Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

• Название: Дар Менестреля
• Автор: Эл Ибнейзер
• Жанр: Фэнтези

Почти никто еще не чувствует этого, но тьма сгущается над западным Вильдаром. Обыватели еще так же пьют свое пиво, политики так же интригуют при королевском дворе, все как обычно, господа, все как обычно. Но о приближающемся Часе знают уже Белые, равно как и набирающие силу Черные. И в центре грядущего — неказистый нескладный молодой менестрель, обвиненный в убийстве принцессы и спасающий теперь свою жизнь бегством. А делят с ним дорогу и вообще уж странные персонажи — колдун, герцог и мальчишка, смахивающий на лисенка. А может, лисенок, смахивающий на мальчишку. А за ними отправляются в поисках менестреля двое, которые раньше и подумать не могли, чтобы оказаться вместе. Два монаха двух орденов, оба в ранге, который мы назвали бы епископом… Только один из ордена Единого, а другой из Черного… И, конечно, появляющаяся то там, то сям принцесса, которую хотели против ее воли выдать замуж. Нет-нет, не то чтобы она была в кого влюблена, а ее пытались выдать за другого. Это неподходящая принцесса для мифа или баллады. Совсем неподходящая… Поэтому, собственно, она замуж и не хотела. Что может связывать таких разных людей?

Но перелистываются прочитанные страницы, и становятся видны общие корни. Корни, растущие с Востока, на ныне покрытые пеплом бескрайние просторы бывшей великой империи, не выдержавшей натиска зла, но и не допустившей его победы над миром, к ее последнему императору, и дальше, во времена когда еще не было ни империи, ни людей, ни даже самого Мира, а только Песня, по которой Мир и был создан…

Любители многих жанров смогут получить удовольствие от этой трилогии. Это несомненно фэнтези, в которой есть и бряцанье мечей, и магия, и миф, и история, и интрига, и Великое Предназначение, но начинается оно, как боевик, с поединка, и, как детектив, с преступления, а конец, несомненно, покорит любителей женского романа. И если вы прочитали его, не спешите избавляться от этой книжки. Потому что прочтя еще раз, вы увидите блеск новых граней и новых линий, и новые ассоциации проснутся от казалось бы уже прочитанного текста. Собственно, так и должны писаться книги, разве не так?

Роман написан в форме трилогии. Примерно 15.5 авторских листов, 526 Кб чистого текста. Имеет развитую историю и специально встроенные повороты сюжета для потенциального продолжения в виде в серии.

---

— Конечно, конечно, — умиротворяюще произнес чиновник, — но среди его родственников оказались влиятельные люди…

— И из-за этого я могу лишиться своего места! — Возмущенно продолжила женщина, — Представляете до чего дошел мир?! Вот и помогай бедным, трать на них свою жизнь, а потом тебя же выбросят на улицу за это!

Чиновник понимающе улыбнулся и произнес:

— Совсем необязательно дорогая госпожа Цваль, у меня есть знакомый, который может за Вас заступиться, и никто, поверьте, никто после этого не посмеет Вас и тронуть.

— Ах, это было бы так замечательно! Неужели можете? — воскликнула госпожа Цваль почти искренне.

— Да, могу, вот только он не любит делать ничего задаром.

Надзирательница сделала резкое движение, будто проверяя свой кошелек, жадно блеснула глазами, а затем ответила:

— Но Вы же сами знаете, какие у меня могут быть деньги? Я бедная женщина…

— Госпожа Цваль, — прервал ее мужчина игриво улыбаясь, — Он не потребует от Вас денег.

— Но, что же тогда, — удивленна спросила надзирательница, вдруг неожиданно зарумянившись.

— О, нет, нет, ничего такого, поверьте, — спохватился чиновник, — Подумайте сами, разве я мог бы предложить ТАКОЕ честной женщине. Что Вы! Он хочет, чтоб Вы передали ему ребенка, которого родит эта женщина, которую Вы только что пустили в приют. Скажу больше, он знал, что она придет сюда, и именно поэтому я зашел к Вам именно в этот час.

