Александр Прозоров - Заговорщик

• Название: Заговорщик
• Автор: Александр Прозоров
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 5-289-02629-0

В середине далекого XVI века Андрей Зверев решил предвосхитить победы Петра I и укрепить Россию на балтийском побережье: освободить Прибалтику от власти ордена и папских епископов, дать народам свободу, а Руси – доступ к знаменитым портам Лифляндии. Замысел важный, достойный и почетный, хотя ясно, что за его осуществление многим русским ратникам придется заплатить своими жизнями.

Зеркало Белеса предупредило князя, что одним из погибших окажется он сам. Однако судьба не довольствуется простым предсказанием смерти и вынуждает Андрея Зверева, князя Сакульского по праву владения, единолично, во главе всего лишь полусотни холопов, напасть на непобедимую Османскую Империю. Но Андрей не собирается с честью погибнуть в боях. Он твердо намерен победить.

---

– Удачи тебе, государь.

Андрей сбежал по лестнице и только на улице посмотрел, что же написал ему правитель всея Руси.

– «Подателя сей грамоты желаю видеть пред собою в тот час, когда он ее покажет». Клякса, подпись. Интересно, сколько дали бы за автограф Грозного на аукционе «Кристи»?

По нынешнему обычаю он скрутил грамоту в трубку, запахнул шубу и, шепотом чертыхаясь, направился к воротам.

Пахом сидел на коновязи, лузгая семечки и сплевывая в ров. Судя по черноте овала, «сухой паек» он захватил с собой еще с постоялого двора. Окликать дядьку Андрей не стал. Просто сдернул попону, затянул подпруги и, взметнувшись в седло, с места сорвался в карьер. Спустя пять минут он уже бросил поводья служке в своем временном пристанище, ударом ноги открыл дверь:

– Эй, хозяин! Бочонок вина и жареного поросенка мне в светелку!

Наверху князь успел скинуть шубу и ферязь, забросить в угол сапоги, когда мальчонка занес на блюде небольшой липовый бочонок с уже выбитой крышкой и двумя расстегаями с капустой на отдельном блюде:

– Поросенок в печи, боярин. Как зажарится…

– Принесешь, – метнул в него новгородской чешуйкой Андрей. – Все, иди!

Он встал у стола, кубком зачерпнул вина из бочонка, тут же осушил емкость, черпнул еще и уселся на лавку:

– Что за проклятая судьба! Хочешь добавить своей Отчизне новые владения – умри. Хочешь помочь ее величию – разоряйся! – Андрей опрокинул в себя кубок, откусил немного от пирога, выпил еще, потом еще немного.

Умом он понимал, что задуманная царем реформа нужна, даже необходима. Ему, сыну двадцать первого века, трудно себе представить страну, в которой мэры и губернаторы перед каждым призывом решали бы: а дать ли нам ныне в армию призывников? Сколько дать? А вот меня давеча в Москве обидели – возьму, и призыв в области отменю! Или допустить, что Сталин после нападения Гитлера умолял бы Иркутский обком: дайте, дайте людей для защиты Москвы! А те вяло бы отвечали: «Да недосуг!».

Но ведь здесь, вокруг как раз такие порядки и сохранялись! Далеко ходить не надо: он, князь Сакульский, четыре года отлынивал от службы – и его семьдесят хорошо обученных бойцов, два полных взвода, сидели рядом с ним, не отлучаясь ни на южные засеки, ни на шведскую войну. Самое время вспомнить сталинские порядки…

– Прости, княже, – распахнув дверь, внутрь шагнул заиндевевший, дышащий холодом Пахом. – Отстал. Не надо ли чего?

– Нужно, – кивнул Андрей. – Бери кубок, садись. Черпай до краев, дядька. Выпьем давай.

– За что, княже?

– А вот про это лучше не спрашивай, – попросил Зверев и опрокинул очередной кубок.

Умом… Умом он понимал, что уже через сто лет нигде в Европе не будет никаких баронов с дружинами, графьев с армиями, да и герцоги смогут похвастаться разве что титулом и богатством – у кого оно уцелеет. Армии станут принадлежать только императорам и королям. Дворянин, захотевший показать удаль, сумеет обнажить шпагу, лишь записавшись в офицеры, лишь на чужой службе – никак иначе. И русский князь будет стоять в общем строю точно так же, как и бывший боярский сын, и чуть-чуть впереди потомков бывшего холопа. Умом он понимал, что каток исторической неизбежности накатывается, и его не остановить. Централизация власти, абсолютизм. Кто не успеет преобразиться – те надолго, если не навсегда, исчезнут с мировых карт, подобно Польше или Литве.

– Но почему, черт возьми, все это должно происходить против моей воли и за мой счет! – Князю Сакульскому совсем не нравилось чувствовать себя жалкой песчинкой на пути несокрушимого асфальтового катка. – Что за проклятое время? Хочешь послужить родине – разорись] Хочешь принести ей пользу – умри!

– О-о, – услышал он над головой голос извечно спокойного князя Друцкого. – Вижу, славно вы с государем поговорили. Пожалуй, я лучше завтра утром загляну.

Снисходительный Юрий Семенович навестил родственника только после полудня, когда князь уже успел от души отпиться капустным рассолом, закусив его вчерашними щами и говяжьим студнем. Последней точкой в восстановлении здоровья стала рюмка укропного настоя, по наитию прихваченного Андреем с собой еще из поместья.

– О чем же тебе таком государь намедни поведал, княже, что тебе мир вокруг видеть расхотелось? – поинтересовался старик, присаживаясь рядом со Зверевым за стол и ставя перед собой крынку густо пахнущего хлебом, пенного кваса.

– Намекнул кое о чем. О том, что тяжкий это крест России нашей служить. Неблагодарное это дело. Святое и почетное, но неблагодарное.

– Так про то давно известно, Андрей Васильевич, – пожал плечами Друцкий. – На небесах за дела наши воздастся по справедливости. В грешном мире оной нет и никогда не будет. Мир смертных – это место, где борются силы божественные и бесовские. Откуда здесь справедливость? Писание учит, что Господь наградил нас свободой воли, дабы каждый сделал выбор между добром и злом. Избравшие добро вознесутся на небо, избравшие зло падут в ад.

– Ты решил стать священником, Юрий Семенович? – удивился Андрей. – Не слышал раньше от тебя таких речей.

– Когда дойдешь до моих лет, сынок, – обнял Андрея за плечо князь Друцкий, – когда врата смерти окажутся совсем рядом, ты тоже захочешь узнать, что же ждет тебя там, за этими вратами.

– И что, Юрий Семенович?

– Э-э… – тяжко вздохнул Друцкий и убрал руку, из чего стало понятно, что ответа на свой вопрос он так и не нашел. – Так чего тебе сказал государь?

– Много чего наговорил, – покачал головой Зверев. – Чует мое сердце, скоро кровь польется, и немало. Когда знать поймет, куда Иоанн со своими идеями клонит, косточки начнут трещать у всех, от мала до велика.

– И куда он клонит?

– Он хочет сделать Россию крепкой и управляемой, послушной любой его воле.

– Разве это плохо?

– В том-то и дело, что хорошо, – тяжко вздохнул Андрей, плеснул себе полный кубок кваса и залпом выпил.

– А про дань, – забеспокоился Друцкий, – что он про дань ливонскую думает?

– Боярин Висковатый про нее вообще забыть предлагает. Иоанн хочет использовать, чтобы лишний раз ордынцев прижимать при любых переговорах. Но вот получить ее, похоже, не надеется никто.

– Плохо, – облизнул губы Юрий Семенович. – Что же это государь наш о чести своей совсем не думает, обиды такие схизматикам спускает? Ну, да лиха беда начало. Придумаем еще, чем совесть его пронять. Теперь бы узнать, чего там сами ливонцы делать собираются. Коли заплатят, так и говорить не о чем. А коли нет, так нам и карты в руки. Что скажешь, Андрей Васильевич? Со мной отправишься, али на старика все повесишь?

– В Прибалтику? – крякнул Зверев.

Ехать в Лифляндию ему совсем не улыбалось. При современных скоростях даже верховой на перекладных в дальних переходах «мчится» от силы десять километров в час. Скакать до Риги – это одной дороги месяца два получится. А сколько еще там просидеть доведется, пока прояснится ситуация? Этак до самой осени застрять можно. Андрей же надеялся навестить поместье на Свияге, к тому же летом у него должен родиться сын – тоже хочется рядом быть. Хлопоты кое-какие и в Великих Луках, и в княжестве имеются. Нет, пропадать на все лето где-то на краю света он вовсе не желал.

– Тебе хорошо кататься, Юрий Семенович, у тебя сын все дела на себя забрал. А мне как?

– Так и мне одному тяжко будет. Не те уж годы, не те…

– Зачем вообще туда ехать, дядюшка? – поморщился Андрей. – Может, как-нибудь иначе с этим вопросом разобраться?

– Было бы у меня блюдечко с голубой каемочкой из сказки… Ну, по которому яблочко наливное пускают, – обошлись бы и без поездок. Да вот одно дело – сказки, а иное – жизнь наша грешная.

– Зачем обязательно блюдечко? – осторожно намекнул Зверев. – Есть и другие способы.

Старик почмокал губами, крякнул, предложил:

– Полонянина можно по осени взять, расспросить с пристрастием. На дыбе, да с угольками.

– Что он знать может, полонянин твой, дядюшка? – отмахнулся Андрей. – Коли кого и спрашивать, так посла ливонского, комтура.

– Нет, – мотнул головой Друцкий. – Сего никак делать нельзя. Посла тронуть – позора потом не оберемся! Тем паче кавалера Готарда Кетлера. Сей рыцарь в ордене возвышен, в новые магистры его пророчат. Такого человека незаметно не тронешь, его пропажу ни там, ни Руси не простят.

– Да зачем же его воровать, дядюшка! – не выдержал Зверев. – Вполне хватит флакона его крови! В крови душа человека, из нее врата можно сотворить и в душу комтура этого проникнуть. Видеть, что глаза его видят, слышать, о чем он сказывает, воспоминания его ощутить…

Все, слово вылетело, и его было не остановить.

Князь Друцкий задумчиво почесал нос, крякнул:

– Как же, чего проще… Где же мы кровь его возьмем?

– Есть одна мыслишка, – засмеялся Андрей. – Как ты думаешь, Юрий Семенович, лекарь при после ливонском имеется?

– Должен быть. Готард Кетлер кавалер знатный, да и свита его из людей не последних. Многие немолоды. Должны бы и лекаря доброго с собою взять. Дороги долгие, мало ли чего за такой срок случится?