. В недавнем прошлом инструктор по кикбоксингу в ТОО «Каратисты Урала».

— Как так? — искренне удивился старший опер. — Телохранитель Хромого раньше работал на Батю?!.. Ясное дело, Хромой об этом наверняка не знал! Похоже на ниточку… Ладно, если что узнаешь конкретное, выходи на срочную связь. Я потопал. — Уже взявшись за ручку двери, он внезапно остановился и хитро мне подмигнул. — Есть сигнал: в пивнушке твоей не только анашой, но и опием балуются. Смотри, не зарывайся. Опий дело серьезное, в случае палева отмазать тебя будет сложновато. Ну, пока.

Торговлю маковой соломкой придется прикрыть, пока не выявим, откуда утечка информации, — решил я, защелкивая за майором входную дверь. — Но какие козлы! Не найти даже стилет! Работнички! Сейчас они, наконец, обнаружат кровь Синицы в палке Хромого, и машина все же завертится в нужном направлении.

Приют для друга

День выдался по-уральски двуличным. То солнечно, то пасмурно. Кучевые облака оккупировали небосвод и периодически заслоняли солнце. Но в этом присутствовали и позитивные моменты: не так душно было в такси, которое я нанял до озера Балтым, что располагается по тагильскому тракту. Хотел по пути навестить маму, но вовремя вспомнил, что воскресенье, и она наверняка уехала на собрание баптистов-евангелистов в молельный дом на окраине Екатеринбурга. Администрация города явно тоже страдает двуличием. С одной стороны, государство всемерно поддерживает распространение в России христианства, правда, на словах в основном, а с другой стороны, практической, выделяет участки для строительства церквей и домов для собраний верующих в самых неудобных для паствы отдаленных местах, обычно в частном секторе, где сильную крупную общину создать, если не невозможно, то, по меньшей мере, весьма и весьма непросто. Тот факт, что движение евангельских христиан баптистов самое мощное во всем цивилизованном мире чиновники во внимание, естественно, не берут. Брать они предпочитают наличные за предоставление хороших участков с коммерческих структур, которые не скупятся на взятки: магазин или офис в престижном центре — половина успеха предпринимателя. Все это логично и понятно в нашей раздрызганной стране, но такой повсеместный беспредел, и не только в вопросах строительства, меня просто бесит. Рвачи и хапуги, а не лучшие представители народа. И многие ведь облечены депутатской неприкосновенностью. Вот они и есть настоящая мафия. Поголовная коррупция золотыми цепями сковала Россию, только-только освободившуюся от кандалов коммунизма.