Надзирательница испуганно замолчала, но тут же запричитала:

— Ах, Боже мой, да как же это сделать? Если узнает кто, мне ж головы не сносить?

Чиновник протянув руку сжал ее ладонь, внимательно посмотрел ей в глаза и, улыбаясь, тихо-тихо произнес:

— А вот узнать никто ничего не должен.

— Да что я ей скажу, она ведь хоть и оборванка, а ведь шум поднимет!

Мужчина вынул из кармана набитый монетами кошелек и, держа его за завязки, протянул над столом женщине. А затем, твердо и внимательно глядя ей в глаза, еще тише добавил:

— А ей скажете, что ребенок умер.

* * *

Для Дейдры время слилось в сплошном непрекращающемся кошмаре боли и усилий. Казалось, вот уже все, ей даже померещился крик ребенка, и вдруг все опять продолжилось с той же силой… Надзирательница суетилась вокруг нее сама, и если бы Дейдра могла соображать, то очень удивилась бы, чего эта надменная женщина вдруг занялась ей лично, хотя намеревалась отдать ее на руки местной повитухи, да и тон хозяйки резко сменился, стал ласковым и обходительным.

— Ну, давай, милая, постарайся, давай-давай…

А по темным улицам Бренсалля уже шел недавний посетитель приюта, бережно несущий на руках завернутого в приютские тряпки новорожденного ребенка.

Не зря надзирательница была заботлива с Дейдрой, не зря… Она быстро поняла, что одним ребенком дело не ограничится. И что же ей было делать? Если она не отдаст всех детей, то неизвестный покровитель может разозлиться, и тогда она уж точно лишится своего места. Но неизвестно еще и захочет ли он связываться с целым выводком, вместо одного ребенка. И так, и так не получалось ничего путного. И надзирательница просто испугалась, не зная что делать.

Но в темной душе всегда найдется подходящая темная мысль. Если сейчас она шума не поднимет, — думала хозяйка, — то потом можно будет тихо выставить ее на улицу, а тогда какой спрос? Ушла она и все. И никакого ребенка вообще и не было.

Но и на этом дело не кончилось. Когда вслед за вторым настала очередь третьего, надзирательница уже перепугалась не на шутку. Женщина с одним младенцем на руках запросто может затеряться в большом городе. Кому она нужна? А двойня это уже редкость. Такую каждый заметит. Да и вообще, двойня или тройня детей считалась благословением свыше. Причем не только для матери, но и для всех вокруг. Такую могут и служанкой куда взять, так, на счастье, а там… В глубине души у нее шевельнулась черная мысль, но она тут же ее сама испугалась и продолжила свою работу. Хотя ей все равно подумалось, что если бы этот третий ребенок действительно умер бы… Движения стали грубее, отстраненнее, этот третий ребенок явно мог принести кучу проблем. Может поэтому, неаккуратным движением она случайно повредила третьему ножку, и тут же испугавшись, как бы кто чего не узнал, еще больше захлопотала вокруг роженицы.

И словно в ответ на ее тайные мысли вскоре вновь раздался стук в дверь. Пришедший оказался монахом в просторном сером плаще со спокойным уверенным взглядом. Войдя, он сразу же приступил к делу:

— К Вам сегодня пришла женщина, она должна вот-вот родить, что с нею?

У надзирательницы чуть не отнялись ноги от страха. Она знала, что с монахами шутки плохи, они такое знают и умеют, что обычным людям не ведомо. Вдруг он про первого узнает? Ребенка украсть — это плаха. Да как же его спровадить? И не зная, с чем связан этот разговор, а просто стараясь соврать что-нибудь срочно, пока не всплыла страшная правда, надзирательница запричитала:

— Умерла она только что, умерла. Родила и умерла. Нет ее больше. Вон уже и подводы ее забрали, — не зная чего еще соврать на случай, если монаху вздумается взглянуть на тело. Но его явно заботило совсем другое:

— А ребенок? Что с ребенком?

Новая, уже осмысленная надежда озарила надзирательницу, и она не задумываясь выпалила:

— Жив ребеночек, жив. Вот только надолго ли? Его ж выкормить, выпоить некому, вырастить…

— Принеси ребенка, — прервал ее монах, и надзирательница, не веря своей удаче, понеслась в дальнюю комнату, где возле лежавшей без сознания Дейдры, шевелились два комочка. Может, если бы у нее было чуть времени, она бы постаралась подсунуть монаху того, у которого была повреждена ножка, но страх, что монах вот-вот зайдет вслед за ней, заставил ее схватить первого попавшегося их двоих, и быстро вернуться назад.

Монах бережно принял ребенка, присел на лавку, сокрушенно покачал головой, вынул откуда-то кошелек, протянул его надзирательнице и сказал:

— Позаботься о теле его матери, вот тебе на похороны. Ты знаешь, как по нашему обряду принято хоронить. Так и сделай. Ребенка я заберу с собой. Его вырастят у нас в монастыре, если нужно какие бумаги подписать — давай скорее.

Глаза надзирательницы жадно разгорелись, она схватила кошелек, явно содержащий куда больше, чем требовалось на похороны, и торопливо, пока монах не передумал, зачастила:

— Да, нет, не нужно ничего, вам, монахам верят, только имя свое скажи, чтоб в книгу записать.

— Брат Симеон, орден святого Илина, — ответил монах и развернувшись вышел на улицу. Надзирательница облегченно вздохнула и с жадно блестящими глазами стала пересчитывать деньги.

* * *

Дейдра не могла поверить. Неужели все те муки были увенчались появлением лишь этого одного крохотного создания? По ее ощущениям она родила будто троих. Наверное, такова женская доля, решила она про себя, нежно глядя на младенца. Она освободила из-под одежды упругую, налитую молоком грудь и направила ее в рот ребенка. Тот грустно и серьезно посмотрел на мать, и сосредоточенно принялся сосать твердый темный сосок.

Дейдра сидела на крыльце какого-то дома, радуясь, что хозяева то ли не заметили ее, то ли просто боялись выглянуть на улицу города, пораженного мором. Уже несколько дней как она покинула приют, и теперь скиталась по городу без помощи и крыши над головой. Она бы вряд ли это сделала, но начавшаяся в городе эпидемия проникла и за дверь приюта, и каждого заболевшего забирали в общественную больницу, из которой, как правило, оставался только один путь — смерть. Будь она одна, она может и приняла бы подобный выход, но сейчас, когда у нее на руках шевелился сын, нет. Она не могла бросить его на чужие равнодушные руки. Она должна была бороться за него. Поэтому при первых признаках болезни, она сбежала из приюта, прижимая к себе свое единственное сокровище, которое она не променяла бы ни на что на свете, даже на свою собственную жизнь.

Голова кружилась и горела. Дейдра прислонилась к деревяной стене и почувствовала, что скоро потеряет сознание. Неожиданно открылась дверь и мужской голос прокричал:

— Сельма! Тут женщина с ребенком умирает!

Дейдра услышала шаги и не слишком молодой уже женский голос спросил:

— Что же делать-то? В дом ее нельзя, всех заразит. И оставлять ее тоже нехорошо.

— Вон подводы едут, — ответил мужской голос, — Они больных забирают в больницу. Вдруг еще придет в себя?

— А ребеночек-то как? Он в больнице точно помрет. За ним там, кто смотреть-то будет? — Взволнованно продолжил женский голос.

— Это точно, — откликнулся мужской, — Дело — дрянь. Слушай, Сельма, а ребенок-то здоров. Погляди. Возьмем его пока себе. Присмотрим, а если она выживет, так придет сюда, заберет.

Женский голос вздохнул и ответил: