Оксана Панкеева - Дороги и сны

• Название: Дороги и сны
• Автор: Оксана Панкеева
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0560-2

Недолго продлилось победное шествие Повелителя по миру, из которого он когда-то был с позором изгнан и куда намеревался торжественно вернуться. Самые разные люди из нескольких миров объединились против новоявленного кандидата в боги. Старым волшебникам придется вспомнить молодость, юному ученику — повзрослеть, суровому вояке — поверить в чудеса, а агентам «лавочек» — нарушить кучу инструкций и предписаний. Король станет шпионом, а бард — магом-сновидцем… И их усилия не пропадут зря.

---

Поначалу Кантор опасался, что им не о чем будет говорить: у него свои секреты, личные, у лавочника свои, служебные, единственные общие знакомые — девочка Саша да ее подружка Настя, а обсуждать их — как-то не по-мужски… Разве что поинтересоваться, что за странность такая приключилась с Сашиным возрастом. Девочка решительно не пожелала об этом говорить, а настаивать было неуместно и бесполезно. Может, друг семьи что-то об этом знает? А то как-то уж больно похоже на один случай противоположного перекоса в возрасте, с которым Кантор не так давно столкнулся в своем родном мире. Нет ли тут какой закономерности?

Узнать что-то толком не удалось. Виктор то ли еще недостаточно выпил, то ли действительно настолько плохо разбирался в вопросе. «Спроси лучше Дэна, как вернется, — сказал. — Или отца спроси, они тебе толковее объяснят. Малявка по детской дури вляпалась со своей магической наследственностью. Одноклассница ее в школе чем-то обидела, а она в отместку прокляла, а оно возьми и сработай. Но дети в своих обидах не умеют соразмерять… как там Дэн говорил?.. должное и излишнее. Вот этим излишком по ней и вдарило. Это то, что я в общих чертах знаю. А как оно там в точности получается — пусть кто-то расскажет, кто в этом разбирается… Чего сидишь, наливай».

И понеслось…

Звякает горлышко бутылки о край стакана, булькает прозрачная жидкость, жирным влажным шлепком валится с перекошенного бутерброда кусок не то рыбы, не то мяса…

— Мя-а-а-а-а-аву-у-у-у!

— А это что еще такое?

— Это моя кошка. Она сначала тебя стеснялась, но как учуяла, что здесь едят, мигом начхала на условности. Кира, кис-кис… на, и попробуй только понюхать и отворотить морду.

— Странное имя для кошки.

— Для одноглазой — в самый раз. Ты не против, если она тут поживет?

— Да пока-то ладно, а как ты уедешь домой, куда ее девать? Я же здесь бываю раз в месяц, а то и реже. С собой забери, что ли. У вас там кошки водятся?

— Конечно. Странный вопрос.

— А чего странного? Вот, например, на Каппе… ну где я работаю… там кошки не водятся. Так заберешь?

— Не знаю… Может, Настя возьмет… А то я что-то сомневаюсь, что Кире это понравится.

— В смысле, кошке?

— Как раз не кошке.

Дзинь-дзинь. Буль-буль.

— О, пока мы не забыли… Ты же так и не прочел, что на этой бумажке написано!

— Да ну ее, пусть Санька тебе прочтет, если интересно, только на фига? Ну сказал этот хмырь, что обобрали какого-то пьяного, правда это или соврал — я не знаю, и ты не знаешь… Может, ограбили кого или из чужой машины украли, что это меняет? Не пойдешь же ты дальше расспрашивать. Пусть Макс разбирается. А эта штука в самом деле артефакт? И она волшебная?

— А ты думал? Она меня даже в другом мире нашла.

— Как же ты такой красотой разжился?

— Она сама выбирает хозяина.

— Да ты что?

Для поддержания разговора Кантор поведал историю чакры Трех Лун, насколько знал сам. На протяжении его рассказа «дзинь-дзинь» и «буль-буль» повторились еще несколько раз, по каковой причине оба собутыльника почувствовали друг к другу то особое доверие, от которого так настойчиво предостерегал когда-то своих подчиненных непьющий Амарго. Для Кантора этого оказалось недостаточно — то, о чем он молчал, было глубоко личным, и делиться таким он не стал бы даже с лучшим другом или отцом Себастьяном, не говоря уж о случайном знакомом. А вот у Виктора все тайны оказались служебными. Ведь сто раз прав был товарищ Амарго…

— Слушай сюда, — уже не совсем твердо и слегка сбиваясь на длинных словах, заговорил папин коллега. — Ты умеешь хранить секреты?

— До сих пор никто не жаловался, — с готовностью отозвался Кантор.

— Так вот. Щас я тебе солью служебную тайну, чтоб не трепался нигде. Твои приятели, которые потерялись, пока ты… ну того… — он красноречиво повертел пальцем у виска, — они все нашлись и все в порядке. Вот только вчера они сидели у меня в лавке и искали зеркалом сначала тебя, а потом Повелителя.

— То-то мне показалось, что кто-то на меня опять пялится! — тут же вспомнил Кантор. — Не показалось, значит! Мафей все-таки научился продираться дальше стен дворца!

Конечно, не мешало бы этим двум болтунам языки повыдергивать, но за то, что они выжили и нашлись, Кантор готов был простить даже сочувственные обсуждения своей персоны с посторонними.

— Мафей как раз ни хрена и не научился, а вот их приятель-волшебник… как же его… а, мэтр Вельмир…

— Твою мать! — Кантор от полноты чувств подскочил на стуле и стукнулся головой о шкафчик. Нехило так стукнулся, до сих пор шишка… — Они же этого Повелителя уделают в два счета и со всем покончат в считаные дни, а я здесь сижу и ничего не застану! Виктор, ты можешь взять меня с собой туда?

