M. Nemo - Песнь Люмена

• Название: Песнь Люмена
• Автор: M. Nemo
• Жанр: Фэнтези

Люмен, любимейший сын Императора. И именно он восстанет против Отца, когда узнает правду о ледяном мире, где никогда не восходит солнце, а главным источником жизни служит кристалл.

---

— Что? Что такое?

Мийя вылетела следом за ним на улицу.

— Мне нужно проверить его, — Аджеха сделал вид, что спешит из-за Люмена. На самом деле ему хотелось уйти оттуда и больше не возвращаться. Ему даже на мгновение удалось забыть кто он и разочарование от возвратившегося осознанием жгло в горле. Слишком притягательно воображать, каково это — быть простым человеком и иметь право на свою собственную жизнь. Не хранить в памяти то, что хранил он. Идти вперёд.

Он захлопнул двери хижины и не сразу понял, что Люмен смотрит на него. Только спустя пару секунд Аджеха понял, что тот так ничего и не видит перед собой. На лбу выступил пот, температура снова подскочила. К тому времени огонь в очаге почти потух и еле тлели распавшиеся угли.

— Отец. Шайло.

Тот снова бредит.

— …только холод…

Аджеха не смотрел на него. Он снова облачился в форму стража. Некоторое время стоял на месте и только потом обернулся, чтобы тут же подойти к окну. Чуть отодвинул штору давая холодному воздуху из щелей скользнуть в мягкую полутьму хижины.

Ему не хотелось слушать. Было в этом что-то неправильное. Ему не раз доводилось видеть людей и на грани сна, и тяжело раненных или пострадавших. Некоторые из них бредили, но это был не человек. И Аджехе не хотелось знать, что скрывается под внешней оболочкой.

Привязаны ли друг к другу легионеры? Любят ли своего создателя? В чём видят смысл своего существования? Всёго этого ему не хотелось знать.

— …знать…

Люмен самодоволен и самовлюблён не в пример другим. Он буквально преподносится на осознании собственного превосходства. Даже если так… даже если ему важна жизнь другого легионера. Жизнь человека для каждого из них — ничто.

— Аджеха.

Он чуть не вздрогнул.

— Одержимый.

Не обернулся. Так и смотрел за стекло в приснувшую синь. Уходящая далеко вперёд равнина как покрывало скрадывала пространство. Снег искрился отражая свет звёзд и не было больше ничего, на чём бы мог остановиться глаз.

Затылка касалось матовое тепло. Но перед глазами был только холод. Он и сам не видел, каким жёстким стало его лицо. А если бы и смог понять — испытал бы облегчение, что здесь больше никого нет.

Только снег и звёзды. Замёрзший мир.

Долго, долг, изгоняя из себя все остальные мысли, он думал только об этом. Легионер за спиной затих.

Одна самая яркая звезда сияла в окружении других поменьше. Все они образовывали круг. Прошёл ещё один день. С момента их последней встречи Мийя ни разу не видела Аджеху. И вот она нашла его одиноко стоящим среди снегов. И было в его позе что-то странное. Присмотревшись, она увидела, что тот прижимает руки к груди как будто пытается что-то сделать, но ничего не выходит.

Тогда он опустил руки и была в этом жесте горькая усмешка. Тут же Аджеха вскинулся и посмотрел на жрицу через темноту. Она неуверенно помахала ему рукой.

— Здравствуй.

— Добрый день.

Они вернулись в деревню. Аджеха шёл впереди и Мийе приходилось прилагать усилие, чтобы не отстать от него. Вот страж миновал один дом, другой. И остановился, когда Мийя позвала его.

— Сегодня такой чудесный день!

Пришлось обернуться. Отвечал он ровно, без выражения.

— Это так.

Они оказались в окружении трёх пустующих домиков. Когда-то давно здесь жили люди. Но после первой катастрофы на озере многие покинули эти места. Захваченные ставнями окна сурово темнели под крышами. У одного дома притаилась покорёженная лавка с отвалившимися двумя ножками. Мийя приложила ладонь к заснеженному камню и оставила свой отпечаток на подмёрзшем снеге.

Всё это время Аджеха стоял в стороне с заложенными за спину руками. Смотрел он в сторону.

— Смотри, мой отпечаток пошёл в вечность.

Отвечать тот не стал.

— Как на сегодня его состояние?

— Удовлетворительное.

— Хорошо, — Мийя была искренне обрадовала. Легионер шёл на поправку и это замечательная новость. Хвала Императору, всё образуется. — Я так рада.

Аджеха стоял как на допросе с таким видом будто ждал, когда же его, наконец, отпустят.

— Ты ведь воспитывался в главном храме?

— Да.

— Там, наверно, было холодно. Мне рассказывали, что вы проходите специальные тренировки, чтобы не бояться холода.

— Да.

