M. Nemo - Песнь Люмена

• Название: Песнь Люмена
• Автор: M. Nemo
• Жанр: Фэнтези

Люмен, любимейший сын Императора. И именно он восстанет против Отца, когда узнает правду о ледяном мире, где никогда не восходит солнце, а главным источником жизни служит кристалл.

---

Отважно сражались легионеры и поняли тогда отверженные, что не одолеть им детей Легиона. Ещё больше взъярились замёрзшие и кинулись все сразу к одному легионеру, самому светлому и любимому Императором, и схватили его, и потащили в чёрные горы. Чтобы ни свет звёзд, ни тепло костра больше его не коснулось.

Помчались что есть мочи, ворвались в горы и заперлись там. Околдовали, опоили легионера и погрузили его в долгий сон при жизни. Много лет миновало, а всё был в плену сын Чертога.

Другие легионеры кинулись на помощь похищенному брату. Идут они день-другой. Знают отверженные, что за ними следом пустились верные легионеры, и насылают метель горше прежнего, чтобы та следы их укрыла, воздух всколыхнула и мир пригасила.

Вот и не стало следов на снегу. Остановились легионеры. Посовещались, что делать дальше. Тут им на встречу и вышел чёрные медведь. Морда здоровая, туловище косматое. Стоит, глазами огромными сверкает под звёздами. И заговорил медведь человечьим голосом.

— Что ищете вы?

— Ищем брата своего потерянного.

— За правду скажу я вам, куда его ледяные унесли.

И рассказал медведь легионерам в какую сторону ушли отверженные. Легионеры мигом кинулись следом. Много-много времени прошло, идут они бредут под пургой и стужею. Видят ледяные, что не отступают дети Императора, насылают такую завируху, что сбивает с ног и ледяной ветер студит кровь в жилах. Но не задаются отважные легионеры. Возникла вдруг перед ними глубокая тёмная пещера, а в пещере огонь.

— Мы не повернём в другую сторону. Не станем греться у костра, а пойдём искать брата нашего, — сказали легионеры.

И ответила им звезда, освещавшая небо над пещерой:

— За стойкость вашу, укажу вам путь через пургу.

Так звезда и поступила. Направила свет далеко через равнины и долины снежные. Осветила путь-дорогу. Так легионеры пошли дальше.

Ещё больше времени застыло с тех пор. Всё кругом стало на одно лицо, снег выровнялся, накрыл мягким покрывалось скалы и горы, слил небо и землю в одно полотно. Куда ни глянь — зияет нескончаемая белизна. В третий раз остановились легионеры и начали совет. Тут то перед ними и появился старец в белом одеянии, пряча лицо под капюшоном. Белая борода свисала до пояса, заговорил он суровым праведным голосом.

— Загадаю я вам загадку. Если отгадаете, укажу дорогу.

— Задавай, — молвили легионеры.

— Что утром горячее. Днём — остывшее. А вечером — замёрзшее?

Долго думали легионеры, пока не вышел один и дал ответ.

— Хорошо, — произнёс старец. Отступил, указывая рукой на запад. — Там ваш брат.

Среди снега показались пики чёрных гор и легионеры кинулись туда. Нашли своего брата и забрали с собой, а когда вернули его в Чертог…

Темно. Кругом темно.

— Что с ним?

— Это шок.

Налицо изменение двигательной активности, вялость сменяющаяся обездвиженностью. Если же Люмен пытался пошевелиться, движения оказывались плавными и неторопливыми, как будто им владел насильственный покой. Он неустойчиво замирал на месте, оглядывался, не узнавая никого и ничего. Шайло так видел его и это разбивало ему сердце. Большую часть времени Люмен лежал на койке у стены и бесконечно долго смотрел в тёмный потолок. Свет в его покоях убрали.

Он был всё так же бледен как в день, когда его вернули в Чертог. Люмена поспешно увели в его покои, и он сидел точно статуя, и всё смотрел мимо Шайло, не замечая, не думая.

Рядом стоял Лукас и Шайло спросил, неосознанно боясь нарушить тишину комнаты.

— Что с ним?

— Это шок.

Молча стоя на месте, Шайло пытался разглядеть в неподвижной далёкой фигуре своего друга и брата. Но сейчас это было похоже всего лишь на оболочку.

Осторожно Шайло прошел вперёд всё так же, не решаясь позвать, но, преодолев себя произнёс:

— Люмен.

В ответ ничего.

— Он ничего не говорит. С тех пор как мы его привезли.

— Как это было.

Голос Лукаса звучал как всегда сурово.

— Так же, как и сейчас.

Темно.

— Не бойся.

— Шайло, не тебе сейчас утешать меня.

— С Его волей всё будет хорошо.

— Конечно.

— И всё же…

— Да.

Кругом одна темнота и глухие звуки прорезают её со всех сторон, и так же внезапно исчезают. Только голос: «Люмен». Только пустые слова: «…всё будет хорошо… конечно…не бойся…это было…да».

Каждый день Шайло проводил в покоях Люмен, а смотря на того и отмечая прошедшее время. За неделю не произошло никаких перемен. Люмен всё так же лежал на койке, Шайло всё так же сидел на полу, положив руки на колени и облокотившись о стену. И смотрел на друга боясь, как бы это не было всё то, что от него осталось.

— Гавил, тебе не стоит быть здесь.

— Но я должен!

— Лукас, забери его.

— Нет, я должен… я хочу! — голос становится тише. — Я нужен ему, мы все нужны ему.

И Шайло.

— Пусть остаётся.

Иногда он резко подскакивал, делая судорожный вдох. С широко раскрытыми глазами смотрел впереди себя, как будто видел вечность, волнами бьющуюся в небе. Лишь через месяц он начал говорить, отвечать на простые вопросы, и то не на все. Люмен мог забыть, что у него только что спросили и уставиться в одну точку. Именно это больше всего пугало Шайло и как видел он, остальных братьев.

Когда Люмен вот так застывал, точно забывая жить, и смотрел, не отрываясь, без всякого выражения. В другое время он мог так же резко обернуться, пытаться найти что-то. Как будто постоянно что-то искал, если приходил в себя. Движения становились резкими и непрогнозируемыми.

— Больше всего я боюсь…

— Не говори так.

— Больше всего что… это будет уже не он.

— Шайло…

Темно. Это вакуум во всём и ничего более. Нет даже холода и оно затягивает, всё глубже. Темнота.

И если говорил, мог говорить одно и тоже, отзываясь на слова другого.

— Да, да, да.

Резко подавшись назад, Гавил быстро ушёл из залы, остальные остались на месте. Лукас и Диан переглянулись. Тобиас не шутил.

Шайло шёл рядом с Люменом, хоть тот и часто останавливался. Свет куда бы они не шли, утихал. Шайло объяснили, в ледяной горе было очень много света.

Это из-за кристалла.

Рамил застыл в стороне, только Люмен протянул руку и, едва касаясь лица Шайло, весь передёрнулся. Как будто перед ним стояло нечто непонятное и чужое.

— Это я, Люмен.

Рамил отметил, что все они стали чаще звать его по имени.

Он так и застыл с протянутой рукой и тогда Шайло мягко опустил её. Люмен так этого и не заметил.

— Давай вернёмся.

— Почему он не отвечает?!

Туофер молча положил руку Гавилу на плечо.

Сердце не бьётся и вдруг начинает колотиться как сумасшедшее. Глаза распахиваются, но впереди ничего кроме него. Он тысячу раз уходит в себя, как сотни поставленных друг напротив друга зеркал. Зеркала делают из кристалла. Кристалл. Свет.

Резкий свет.

— Держи его!

Чужие руки крепко сдавливают тело и придавливают к полу.

— Ну же, успокойся, всё хорошо, всё хорошо.

Одни и те же слова. Полная идентичность растягивается и в итоге вечность предстаёт комбинацией звуков и вибраций. Всё сливается, только тихое монотонное «слышишь меня, успокойся» возвращает к серебристой поверхности над головой. Люмен лежит на полу. Тобиас осторожно отстраняется. Рамил отпускает его ноги, а Шайло держит его голову у себя на коленях.

Здесь слишком светло и свет режет глаза, растворяет в себе без остатка. Его источник тут же вверху.

Люмен поворачивает голову и протягивает руку, касаясь пальцами гладкого пола.

— Нет, он не здесь.

В голосе Шайло столько сдерживаемой тоски, что свет чуть утихает оставляя свод Чертога нетронутым и мягким как прежде.

Туофер смотрит прямо ему в глаза. Туофер молчит и видит, не смотря ни на что.

А вверху простирается немота.

— Они не могли!

Это слова Тобиаса.

— Не могли дать ему кристалл! — Тобиас никогда так не кричал.

— Из-за небольших доз процент кристалла в теле недостаточен, чтобы погрузить в необратимую апатию. Он легионер. Они разбавляли вещество.

— Да какая мне разница?! Зачем?

Тишина.

— Этого нам не узнать. — Шайло умеет говорить разумно. — Но что мы можем, это помочь ему остаться с нами. Так давайте сохранять крепость наших агор.

Весь он завёрнут в большое толстое одеяло. И не прорваться сквозь, но там что-то есть. Оно прямо перед ним, висит над пропастью. И ждёт.

Оно уже у самого порога.

Пытаясь протянуть руку сквозь кокон, Люмен устремляется вперёд и ощущает как Шайло укладывает его обратно на койку. Когда они вдвоём, Шайло всегда молчит. Дни проходят за днями, молочные пути выплывают за окном как дым от костра. И тогда долина затихает в скрадывающем мраке. Из комнаты Люмена не видно суетливого города. Шайло остановил взгляд на Великой Горе. Её гордая неприступная вершина всегда вселяла в него уверенность.