— Как? В карман посадить? Успокойся и сядь, в лавочке все под контролем, я отсюда бутылку водки протащить не могу, не то что живого человека.

— Но как-то же я сюда попал?

— Ты сюда попал, потому что случайно в портал шагнул. Только не раскатывай губу насчет покараулить на кладбище, там уже лавочки все огородили и занесли в реестры. Расслабься и жди Толика. Наливай.

Дзинь-дзинь. Буль-буль.

— Ты хоть сообразил, что твой приятель-переселенец Настин брат?

— Что тут соображать, на надгробии портрет имеется.

— А ей ты что-то говорил?

— Нет.

— О, теперь верю, что умеешь промолчать где надо.

— А ребята тебе не говорили, что у нас-то там делается?

— Кое-что, в общих чертах… Ну сам понимаешь, что можно сказать чужому человеку, который не в курсе?

— Ну хоть в общих? Лондра и Поморье еще стоят?

— Вроде бы… Если Мафей мотался в это самое Поморье к родичам и привозил из Лондры мэтрессу Морриган, значит, там все путем, правильно я думаю?

— О, мэтресса Морриган… — согласился Кантор и от дальнейших комментариев воздержался, дабы не ляпнуть спьяну чего-нибудь губительного для языка.

— Да, таких женщин сейчас нечасто встретишь… — грустно согласился Виктор. — А и встретишь, тут же окажется, что она триста лет ждала другого и вот только сейчас дождалась…

— Я так понял, меня вы нашли. — Кантор поторопился увести разговор подальше от персоны мэтрессы Морриган. — А Повелителя?

— А ты думаешь, что мне сегодня снилось и чего я вот в пьянство вдарился? Ты бы видел эту образину!

— Что, такой страшный?

— Такой гадостный!

— А-а. Наливать?

— А что, смотреть на нее?

Дзинь-дзинь. Буль-буль.

— А ты что, и правда в театре играешь?

— Не похоже?

— Ну с одной стороны… ты на деда здорово похож, а он уж на всех экранах примелькался. А с другой… я как-то подумал, ты чем-то посерьезнее занимаешься. Рожа у тебя, приятель, такая… специфическая… Опять же тело это в ванной… раза в полтора тебя крупнее тело-то, так, между прочим…

— Ага. А еще я музыку пишу.

— Серьезно? А мой старик стихи писал. Ты не слышал… а, ну я тормоз, нашел что спросить, где бы ты слышал… Щас я тебе поставлю…

— Я же не пойму ни слова… — тоскливо напомнил Кантор.

— А, твою мать… я забыл… Погоди, я тебе сам спою…

Он долго копался в шкафу, что-то ронял, ругался, потом нашел гитару и обнаружил, что на ней не хватает струны, путано и косноязычно вспоминал, при каких обстоятельствах эту струну порвал, зачем-то попробовал настроить оставшиеся и порвал еще одну…

Ах да, точно, вот так они и ушли из дому. Виктор загорелся идеей познакомить Кантора с творчеством своего отца, но сначала недосчитался струн, потом у них кончилась выпивка, а еще он признался, что исполнитель из него тот еще… И пошли они… Куда же они пошли?… Сначала в магазин, да, точно, он еще объяснял отсталому варвару, как пользоваться этими их «деньгами»… А потом они пошли в гости к некоему Гаврюше, который вроде бы должен был решить все их проблемы. Ибо он сам писал музыку на упомянутые стихи, умел играть на гитаре как положено, а не как Виктор, а еще у него дома была целая гитара, и вообще он был еще живой. В отличие от великого поэта.

А потом оказалось, что мир катастрофически тесен и все вокруг либо родственники, либо знакомые — точь-в-точь как в пьесах маэстрины Вероники. Пухлый, похожий на Толика маэстро Гаврюша в самом деле приходится Толику отцом, а Саше — дедушкой, а сам Толик, выходит, ее дядюшка, а она не сказала, маленькая скрытная вредина…

«М-да… а вот потом… кажется, три последние бутылки были лишними… Молчать, два придурка, я сказал, три, значит, три, а не две и не пять… до тех пор я все помню! А вот после — уже не очень…

Да, скандал, конечно, получился некрасивый, но кто это молодое дарование просил лезть со своим „творчеством“, когда я слушаю маэстро! А маэстро ведь действительно великолепен, даже его голос не в силах испортить такие стихи и такую музыку! Кто это из вас сказал? Я на тебя посмотрю, когда тебе седьмой десяток пойдет! Когда тут одышка, а там артрит, а Огонь все равно полыхает, и никуда от него не денешься… И нечего было этому сопляку даже соваться со своими бестолковыми ученическими поделками, неужели сам не видел, как это все жалко и убого… Ну ладно, я понимаю, он пришел не ко мне, а маэстро человек деликатный и молодые дарования обижать стесняется… Ну я же не знал. Ну в этом-то вы меня оба должны понимать! Вы же оба — это тоже я! А я не деликатный и не стесняюсь. Если ученик наваял бездарное не пойми что, я так и сказал. Я и Плаксе всегда так говорил… В конце концов, я ж его не ударил! Нет уж, если бы я очень сильно хотел, меня бы и Виктор не удержал, и не в том дело, что он мужик здоровенный, а просто он сказал, что маэстро не любит, чтобы в его присутствии люди морды били, вот я и послушался. Исключительно из уважения к маэстро, а вовсе не потому, что Виктор этого юнца заслонил своей широкой спиной.