Весь такой серьёзный и собранный. Прямая осанка, сам смотрит в сторону. Костюм стража только подчёркивает нарочную отдалённость. Ни дать ни взять совершенный служитель при Императоре.

— Аджеха, ты всё время отвечаешь одно и тоже.

— Как угодно жрице.

Он как будто весь закаменел. Мийе на секунду показалось, что стоит дотронуться, и весь пойдёт трещинами. Она и сама замолчала, только смотрела внимательно на застывшего стража. Слишком внимательно, так что ему оставалось или заговорить, или уйти. Вдруг стало так тяжело, что казалось — вот сейчас тишина окутает уши. Напряжение росло.

И вдруг ему на голову упал снег. Аджеха нахмурился как ребёнок. Первой расхохоталась Мийя, за ней и сам страж. Оба смеялись, пока она не утёрла слёзы и не выпрямилась.

— Всё будет хорошо. Они приедут рано или поздно.

— Меня волнует не это.

Будь мир чуть теплее, они могли бы сесть на каменный круг тут же и разговаривать. Аджеха впервые ощутил возвращение в Чертог так осязаемо. Чертог всегда будет ждать его, через снега и равнины. Громоздящийся в вечности рукотворный айсберг со стенами без единого огреха, точно выточенный волнами.

Правда была в том, что ему хотелось остаться здесь.

— Тогда что?

— Здесь хорошо, — слова прозвучали так просто и естественно, что ни один не удивился.

— Я тебя понимаю, — Мийя говорила со свойственной ей убеждённостью. — Мне тоже нравится бывать среди людей. Я люблю их.

— И их тепло.

К тому времени они уже стояли рядом. Она улыбнулась, отчего Аджехе захотелось улыбнуться точно так же. Кажется, всё таки что-то отразилось на его лице. Потому что глаза Мийи зажглись и стали ещё красивее. Они были большими и тёмными, и очень тёплыми.

Некоторое время оба смотрели на звёзды.

— Мне нравится их свет, — удивительное дело, она произнесла это так, что Аджеха по-новому вглядывался в далёкое холодное сияние. — Когда-то давно нам рассказывали, что это те агоры, что покинули планету. — Снова улыбка. Аджеха задержался взглядом на мягких губах. — Может, так оно и есть. Тогда это были агоры удивительных людей, их тянуло вверх. Ты бы хотел стать звездой?

— Что?

Аджеха как будто с трудом перевёл взгляд снова на небо.

— Стать звездой. Освещать путь другим.

— Не знаю.

— Ты слишком серьёзен.

— Разве не таким полагается быть стражу?

— Так-то лучше.

Он хмыкнул.

— А чему учат жриц в Обители?

— Слушать суть мира.

— Получается?

Казалось, Аджеха готов рассмеяться. В Мийе взыграла природная скромность.

— Я на это надеюсь.

Он в который раз удивился такой перемене. Когда разговор касался служения Обители и её целям, Мийя делалась другом. Или же раскрывалась глубже, этого он понять не мог. Менялось даже её лицо, взгляд становился глубже. И порой Аджехе казалось, что ему не дотянуться туда, не узнать истоков того, что преобладает в ней.

— Расскажи мне о храме.

Память настойчиво пыталась выудить нечто стоящее.

— Ты права, там и правда, холодно.

— Что ещё?

— Много тренировок.

— Ты справлялся.

Это прозвучало так, как будто она видела всё лично и с чем-то ещё. С чем? Как будто гордость.

— Я вижу людей, — отвечая на невысказанный вопрос, сказала Мийя. — Это основная задача жрицы огня — понимать того, с кем устанавливаешь контакт. Только так мы можем быть услышанными.

— Стражу понимание не требуется.

Уловила ли она иронию в его голосе? Похоже, нет. Но это и не бывало важно. Аджехе просто нравилось стоять здесь и слушать тишину, изредка нарушаемую голосом Мийи. Здесь было спокойно, только снег и пустые дома, нависшие над ними крыши собирающие тень в углах, затихшие далеко за небом звёзды.

Было спокойно. Месть и долг отступили, давая ему возможность просто быть здесь и наслаждаться прикосновением холода при дыхании и икрящейся темноте кругом.

Эти жрицы, ведь их так и воспитывали, чтобы умели подчинять без силы.

— У каждого свой путь. — Мийя подмигнула Аджехе. — начертанный Им.

— Что ж, ты наверно тоже очень хорошая жрица.

Она как будто смутилась.

— Да… — и добавила. — Долг это то, что делает нас людьми.

Упоминание последнего Аджеху не побеспокоило. Он всё так же спокойно всматривался в небо. Иногда ему казалось, заговори он сейчас обо всём, и даже то прозвучит отстраненно, как будто не имело к нему отношения.

— Тогда жизнь упрощается, — слова звучали без эмоций.

— Напротив.

Это заинтересовало Аджеху. Теперь он смотрел на Мийю. Очень внимательно и она пояснила: