Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

• Название: Че Гевара. Последний романтик революции
• Автор: Юрий Гавриков
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9533-0361-0

Эрнесто Гевара де ла Серна, или просто Че, — легендарная личность, соратник Фиделя Кастро, человек, ставший для нескольких поколений идеалом борца за свободу и справедливость. Он погиб около 40 лет назад в маленькой боливийской деревушке, так и не успев осуществить свой грандиозный план всеамериканской партизанской войны против господства США в Южной Америке. За эти годы интерес к Че Геваре нисколько не ослабевает, напротив — даже растет. Кроме его прямых наследников — революционных партизан различных политических направлений, воюющих в разных точках планеты, — о нем помнят его бывшие и нынешние противники. О нем слагают песни, ему посвящают стихи, его портреты можно увидеть и в витринах фешенебельных магазинов Парижа, и на облупившихся стенах домов беднейших латиноамериканских деревень. Многие боливийские крестьяне сегодня почитают Че Гевару как святого. Но, несмотря на живейший интерес к Че Геваре и возрастающую популярность революционера-романтика, вызывает удивление почти полное безмолвие российских исследователей и журналистов.

Книга Ю.П. Гаврикова, написанная с большой любовью, станет заметным вкладом в изучение личности Че Гевары. Особенно важно отметить, что автор был лично знаком с легендарным героем, не раз встречался с ним на Кубе.

---

11 декабря. «Должна приехать Таня, мы ей «продадим» один из наших джипов... «Чино» выехал на Кубу... Инти высказал мне свои сомнения о прибывшем студенте-медике Карлосе (боливиец. — Ю.Г.), который заявляет, что без распоряжения его партии (компартии Боливии. — Ю.Г.) воевать не будет».

12 декабря. «Собрал боливийскую группу, говорил о реалиях войны, сделав акцент на важности единоначалия и дисциплины... Назначил Хоакина своим замом, Роландо и Инти — замполитами, Моро — начальником санитарной службы... Передовое охранение встретилось с одним охотником, его напоили настойкой, и он ушел довольный».

15 декабря. «Ради предусмотрительности восемь человек со мной разместились в лагере номер 2, в трех часах ходьбы от первого...»

20 декабря. «...Придумана система связи, которая меня не удовлетворяет, потому что указывает на явное недоверие к Монхе со стороны его товарищей... На следующей неделе прибудет Таня за моими инструкциями: возможно, направлю ее в Буэнос-Айрес... До часа ночи нельзя было ничего «поймать» из Ла-Паса».

22 декабря. «...Привезли очень тяжелую силовую установку, пока не попробовали работу из-за отсутствия бензина...»

24 декабря. «День посвящен Рождеству... К вечеру собрались все вместе и провели хорошо время».

31 декабря. «Приехал Монхе, изложил свою точку зрения из трех основных требований: 1) Готов подать в отставку в партии, чтобы добиться от нее хотя бы лояльности (к отряду Гевары. — Ю.Г.) и выделения кадров для борьбы. 2) Пока революция будет свершаться на боливийской территории, военно-политическое руководство борьбой должно быть в его руках. 3) Он же будет заниматься связями с другими южноамериканскими партиями, добиваясь, чтобы они встали на позиции поддержки освободительных движений...»

В ответ Гевара заявил, что по первому пункту тот может действовать по своему усмотрению (хотя и назвал ужасно ошибочным его намерение уйти в отставку). Не возражал он и по третьему требованию, добавив, что оно «обречено на провал». Что касается второго пункта, он категорически его отверг. «Военным руководителем движения буду я, — сказал Че, — и не приму никаких двусмысленностей по этому вопросу». По словам Инти Передо, он даже добавил: «Если бы Фидель Кастро начинал свою войну и Аргентине, я бы встал под его знамя и не вспоминал о своей национальности...»[336].

(Прим. авт.: Для правильного понимания такой позиции Э. Гевары надо исходить из его опасения, что в случае руководства отрядом боливийским товарищем и успеха партизан все движение может ограничиться лишь боливийской территорией. Че, как мы знаем, рассматривал Боливию лишь как этап в латиноамериканской революции.)

Затем Монхе выступил перед боливийскими товарищами и предложил им самим выбрать — остаться в отряде или поддержать позицию партии. «Остались все, — записывает Гевара. — И, кажется, это было для Монхе ударом...»

Прервем на некоторое время цитирование дневниковых записей, чтобы закончить освещение вопроса об отношениях Че с боливийской компартией. Прежде всего, они были отражением общей ситуации в латиноамериканском комдвижении тех лет. Э. Гевара говорил по этому поводу весьма однозначно:

«Компартии Латинской Америки имеют неподходящую организационную структуру для условий, в которых сейчас ведется борьба. Они не способны взять власть и нанести удар по империализму»[337]. Обычно традиционно следовавшее в фарватере политики КПСС, в 60-х годах прошлого столетия комдвижение оказалось перед трудным выбором — продолжать безоговорочную поддержку советских коммунистов или исходить в принятии политических решений из учета положения в своих странах, и частности, на чем особенно настаивали кубинские товарищи, в выборе революционной тактики. Молодая боливийская партия предпочла первое.

