Марина Русланова - Большая книга ужасов 42

• Название: Большая книга ужасов 42
• Автор: Марина Русланова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57776-7

Ядовитый сюрприз

На свой день рождения Даша получила необычный подарок – ее одноклассник Леня Старков, увлекающийся ботаникой, подарил ей цветок: гибрид розы и еще двух растений. Красивый – глаз не оторвать. Но, как оказалось... плотоядный: стоило Даше протянуть руку к голубовато-серебристому бутону, как цветок ее уколол! Друзья девочки отказывались в это верить, пока сами чуть не стали жертвами зеленого монстра. А мальчишка спрятал свое изобретение, узнав, что они хотят его уничтожить. Однако медлить нельзя, ночью страшный гибрид испускает дурманящий аромат, и горе тому, кто его вдохнул...

Прятки с кошмаром

Строители, которые приехали расчищать место рядом с конюшней под новую застройку, и не догадывались, что перекапывают старое кладбище. Теперь у местных будут большие проблемы! Кладбище-то не простое – на нем в давние времена хоронили самоубийц и преступников. Не знает этого и Ленька, занимающийся на конюшне вместе с другими ребятами. Но спасать деревню от нахлынувших упырей придется именно ему, ведь он единственный крещеный ребенок в округе, а упыри только таких и боятся...

---

Вечером явилась Юлька, состряпать ужин и получить инструкции перед встречей с упырями. Ленька гордился своим умением вести дела: некрещеная девчонка бегает одна ночью отгонять упырям скот и ничего не боится. А почему? А потому что упыри не дураки: им выгоднее, когда им дань платят каждую ночь, а если взять и сожрать всех людей за раз, тогда кто платить-то будет? Юльку не трогали, да никого из людей не трогали вообще, уже не потому, что боялись Леньки, а потому, что Ленька им платил. Один без выкупа он бы уже не смог сдерживать столько упырей, сколько приходило в деревню. Юлька совершенно спокойно с ними общалась, пока спаситель видел сны, передавала ему их требования и наоборот, да и сама торговалась неплохо. А главное – она совсем не тяготилась своей нелегкой должностью.

Несколько дней назад, когда Ленька только заикнулся, что хочет по ночам спать, а не болтать с упырями и что коров деревенские и сами могут отогнать, чуть не случился бунт. Натурально: спасителя были готовы порвать и отправить в Москву по кусочкам, а дальше хоть трава не расти. Никто, даже верный Васек, не хотел брать на себя работу дипломата. Никто слушать не желал, что Ленька будет рядом, что дом его на самом краю деревни, и приходящих из леса упырей прекрасно видно в окно. Ежели что – Ленька всегда успеет выскочить. Но все боялись. Юлька вызвалась сама, чем всех удивила. Даже с матерью вроде поругалась, но, впрочем, успела уже помириться.

Она вошла тихо, как будто боясь помешать, проскользнула мимо Леньки в дом. На кухне долго гремела тарелками, непривычно долго, наверное, после дневного происшествия просто не решалась Леньку позвать. Наконец, вышла, сказала: «Там все готово» – и побежала в огород, куда Васек уже согнал выкупных коров.

Ленька дождался, пока она выйдет, встал и прошел из предбанника в дом, где еще с утра властвовал Фока. Нет, Леньку сюда и раньше пускали, на кухню, когда Фоки не было дома. Но комнаты были для него под запретом, сейчас Ленька с удовольствием оглядел захваченную территорию. Диван, компьютер, плакатики с мотоциклами – ничего особенного. В другой комнате пыльный телик и рыболовные снасти по всему полу. Ленька еще не забыл, как они с Васьком собирали эти снасти по всей деревне, якобы для борьбы с упырями, а на самом деле...

Вспоминать, что на самом деле, не хотелось. Не хотелось и есть, но Ленька заставил себя пройти на кухню и взять тарелку. Кухонное окно выходило на другую сторону, и не было видно места, куда должны подойти упыри. Сегодня они потребуют увеличить дань, потому что их опять стало больше, и еще Ирка уехала. Надо было Юльку предупредить... «Перебьется, – махнул про себя спаситель. – Торговаться умеет, не маленькая». Он был уверен в ней, как в себе, а все равно было неспокойно. Ленька так и просидел над полной тарелкой неизвестно сколько, пока не хлопнула входная дверь.

– Ты здесь? – Юлька влетела бледная, все-таки надо было ее предупредить... – Что ж ты не сказал, что все уехали? Я еле сторговалась на тридцать, но мы и этого не потянем!

Ленька подвинул ей стул, и его царапнуло чувство вины: надо было сказать, вон как переживает человек. А что она говорила про тридцать?

– Забей, Юль. Ну уехала Ирка, ну и что? Я, конечно, сам забыл, надо было тебе сразу сказать... А почему тридцать-то? Они совсем оборзели? Может, мне выйти к ним самому?

– Так ты не знаешь?

Ленька не знал.

– Лысый с Митькой тоже уехали!

Никогда Ленька не ждал предательства с этой стороны! Чтобы в последний момент взять и уехать, зная, что подставляют соседей под неподъемную, нереальную дань. Почему они это сделали? Поняли, что накосячили с Иркой? Побоялись? Не справились? Значит, Ленька теперь один.

