Мария Кюри - Пьер и Мария Кюри

• Название: Пьер и Мария Кюри
• Автор: Мария Кюри
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛKСМ „МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Книга включает два популярных биографических описания: жизни и деятельности супругов Пьера и Марии Кюри. Первое биографическое описание принадлежит перу М. Кюри — личные воспоминания о муже, дополненные деталями из рассказов самого П. Кюри и его друзей; второе — Е. Кюри.

_{Под научной редакцией и с послесловием профессора В. В. АЛПАТОВА}

---

В числе новых впечатлений от окружавшей среды в Со ее поразила пылкая политическая страстность свекра и его друзей. Доктор Кюри, увлеченный идеями 1848 года, был в близких отношениях с радикалом Анри Бриссоном. Характер у него боевой. Мари, воспитанная в борьбе против чужеземных угнетателей и преданности мирному общественному идеалу, знакомится теперь с партийными раздорами, которые так нравятся французам. Она прислушивается к длинным прениям, к изложению кипучих теорий, задорных, но и великодушных. Устав от них, она бежит к мужу, молчаливому мечтателю, стоящему в стороне от этих споров. Если воскресные гости стараются втянуть и Пьера в дружеское обсуждение событий сегодняшнего дня, физик мягко, как бы извиняясь, говорит им: «Я недостаточно крепок, чтобы приходить в гнев!»

Только дело Дрейфуса явилось тем редким случаем, когда Пьер Кюри потерял свою обычную сдержанность и бросился в политическую борьбу. Но и в этом случае поведение его диктовалось не каким-нибудь сектантством: вполне естественно, он стал на сторону невинного и преследуемого человека. Просто, как человек справедливый, он вступил в бой с вызывавшей в нем отвращение неправедностью.

* * *

В новой квартире на улице Гласьер, 24, где с октября поселились молодожены, окна смотрят на деревья большого сада. Это единственная прелесть квартиры, на удивление лишенной комфорта.

Мари и Пьер ничего не сделали для украшения трех маленьких комнат. Даже отказались от меблировки, предложенной им доктором Кюри. Каждый диван, каждое кресло только лишний предмет для стирания пыли по утрам и наведения лоска в дни общей уборки. У Мари нет ни возможности, ни времени для этого. Да и к чему все эти диваны, кресла, раз молодые Кюри с обоюдного согласия отменили у себя гостей и вечеринки? Назойливый посетитель, взобравшийся на пятый этаж с целью потревожить молодых супругов в их берлоге, потеряет к этому всякую охоту, когда попадет в «кабинет» с голыми стенами, книжным шкафом и столом из простых досок. У одного конца стола стоит стул для Мари, у другого — для Пьера. На столе книги по физике, керосиновая лампа и букет цветов. Ничего больше. Очутившись перед двумя стульями и изумленными взорами Мари и Пьера, самому дерзновенному не оставалось ничего другого, как бежать…

Пьер жил для одной идеальной цели: заниматься научными исследованиями бок о бок с любимой женщиной, живущей тем же интересом к научному исследованию. Жизнь Мари сложнее — помимо любимого труда, на нее падают все будничные, утомительные обязанности замужней женщины. Теперь она не может пренебрегать материальной стороной жизни так, как в свои студенческие годы. Первой ее покупкой после возвращения с каникул была счетоводная тетрадь в черном переплете с многозначительной надписью золотыми буквами «Расход».

Пьер получает в Институте физики пятьсот франков в месяц. Пока Мари не получит диплома на право преподавания во Франции, эти пятьсот франков останутся единственным средством существования супружеской четы.

Все было бы прекрасно: на эти деньги скромная семья может жить прилично. Беда в том, что надобно вместить в двадцать четыре часа все утомительные дела на данный день. Большую часть времени Мари проводит в лаборатории института, где ей отвели собственное место. Лаборатория, конечно, — счастье! Но ведь там, на улице Гласьер, нужно убрать постель, вымести паркет. Надо, чтобы у Пьера было в полном порядке платье и приличная еда. А прислуги нет…

Мари встает очень рано, чтобы сходить на рынок, а в конце дня, возвращаясь под руку с Пьером из института, заходит к бакалейщику, к молочнику. Где те времена, когда беспечная мадемуазель Склодовская не ведала странных ингредиентов, необходимых для приготовления бульона? Мадам Кюри считает долгом чести это знать! Как только вопрос о замужестве был окончательно решен, вчерашняя студентка стала брать тайные уроки по части кухни у Брони и старухи Длусской. Научилась жарить картофель и цыплят и честно готовит кушанья для Пьера, а он — сама снисходительность, да к тому же так рассеян, что даже не замечает ее стараний.

Она изобретает блюда, не требующие больших хлопот, — способные «доходить» сами собой за те часы, когда она бывает в институте. Но кухня оказывается делом не легче химии и так же полна тайн! В какую воду класть говядину — в холодную или в горячую? Сколько времени варить зеленую фасоль? Стоя у плиты, Мари с красными от жара щеками тяжко вздыхает. Насколько проще было раньше, когда она питалась хлебом с маслом, чаем, редиской, вишнями!

Мало-помалу Мари набирается хозяйственной мудрости. Газовый шкаф, несколько раз превращавший жаркое в уголь, теперь понял свои обязанности. Перед уходом Мари регулирует пламя с точностью физика, затем, окинув тревожным взглядом доверенные огню кастрюли, запирает входную дверь, скатывается с лестницы и догоняет мужа, чтобы идти с ним вместе в институт.

Через четверть часа, склонясь над приборами другого вида, она так же старательно отрегулирует высоту пламени лабораторной горелки.

* * *

Восемь часов на научные исследования, три на домашние дела. Но это еще не все. Вечером, расписав дневной бюджет по рубрикам с пышными названиями — «расход на мужа», «расход на жену», Мари Кюри садится у дощатого стола и самозабвенно готовится к конкурсу на звание преподавателя. По другую сторону лампы Пьер, наклонив голову, составляет программу своего нового курса в Институте физики. Временами, почувствовав на себе его взгляд, Мари поднимает глаза. Любящие друг друга мужчина и женщина обмениваются улыбкой. До двух-трех часов ночи еще светится огонь у них в квартире, а в кабинете о двух стульях слышится нежное пианиссимо в шорохе переворачиваемых страниц и торопливого пера.

Мари — Иосифу Склодовскому, 28 ноября 1895 года.

«…У нас все благополучно: мы здоровы и жизнь нас милует. Мало-помалу устраиваю нашу квартиру, но рассчитываю сохранить в ней стиль, не вызывающий никаких хлопот и не требующий ухода, так как я мало пользуюсь чужими услугами: на один час в день приходит женщина вымыть посуду и сделать черную работу. Я сама готовлю и веду хозяйство.

Через каждые несколько дней мы ездим в Со навестить родных мужа. Это не нарушает нашей работы. Нам предоставлены две смежные комнаты на втором этаже, что нам и требуется: там мы чувствуем себя как дома и можем свободно делать ту часть нашей работы, какую нельзя выполнить в лаборатории.

В хорошую погоду мы ездим в Со на велосипедах, а железной дорогой пользуемся только в том случае, если дождь льет как из ведра.

Мои «доходные предприятия» пока не определились, надеюсь получить в этом году одну работу, которую буду выполнять в лаборатории. Это работа полунаучная, полутехническая, и я предпочла бы ее урокам».

В конкурсе на звание преподавателя средней школы Мари заняла первое место. Не говоря ни слова, Пьер покровительственно и гордо обнимает свою польку. Обнявшись, они доходят до улицы Гласьер… и в ту же минуту накачивают шины своих велосипедов, увешанных пакетами. В Овернь — на разведку!

Как щедро тратят оба супруга свои умственные и физические силы! Даже их каникулы — это какой-то разгул человеческой энергии.

«Лучезарное воспоминание, — будет писать потом Мари, — осталось у нас об одном солнечном дне, когда после длинного, тяжелого подъема ехали по зеленым лугам Обрана, в чистом воздухе высоких плато.

Другое яркое. воспоминание оставил один вечер, в долине Трюйер, где уже в сумерках мы задержались, наслаждаясь народной песней, что неслась с лодки, плывшей по течению, и замирала где-то вдали. Плохо рассчитав время переездов, мы не могли добраться до нашей квартиры раньше утренней зари из-за встречи с какими-то телегами: лошади испугались велосипедов, и нам пришлось срезать наш путь по вспаханным полям; затем мы снова попали на дорогу по высокому плато, залитому нереальным лунным светом, и только сонные коровы, ночевавшие в загонах, подходили к загородке и степенно разглядывали нас большими, спокойными глазами».

* * *

Второй год замужества. От первого он отличается лишь состоянием здоровья Мари, нарушенного ее беременностью. Мадам Кюри хочет иметь ребенка, но чувствует она себя настолько слабой, что с трудом может стоять перед своей аппаратурой. И она жалуется.

Мари — Казе, 2 марта 1897 года:

«Дорогая Казя, я запоздала поздравить тебя с днем рождения, но за последнее время я чувствую себя очень больной, а это лишает меня энергии и свободы ума, необходимых для писания.

У меня будет ребенок, но надежда на него осуществляется жестоким образом. Больше двух месяцев у меня постоянные головокружения, и это с утра до вечера — весь день. Я сильно утомляюсь и слабею, чувствую себя неспособной к работе и плохо в моральном отношении.