Именно в этом (зная об отрицательном отношении к «партизанским идеям» Че Гевары в Москве) нужно искать причину поведения руководства КПБ в отношении Че и его отряда. Поэтому выглядят мало убедительными обиды боливийцев на кубинское руководство за «недостаточную информацию» их по поводу организации в Боливии нового партизанского «очага» (Монхе якобы высказывал даже обиду на Че за то, что он, миновав Ла-Пас, не вышел там на контакт с КПБ. О том, насколько прав был при этом Гевара, в последующие месяцы свидетельствовали неоднократные провалы связных партии и ее секретных явок).

Но Гевара не был, естественно, заинтересован в обострении отношений с компартией. Наоборот, он всячески ищет пути сближения с ней, пресекает в отряде попытки фракционной деятельности со стороны боливийских добровольцев, даже (как мы отмечали выше) пытается избежать чрезмерной интернационализации отряда, за что ратовала КПБ. Более того, он и Монхе были добрыми товарищами на Кубе, где генсек проходил военную подготовку. Он сам предложил тогда Геваре «пакт, скрепленный кровью». Это, правда, не помешало ему в Боливии потребовать от Че деньги на выплату зарплаты своим партийным функционерам, ездившим в отряд в качестве связных(!)[338].

И все-таки нужно отдать должное лидеру КПБ: даже после малопродуктивного для него визита в отряд его партия, по крайней мере, внешне, не отказалась от солидарности с партизанами. В ее заявлении от 30 марта 1967 года, вскоре после первых столкновений отряда Гевары с боливийскими войсками, говорилось:

«...Коммунистическая партия Боливии, которая вела постоянную борьбу против политики предательства национальных интересов, предупреждала, что эта политика повлечет за собой события, которые трудно предвидеть. Сейчас она отмечает, что начавшаяся партизанская борьба — это лишь одно из следствий такой политики...

Компартия, таким образом, заявляет о своей солидарности с борьбой патриотов-партизан. Самое позитивное здесь, несомненно, то, что эта борьба может выявить лучший путь, по которому должны следовать боливийцы, чтобы добиться революционной победы...»[339]. (Прим. авт.: По имеющимся сведениям, данное заявление вызвало большое «разочарование» в Гаване, не говоря уже о самом Че Геваре. Оно, и на наш взгляд, подчеркнуто низко оценивало «самое позитивное» в предстоявшей деятельности партизан и как бы ставило партию в роль стороннего наблюдателя, пока будет «выявлен лучший путь» для борьбы.)

Сменивший Монхе на посту лидера компартии Боливии Колье заявил журналистам уже более определенно, что его партия со всей искренностью помогает и солидаризируется с партизанами. «Мы знаем, — сказал генсек, — что они — антиимпериалисты-революционеры и поэтому заслуживают не только нашей помощи, но и уважения». Правда, и в его заявлении прозвучали отдельные нотки отстраненности — «товарищи в горах действуют согласно своим взглядам», «не мы организовали партизанское движение» и т.п.

Но это все заявления. Другое дело, что на деле Че Гевара так и не получил от КПБ ожидаемой помощи. Действовавшая в отряде группа боливийцев под руководством горняцкого лидера Мойсеса Гевары (однофамильца Че, исключенного из КПБ за «сговор с кубинцами») в целом не оправдала возложенных на нее надежд. Первые выстрелы напугали многих боливийских добровольцев. Их трусость выводит Че из себя:

«Ньято и Коко пошли в верхний лагерь со вновь прибывшим отребьем, но вернулись с полпути, так как подонки не хотели идти. Придется их выгнать» — такая, слишком резкая даже для Че, запись появляется в Дневнике 24 марта.

В январе в лагерь приехали боливийская подпольщица Лойола и горняцкий лидер Мойсес. Он пообещал добровольцев Геваре, но только не раньше начала февраля. Че с возмущением указывает причину задержки в Дневнике: «Люди отказываются пойти за Мойсесом, пока не кончится карнавал». (Чтобы понять это, надо знать латиноамериканцев! — Ю.Г.).

Лойола произвела на Гевару хорошее впечатление своим мужеством и верой в начатое партизанами дело. Он поручил ей организовать в Ла-Пасе и других городах подпольную организацию в поддержку его отряда. Организация должна была снабжать партизан боеприпасами, амуницией, продовольствием, собирать сведения о продвижении армии, заниматься саботажем и диверсиями. Командир снабдил Лойолу подробной инструкцией, озаглавленной «Кадрам, работающим в городах», и она отбыла в столицу. Эти контакты казались многообещающими, но и в дальнейшем приток боливийцев в отряд из города далеко не отвечал надеждам Че. Надеяться на боливийскую компартию больше не приходилось. В мае 1967 года все контакты с Ла-Пасом у партизан были прерваны. Шифровка из «Манилы» 16 мая подтвердила, как записал Че, «полную изоляцию, в которой оказался отряд».

Но это все еще предстояло пережить: на дворе был только март (а мы помним, что полную боевую готовность отряд, по замыслу Че, должен был иметь в сентябре — октябре того же года). А пока идет напряженная и тяжелая работа: строятся укрепления, хранилища для боеприпасов и провианта (заметим — исключительно с помощью лопат, других инструментов и тем более машин нет), на местности выверяются карты, совершаются многочасовые переходы, новички обучаются военному делу. Не забывает команданте и о политико-воспитательной работе. В одной своей беседе с бойцами в феврале он, критикуя леность некоторых кубинских товарищей в строительных работах, говорит: