Александр Дюма - Шевалье де Мезон-Руж

• Название: Шевалье де Мезон-Руж
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Римол
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1991
• ISBN: 5-85860-011-05

Эта история переносит нас в дни Великой французской революции. Таинственный и неуловимый, гордый шевалье де Мезон-Руж, реально живший в конце XVIII века, водит за нос агентов Комитета общественного спасения. Призвав всю свою смелость и хитрость, шевалье де Мезон-Руж пытается освободить свою несчастную королеву Марию-Антуанетту, заточенную в Тампльскую башню, узники которой находились под строгим надзором Коммуны, и избавить ее от позорной смерти на эшафоте.

Благодаря несравненному таланту выдающегося рассказчика, Александра Дюма, автора «Трех мушкетеров», «Графа Монте-Кристо», «Сорока пяти», «Двух Диан» и других популярных во всем мире романов, вы переживете одну из великих страниц истории Франции.

---

— Сцевола, — спросил Морис, — ты знаешь, что это за письмо?

— Нет, гражданин.

— Кто тебе его вручил?

— Консьерж.

— Кто его принес?

— Рассыльный, конечно, поскольку нет марки.

— Сходи и попроси консьержа подняться.

Консьерж поднялся, потому что просил об этом Морис, а его очень любили все слуги, с которыми ему приходилось иметь дело. Консьерж заявил, что любого другого жильца он попросил бы самого спуститься за интересующими его сведениями.

Консьержа звали Аристей.

Морис расспросил его о письме. Письмо принес незнакомый человек около восьми часов утра. Молодой человек умел спрашивать, он задавал вопросы и так и этак, но консьерж все равно ничего нового не мог добавить к своему ответу.

Морис уговорил его взять десять франков и проследить за посыльным, если он появится еще раз, чтобы узнать, где тот живет.

Поспешим заметить, что к большой радости Аристея, который был немного унижен тем, что ему придется следить за себе подобным, незнакомец, доставивший письмо, больше не появлялся.

Оставшись один, Морис с досадой смял письмо, стянул с пальца кольцо, положил все это на ночной столик и повернулся к стене с безумным желанием снова уснуть. Но через час, отбросив все напускное, Морис поцеловал кольцо и перечитал письмо. В кольце был необыкновенно красивый сапфир.

Письмо же, как мы уже говорили, было маленькой прелестной запиской, за версту отдававшей аристократией.

В тот момент, когда Морис рассматривал эти чудесные вещицы, дверь его комнаты отворилась. Морис надел кольцо на палец и спрятал письмо под подушку. Была ли это стыдливость зарождающейся любви? Или же стыд патриота, который не хочет, чтобы узнали о его отношениях с неосторожными людьми, пишущими подобные записки, один аромат которой может скомпрометировать и писавшую, и распечатавшую ее руку?

Вошедший был молодым человеком, одетым в костюм патриота, но с чрезвычайной элегантностью. Его куртка с узкими фалдами была сшита из тонкого сукна, короткие штаны — из тонкой шерсти, ажурные чулки — из тонкого шелка. Что же касается фригийского колпака, то благодаря своей элегантной форме и чудесному яркому цвету, он выглядел просто шикарно.

На поясе у молодого человека висела пара пистолетов с бывшей королевской фабрики в Версале, а также короткая прямая сабля.

— Эй! Ты спишь, Брут, — сказал вошедший, — а отечество в опасности.

— Нет, Лорэн, — смеясь ответил Морис, — я не сплю, я мечтаю.

— Да, я понимаю, ты мечтаешь о своей Кариссе.

— Не понимаю.

— Вот как!

— О чем ты говоришь? Кто эта Карисса?

— Как кто? Женщина.

— Какая женщина?

— Женщина с улицы Сент-Оноре, женщина, задержанная патрулем, незнакомка, из-за которой мы рисковали своими головами вчера вечером.

— О, да! — ответил Морис, притворившийся непонимающим, но прекрасно знавший, что именно имел в виду его друг.

— И кто же она такая?

— Этого я не знаю.

— Она красива?

— Вот невидаль! — сказал Морис, презрительно скривив рот.

— Бедная женщина, забывшая обо всем во время какого-нибудь любовного свидания.

…Как мы слабы перед любовью.
Всегда терзающей людей.

— Возможно, — прошептал Морис. Эта мысль, с которой он раньше смирялся, внушала ему отвращение. Сейчас он предпочел бы заговорщицу возлюбленной.

— И где же она живет?

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Не может быть!

— Почему?

— Ты ведь се провожал.

— Она убежала от меня за мостом Мари.

— Убежала от тебя? — воскликнул Лорэн и разразился громким смехом. — От тебя убежала женщина, вот это да!

Голубка разве убежит
От небесного тирана — грифа?
И газель в пустыне не сбежит,
Коль попалась в лапы тигра.

— Лорэн, когда ты будешь говорить наконец как все? Ты меня ужасно раздражаешь своими кошмарными стихами.