Он брел огородом навстречу красным огонькам. Обходил пустые грядки, специально продлевая путь. Он впервые не знал, что сказать упырям, как с ними договориться? Как вообще договариваться с теми, против кого ты бессилен? Тогда, еще неделю назад, когда Ленька один мог сдерживать сотню, он думал, что так будет всегда. Хоть и говорили упыри, что нет, а все равно не верилось. И две коровы в день не считались такой уж высокой платой, по крайней мере, пока деревенские не найдут способ победить упырей. Искали: колья, чеснок, даже серебряные пули ухитрились достать – бесполезно. А упырей прибавлялось, а плата росла, и вот наступил момент, который должен был наступить. Но всю неделю Ленька так старательно отгонял эту мысль, что теперь растерялся.

Огоньки стояли тесно-тесно, как крупинки мозаики, и полотно это было огромным. Оно уходило далеко в темноту, дальше за ним, как издевательство, торчали реденькие верхушки леса.

– Пришел... Пришел... – Упыри разговаривали все так же, глухо стеная наперебой, а все равно Ленька поймал себя на том, что понимает их гораздо лучше, чем в первый раз.

– Мы уже договорились...

– Тридцать, и без глупостей...

– Ни о чем вы не договорились! – выпалил Ленька и отчего-то вспомнил Фоку. Где была эта Ленькина смелость, когда надо было всего-то-навсего поставить на место хулигана?! Откуда она взялась теперь, когда перед ним тысяча упырей? Видимо, упыри ему просто не разбивали носа, да и убитой скотины Ленька не видел. Он знал, что они могут сожрать всю деревню, но никого не сожрали же? А Фока, пусть у него и нет такого жуткого красного лица с пустыми глазницами, представлял угрозу вполне ощутимую.

– Юль... Моя помощница глупость сказала, а вы поверили. За что вам, убийцам-нехристям, тридцать? Десяток красная цена, пока я добрый. А разозлюсь – пусть будет пять, как было, и плевать мне на Михайловку. Только вы что будете жрать, когда там всех уничтожите? А десять – хорошая цена.

– Грабеж... грабеж, – зашипели упыри, и Ленька услышал знакомые интонации: может, Юлькины, может, свои. Надо же, хитрые какие, обучаются. Он думал это почти с умилением и не спешил себя одергивать. Лучше уж умиляться врагам, чем бояться их.

– Никакой не грабеж. Я сказал десять, значит, десять. Это мое заднее слово: соглашайтесь или идите жрать Михайловку. Но завтра больше пяти не получите.

О чем он думал, когда это говорил? Да все о том же: лучше каждый день получать по десять коров, чем сожрать однажды двадцать человек. Упыри, конечно, упыри, но не дураки...

Дураки! Красные огоньки развернулись почти синхронно, вся-вся тысяча, и молча пошли в сторону Михайловки! Это в Ленькины планы не входило. Он-то надеялся завтра под шумок перетащить михайловцев к себе в Сходню, а упырям сказать, что разъехались. Не пойдут же они по домам всех пересчитывать. А пойдут – лишатся выкупа, условия договора такими были: чудища не идут в деревню, деревня платит. Но сейчас...

Ленька перемахнул через низкий заборчик, отделяющий огород от упырей:

– Эй, куда, стоять! Я пошутил! Не надо Михайловку жрать... Пятнадцать!

Упыри не оборачивались. Ленька в темноте уткнулся носом в чей-то черный капюшон, но его владелец даже не вздрогнул. Научились торговаться чудища. Прямо как на рынке, когда медленно отходишь от ларька, и с каждым шагом продавец снижает цену. Только это их рынок, как ни крути. Есть рынок продавца, рынок покупателя, а у нас рынок упыря получается. И нет от них спасения.

Ленька схватил этого в капюшоне, развернул к себе лицом и выпалил:

– Двадцать! Двадцать пять! Черт с вами, тридцать!

Упырь смотрел на него пустыми глазницами, а прочие брели себе вперед, не обращая на Леньку внимания.

– Тридцать пять! Больше не смогу...

Ни одна спина не развернулась ему навстречу. Все только синхронно зашипели:

– Можешь...

– Нет, правда...

– Ло-ша-ди, – по слогам подсказали упыри и развернулись, выжидательно глядя на Леньку. Лошади?

Идея кровопийц показалась неожиданно удачной: лошади! В конюшне двадцать голов, это ж полвыкупа! И не надо опять выслушивать стенания Васька о том, что «много, где я столько возьму, в деревне уже зреет бунт, ты сбежишь, а мне тут жить». Не надо тянуть жилы из деревенских, на двадцать коров они еще соберут, если поднапрячься. Да плюс двадцать лошадей... Что будет завтра, Ленька уже не думал, неделя с упырями отучила его от этой привычки. Ночь прошла – никого не съели, и хорошо. А там: будет день – будут и коровы... Лошадей, конечно, жалко, но тут люди на кону, так что нечего. В работе спасителя не место слабакам.

Ленька отпустил капюшон упыря и сдался:

– Уговорили. Двадцать коров и двадцать лошадей. Завтра.

Чудища вразнобой закивали и расступились. Ленька зачем-то пошел вперед сквозь них, и не было конца этой адской мозаике. Он шел, они расступались, но не было этого чувства облегчения, что вот он подарил деревенским еще день жизни. Глупо это все. Неужели их никак не побороть, неужели ему каждую ночь откупаться, когда-нибудь наступит предел, и сегодня Ленька был уже на грани... А деревенским хоть бы что: ворчат, что Ленька дерет с них три шкуры, и самого за глаза называют упырем. Думают, он не знает! Неблагодарная это работа – быть спасителем.