Фиона Уолкер - Среди самцов

• Название: Среди самцов
• Автор: Фиона Уолкер
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03681-4

Одетта Филдинг решает бросить престижную работу и начать новое дело — открыть модный Клуб-ресторан. Но ее ждет разочарование: ее компаньон и любовник Калум Форрестер разоряет ее, продает ее клуб и покупает себе загородный ресторан в Суссексе. Страдающая от несчастной любви, полностью разоренная Одетта вынуждена наняться шофером к стареющей рок-звезде и волею судьбы тоже оказывается в Суссексе. Здесь она вновь попадает под пристальное внимание злодея Калума, более того, за ней начинает ухаживать ее приятель Джимми Сильвиан. Но Одетта больше не попадается на ту же удочку! Хватит с нее мужчин и их предательства! И все же… когда женщины следовали своим же собственным благим намерениям?

---

— Мне нужно поговорить с тобой о работе, — сделал еще один заход Калум, не желая так легко отказываться от своих планов.

— Я уже говорила: работа, которую ты мне предложил, меня не интересует. Кроме того, у меня есть место — я работаю у Сид.

— Хотите увести у меня водителя, Калум? — вкрадчиво осведомилась Сид. — Так просто я вам его не отдам. Это для меня вопрос принципиальный, и обсуждать его лучше всего за обедом.

Калум, что называется, лишился дара речи. Лишь поднял глаза и посмотрел сначала на Сид, а потом на Одетту. Одетта кивнула.

— Правда. Почему бы тебе не взять с собой Сид?

— Ну, если вы и в самом деле не прочь поехать, то я… — неуверенно начал Калум.

— Дайте мне две минуты — и я буду готова ехать с вами хоть на край света, — не дав ему закончить фразу, пропела Сид и удалилась танцующей походкой.

Калум остался стоять на лестнице, а над ним притаилась в тени на лестничной площадке Одетта. Она полагала, что он уйдет вместе с Сид, но он как будто все чего-то ждал.

Неожиданно Калум неслышно, как кот, взлетел по лестнице и оказался в ее жилище.

— Милое ты себе устроила здесь гнездышко, сестричка…

Одетта отступила от него в тень. На мельнице теперь было совсем темно, и свет единственной электрической лампочки не в силах был рассеять сумрак.

Калум принялся расхаживать по гостиной, обозревая неработающий телевизор, стереоустановку, микроволновку и холодильник.

— Скажи, Одетта, ты меня еще любишь?

У Одетты жарко полыхнули щеки.

— Я никогда не говорила, что люблю тебя, Калум.

— Неважно. Ты ведь любила меня, верно? — без тени сомнения в голосе произнес Калум, заглядывая в ванную комнату и брезгливо морща нос при виде валявшихся на полу состриженных Одеттой волос. — Вопрос в том, любишь ли ты меня сейчас?

— Это что? Один из твоих очередных тестов? — тихо спросила Одетта. — С кем же теперь мне надо трахнуться, чтобы доказать, что я тебя стою?

— Честно говоря, не представляю себе, кому сейчас захочется тебя трахать, — нагло сказал Калум, подходя к ней и срывая с ее головы полотенце, которым она пыталась прикрыть неровно подстриженные волосы. — Ты, Одетта, сейчас в ужасной форме. У тебя нет ни денег, ни нормальной одежды, в глазах такое выражение, будто тебя только что поколотили.

— Убирайся отсюда! — прошипела она, как змея. — И вообще из моей жизни. Должна тебе сказать, что ты сам тот еще красавчик. Жаба с задницей гамадрила — вот ты кто!

Одетта думала, что он сию минуту ее ударит. Калум, однако, громко захохотал.

— Спасибо, — пробормотал он, захлебываясь от смеха. — Большое тебе спасибо. Давно я так не смеялся! Это же надо такое придумать — «жаба с задницей гамадрила»… Вот умора! Наконец-то ты соизволила пошутить.

— За что благодаришь? За правду? — злобно ощерясь, бросила Одетта. — И без меня все знают, что ты мерзкий, гнусный крысеныш!

— Ты еще меня узнаешь, Одетта, — пообещал Калум, подходя к ней и стискивая ее лицо в своих маленьких, но сильных руках. — Поймешь, какой я человек. — Тут он неожиданно к ней наклонился и крепко поцеловал в губы. Одетта высвободилась из его рук и шарахнулась от него, как от зачумленного.

— Я всегда считала, что ты, Калум, — урод, — пробормотала она. — Но это не мешало мне испытывать к тебе сильные чувства. Должна тебе заметить, мне всегда казалось, что между нами много общего.

— Так оно и есть, моя прелесть. Я знал, что мы относимся к тому типу людей, которые всегда берут то, что им нравится. Похоже, теперь ты окончательно дозрела…

— А вот и я! — раздался снизу громкий голос Сид.

— Дозрела для чего? — с жаром переспросила Одетта, но Калум уже ее не слушал.

Отвернувшись от нее, он двинулся к лестнице. На минуту задержавшись на лестничной площадке, он послал Одетте воздушный поцелуй и крикнул:

— Надеюсь, завтра тебе будет лучше. Ложись в постельку и отдыхай.

— Да, Одетта! — крикнула Сид снизу. — Ты уж за собой последи. Главное, не перетруждайся и пораньше ложись спать… Мы с Калумом скоро приедем. Кстати, не забудь почистить к завтрашнему дню мои туфли.

— М-да, Золушка, на бал тебе, как видно, ехать сегодня не придется, — пробормотала Одетта, наблюдая в мутное окошко за тем, как таяли в вечернем сумраке рубиновые огни задних фар «Мерседеса».

На что это намекал Калум, когда говорил, что она «окончательно дозрела»? — вот был главный вопрос, который не давал Одетте покоя весь вечер. Калум не уставал ее удивлять. Как она ни старалась раскусить этого человека, его сложная, многогранная натура всегда поворачивалась к ней новой, незнакомой и не исследованной еще стороной.

Решив, что бессмысленно задавать себе вопросы, на которые нет ответа, Одетта натянула на себя комбинезон и отправилась на кухню — чистить алые замшевые туфли Сид. Потом она мыла посуду, потом кормила щенков, а когда покончила с делами, развалилась у телевизора с рюмкой баккарди в руке и стала смотреть пятничный выпуск передачи «Лондонцы».

Когда наступил перерыв на рекламу, Одетта снова позволила себе поразмышлять о своих невеселых делах. Хотя ей было крайне неприятно представлять себе, как Сид и Калум рука об руку входят в зал ресторана «Шато де Ноктюрн», под конец она все-таки утвердилась в мысли, что, отказавшись поехать с Калумом в ресторан, поступила правильно. Две минуты общения с этим человеком показали ей, что противостоять ему она еще не готова. Тем не менее она не сомневалась, что настанет такой день, когда она воздаст ему по заслугам. Не сегодня, так завтра, но такое время придет. Обязательно.

Досмотрев «Лондонцев» и выпив примерно полбутылки баккарди, Одетта решила, что начинать жизнь сильной, уверенной в себе женщины, способной противостоять мерзостям этого мира, лучше всего с горячей ванны. Прихватив с собой плескавшийся в бутылке остаток баккарди, она поднялась на второй этаж в гостевую ванную и включила горячую воду. Пока ванна наполнялась, она подошла к стоявшему на подоконнике приемнику и, покрутив ручку настройки, остановила свой выбор на волне, передававшей песню Фрэнка Синатры «Умчи меня на Луну».

После этого она улеглась в ванне, отдаваясь всем телом неге. Полежав так с четверть часика, она приступила к более активным действиям и тщательно вымыла волосы. Приведя их в более или менее приличное состояние, она глянула на себя в запотевшее зеркало.

Калум сказал ей, что с ней вряд ли кто согласится переспать. Еще раз внимательно себя осмотрев, Одетта решила, что это, в общем, вопрос спорный. Да, она была не в лучшей своей форме и даже малость заржавела в этой глуши, как висящая на стене без дела шпага, но в данную минуту она смело могла утверждать, что ржавчину с себя соскребла — по крайней мере, с волос и тела.

Эта мысль привела ее в такое хорошее расположение духа, что Одетта, выбравшись из ванны, налила себе еще один бокальчик бакарди. Кажется, Калум сказал про нее, что она «окончательно дозрела»? «Что ж, — подумала Одетта, снова наполняя свой бокал, — похоже, он не так уж и не прав». Она и впрямь «дозрела»: вышла из своеобразной летаргии, в которой находилась на ферме, и вновь готова к активным действиям. И для начала — чтобы никто не посмел ей сказать, что она не в форме, — она снова начнет заниматься тренингом.

Выйдя из ванной комнаты, Одетта в сопровождении выводка щенков афганской борзой вернулась на кухню, поставила на стол зеркало и достала из шкатулки портняжные ножницы. Она уже основательно напилась, а потому резала волосы без всякой жалости — на ее взгляд, любая прическа была бы лучше той, что была у нее на голове два часа назад. Обрезая волосы, она напевала и притоптывала в такт ногой.

Через полчаса на голове у нее было нечто совершенно новое и по прежним временам невозможное. Это была прическа в стиле панк — эдакий задорный ершик, чрезвычайно сексуальный и агрессивный, полностью отвечавший ее нынешнему состоянию души.

Гипнотизируя взглядом свое отражение в зеркале, она прибегла к испытанному средству: несколько раз произнесла магическую фразу: «С тобой все будет хорошо!», а потом, с минуту помедлив, добавила: «Отныне никакой Калум тебе не страшен».

Положив зеркало на стол, она прикрыла глаза и подумала, что это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Одетта давно уже спала, когда дверь на первом этаже распахнулась и на мельницу вошла Сид.

Это был первый случай, когда она сама пришла к Одетте, чтобы поболтать.

— Он такой ранимый, правда? — спросила она, дыша перегаром, и присела на край кровати.

Одетте снились кошмарные коротковолокнистые коровы, которых Калум якобы собирался разводить в Фермонсо-холле, поэтому, когда Сид коснулась ее своей прохладной рукой, она вскочила вся в холодном поту. Сид, не обратив ни малейшего внимания на ее испуг, чиркнула зажигалкой, чтобы прикурить сигарету, а потом еще некоторое время с помощью крохотного язычка пламени обозревала ее новую прическу.