— Как все! Я говорю лучше, чем все, мне так кажется. Я говорю как гражданин Дсмустье[23], и в прозе, и в стихах. Что же до моей поэзии, дорогой друг, то я знаю одну Эмилию, которая вовсе не находит се плохой. Но вернемся, однако, к твоей.

— К моей поэзии?

— Нет, к твоей Эмилии.

— А разве у меня есть Эмилия?

— Твоя газель, наверное, превратилась в тигрицу и показала тебе зубы. И теперь ты раздосадован, но влюблен.

— Я влюблен! — воскликнул Морис, тряхнув головой.

— Да, ты влюблен.

Из этого не делай тайну.
Стрелы Цирцеи ранят наше сердце
Сильней, чем молнии Юпитера.

— Лорэн, — предупредил Морис, вооружаясь ключом, лежавшим на ночном столике, — заявляю, что если ты произнесешь еще хотя бы одну строфу, я тебя ударю.

— Что ж, поговорим о политике, я, кстати, для этого и пришел. Ты знаешь новости?

— Я знаю, что вдова Капета хотела удрать.

— Да ты все уже знаешь!

— Что еще нового?

— Знаменитый шевалье де Мезон-Руж в Париже.

— Правда?! — воскликнул Морис, вскакивая.

— Собственной персоной.

— Когда он прибыл?

— Вчера вечером.

— Под видом кого?

— Переодетый стрелком национальной гвардии. Какая-то женщина, скорее всего переодетая в простолюдинку аристократка, пронесла ему одежду на ту сторону заставы. Через минуту они вернулись, держась за руки. И только, когда они миновали заставу, у часового возникли какие-то подозрения. Вначале — женщина с пакетом, потом — она же под руку с военным. Это было подозрительно. Часовой забил тревогу, за ними погнались. Они исчезли в одном из особняков на Сент-Оноре, дверь в котором открылась словно по мановению волшебной палочки. У этого особняка есть и второй выход — на Елисейские поля. Шевалье де Мезон-Руж и его спутница исчезли — ищи ветра в поле. Особняк снесут, владельца гильотинируют, но это не помешает шевалье еще раз попытаться сделать то, что ему не удалось четыре месяца назад, и вчера — во второй раз.

— И его не арестовали?

— Ха, попробуй-ка арестовать Протея[24], дорогой мой. Я думаю, что самому Аристею[25] это вряд ли удалось бы сделать.

Pastor Aritsoeus fugiens Peneia Tempe…

— Берегись, — сказал Морис, поднося ключ к его губам.

— Сам берегись, черт побери! На сей раз ты ударил бы не меня, а Вергилия.

— Да, конечно, ведь ты не пытаешься это перевести, и претензий у меня быть не должно. Однако вернемся к шевалье де Мезон-Ружу.

— Согласись, это отважный человек.

— Конечно, чтобы приниматься за такое дело, нужно обладать большим мужеством.

— Или большой любовью.

— Ты что же, думаешь, что шевалье так любит королеву?

— Я-то в это не верю. Я повторяю то, что все говорят. Впрочем, в нее многие мужчины влюблены, что же удивительного в том, что она и его пленила? Говорят, что и Барнав[26] очарован ею.

— Неважно, главное, что шевалье имеет единомышленников в самом Тампле.

— Возможно.

Любовь сокрушает решетки
И насмехается над замками.

— Лорэн!

— Но это так.

— Ты что же, думаешь как другие?

— Почему бы и нет?

— Тебя послушать, так у королевы должна быть пара сотен возлюбленных.

— Две сотни, три сотни, четыре сотни. Она достаточно красива для этого. Я ведь не говорю, что она всех их любит. Но они все могут любить ее. Все видят солнце, но солнце не смотрит на каждого.

— Итак, ты хочешь сказать, что шевалье де Мезон-Руж…

— Я только говорю, что его сейчас преследуют, и, если он уйдет от ищеек Республики, то он — хитрый лис.

— А что же делает для этого Коммуна?

— Коммуна сейчас издаст постановление, согласно которому на фасаде каждого дома должен быть вывешен список с именами и фамилиями всех жильцов. Осуществляется мечта предков: почему нет окошечка в каждом человеческом сердце, чтобы всякий смог видеть, что там происходит!

— О! Превосходная идея! — воскликнул Морис.

— Насчет окошка в сердце человека?

— Нет, насчет того, чтобы повесить списки на дверях домов.

На самом же деле Морис подумал, что это поможет ему найти незнакомку или хотя бы укажет хоть какой-то след на пути поисков.

— Не правда ли? — сказал Лорэн. — Я уже говорил, что эта мера поможет нам выявить сотен пять аристократов. Кстати, сегодня утром в наш клуб явилась депутация волонтеров во главе с нашими ночными противниками, которых я покинул мертвецки пьяными. Они явились с гирляндами цветов и в венках из бессмертников.

— Правда? — рассмеялся Морис. — И сколько их было?

— Тридцать человек, они побрились и нацепили бутоньерки. «Граждане клуба Фермопил, — сказал оратор, — мы истинные патриоты и хотим, чтобы союз французов не омрачали никакие недоразумения. Побратаемся снова».