Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

• Название: Че Гевара. Последний романтик революции
• Автор: Юрий Гавриков
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9533-0361-0

Эрнесто Гевара де ла Серна, или просто Че, — легендарная личность, соратник Фиделя Кастро, человек, ставший для нескольких поколений идеалом борца за свободу и справедливость. Он погиб около 40 лет назад в маленькой боливийской деревушке, так и не успев осуществить свой грандиозный план всеамериканской партизанской войны против господства США в Южной Америке. За эти годы интерес к Че Геваре нисколько не ослабевает, напротив — даже растет. Кроме его прямых наследников — революционных партизан различных политических направлений, воюющих в разных точках планеты, — о нем помнят его бывшие и нынешние противники. О нем слагают песни, ему посвящают стихи, его портреты можно увидеть и в витринах фешенебельных магазинов Парижа, и на облупившихся стенах домов беднейших латиноамериканских деревень. Многие боливийские крестьяне сегодня почитают Че Гевару как святого. Но, несмотря на живейший интерес к Че Геваре и возрастающую популярность революционера-романтика, вызывает удивление почти полное безмолвие российских исследователей и журналистов.

Книга Ю.П. Гаврикова, написанная с большой любовью, станет заметным вкладом в изучение личности Че Гевары. Особенно важно отметить, что автор был лично знаком с легендарным героем, не раз встречался с ним на Кубе.

---

По уровню развития, а также по месту и роли в мировом хозяйстве страны Латинской Америки представляли, как и сейчас, своеобразную группу развивающихся стран. Освободившись от прямого колониального гнета еще в начале XIX в., многие из них прошли долгий путь капиталистической эволюции в условиях формальной политической самостоятельности. Доминирующим хозяйственным укладом в большинстве стран региона стало крупное капиталистическое производство, представленное предприятиями иностранных монополий, государственного сектора и частного национального капитала. Тем не менее, соотношение между производством промышленной продукции на душу населения в рассматриваемых странах и соответствующим показателем в развитых капиталистических странах (вместе взятых) в 1960 году составило около 19%[299]. Эго объясняется, в частности, тем, что индустриализация в латиноамериканских странах носила ярко выраженный зависимый характер. Достижениями науки и техники в первую очередь пользовались те предприятия, в развитии которых прямо или косвенно был заинтересован иностранный капитал. Мощным рычагом давления на государства региона являлись кредиты и займы частных иностранных банков. В результате огромных размеров достигла государственная внешняя задолженность.

В ходе промышленного развития возросли различия между отдельными группами латиноамериканских стран. По уровню производственного потенциала среди них особо выделяются Бразилия, Аргентина и Мексика. Более низкую ступеньку занимали Венесуэла, Перу, Колумбия, Чили. К наименее развитым в экономическом отношении странам региона относятся Боливия, Парагвай, Эквадор, некоторые страны Центральной Америки и Карибского бассейна. В государствах первой группы стало налаживаться производство автомобилей, электротехники, радио- и телевизионной аппаратуры, нефтехимических товаров, тракторов, а в Бразилии — даже самолетов.

Основной преградой на пути развития сельскохозяйственного производства в странах Латинской Америки до сего времени служит отсталая система землевладения и землепользования, характеризующаяся высокой концентрацией средств производства в руках помещиков-латифундистов, малоземельем и нищетой больших масс сельского населения.

С острыми проблемами сталкивается Латинская Америка во внешней торговле: преобладание в экспорте сырьевых товаров при отставании цен на многие из них от быстрого роста цен на промышленные товары импорта.

В 60-х годах прошлого века резко возросла экспансия американского капитала в страны региона. Это обусловило обострение межимпериалистической борьбы за влияние в нем и придало антиамериканскую направленность борьбе его народов за свое экономическое освобождение (революции в Боливии 1952 г., Гватемале — 1954 г., на Кубе — 1959 г., в Никарагуа — 1980-е гг., приход к власти патриотически настроенных военных правительств в Перу и Панаме — 1968 г., народного правительства в Чили — 1970 г.).

Заметно отличались латиноамериканские страны от других стран «третьего мира» (особенно Африки) и по культурно-образовательному уровню. В большинстве столиц уже в те годы имелось по нескольку вузов, театров, симфонических оркестров, национальных музеев и библиотек. Выше был общий уровень грамотности. Но и здесь очевидна неблаговидная роль «северного партнера». Только в 1955—1970 гг. США переманили из Латинской Америки 75 тысяч специалистов высшей квалификации, на подготовку которых государства континента затратили около 3 млрд. долларов).

Что действительно «роднило» Латинскую Америку с африканскими и многими азиатскими странами — это огромные социальные контрасты и нищета трудящихся, особенно крестьянских масс. Для социальной структуры населения региона характерно постоянное увеличение доли так называемых маргинальных слоев — лиц неопределенных занятий, мелких ремесленников, уличных торговцев, домашней прислуги.

Менее 1/10 земельных собственников этих стран владеют почти 9/10 земельных угодий. Труженики деревни находятся в бедственном положении, там еще сохранялись различные формы внеэкономического принуждения и личной зависимости. Особенно нещадной эксплуатации подвергается коренное население. Индейцы испытывают на себе последствия политики насильственной ассимиляции и культурной дискриминации.

В рассматриваемый период почти половина населения не имела доходов для обеспечения минимально необходимого питания. Значительная часть — не располагала мало-мальски приемлемым жильем. (Прим. авт.: Однажды, когда в беседе с Э. Геварой я стал вспоминать о своей работе на его родине — в Аргентине и сказал, что мне нравится танго «Мой дорогой Буэнос-Айрес», Че улыбнулся и сказал: «Ну, это потому, что ты не жил в «Вилья Мисериа». В переводе на русский — «Поселок нищеты». Я видел его: меня попросили отвезти туда приехавшие в Аргентину советские журналисты. На огромном пустыре в столичном пригороде стояли, налезая друг на друга... нет, не хижины, а какие-то шалаши, слепленные из картона, жестянок и старой фанеры. Между этими «сооружениями» протекал маленький ручеек, служивший водопроводом, туалетом и местом для игры детишек... И это в середине XX века, в одной из наиболее богатых тогда стран Латинской Америки! Вспоминаю я и о других поселениях. Это уже более похожие на лачуги избушки, разбросанные по склонам гор на «ничейной» земле. Их жителей никто не прогоняет кроме самой природы: очередной сель в сезон дождей сметает их вместе с хилым жилищем, накрывая толстым слоем камней и глины.)

Еще в начале этой книги мы рассказывали о тех настроениях, которые возникали у молодого Эрнесто Гевары, не раз видевшего подобные картины во время его путешествий по странам континента. Это они, картины нищеты, бесправия и страданий, глубоким эхом отзывались в сердце молодого медика. Это они стали «стартером» всех его последующих действий в жизни. Так что не будем лезть из кожи вон, как это иногда делали некоторые биографы Че, чтобы непременно увязать политическое поведение «героического партизана» с тем или иным теоретическим «измом». Гевара просто не мог себе позволить обеспеченную и комфортную жизнь латиноамериканского врача на фоне унижающей бедности простых тружеников. К сожалению, это не всегда доступно пониманию многих наших земляков.

Другое дело, что в своих политических воззрениях Гевара опирался на освободительные традиции Латинской Америки. Его душе и сердцу были весьма созвучны идеи Симона Боливара, Хосе Марти, Хосе Карлоса Мариатеги. Особенно в отношении проблем объединения латиноамериканских народов и их борьбы за национальную независимость. Первый из них мечтал еще на заре зарождения самостоятельных от Испании государств, что когда-нибудь они составят штаты единой и великой республики — Америки. Эрнесто Гевара тоже мечтал об этом. В указанном выше выступлении в ООН он говорил о причинах озабоченности Кубы проблемами Латинской Америки:

«Эта озабоченность базируется на связях, которые нас объединяют, языке, на котором говорим, нашей культуре и общем хозяине, которого мы имеем»[300].

Глубокое понимание проблем континента, сочувствие его народам отзывались признательностью латиноамериканцев разных социальных уровней и политической ориентации. Вот что писала далекая от левых воззрений колумбийская газета «Эль Паис»:

«Образ Че Гевары стал легендарным примером для дезориентированной молодежи нашего континента. Мы действительно не можем закрывать глаза на нашу горькую реальность. Голод, болезни, неграмотность — не лучшие предпосылки для достижения мира, в котором мы мечтаем жить»[301].

Более индифферентным, пожалуй, было отношение к Геваре на его собственной родине — Аргентине (об этом тоже стоит сказать). Даже в рабочей среде, особенно в период партизанских действий на Кубе. Не последнюю роль в этом сыграло довольно скептическое отношение аргентинской компартии к повстанцам Фиделя Кастро. Однако Че стал кумиром среди университетской молодежи, которая увидела в Кубинской революции серьезную силу для антиимпериалистической борьбы.

Из-за более высокого уровня жизни в те годы в сравнении с другими странами региона аргентинцы были, пожалуй, менее политизированными, чем их соседи. Сам Че признавал, что Аргентина — это страна, где футболом больше интересуются, чем делами правительства, а исполнителя танго Карлоса Карделя (погиб в авиакатастрофе в 1932 г. — Ю.Г.) обожают больше любого, даже популярного президента.

Быть может, частично этим объяснялся и отказ Гевары (несмотря на огромное желание вновь побывать на родине) поехать на празднование 150-летия революции 1810 года. Ссылаясь на желание «закрыться и поработать несколько дней» над срочными документами, в разговоре с Фиделем он просил «избавить его от торжеств», хотя и посоветовал принять приглашение — направить на парад в Буэнос-Айресе взвод Повстанческой армии[302]. (Прим. авт.: Мои коллеги из совпосольства в Аргентине позднее рассказывали мне, какой фурор произвели на трибуны эти «барбудос», шедшие спокойным, почти без военной выправки, шагом. Среди других им улыбался и аплодировал стоявший рядом с президентом Фрондиси глава правительства СССР А.Н. Косыгин.)