Джеймс Данливи - Рыжий

• Название: Рыжий
• Автор: Джеймс Данливи
• Издательство: Ника-Центр
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 966-521-056-4

Роман Джеймса Патрика Донливи (род. 1926 г.) «Рыжий» является не только абсолютным шедевром черного юмора, но и одной из самых популярных и любимых книг Запада. Это — роман-поэма, роман-джаз, в котором грустная, словно взятая саксофоном нота, неожиданно обрывается и вместо нее раздается взрыв поистине гомерического хохота, трагическое и комическое тесно, как и в реальной жизни, сплелось в «Рыжем» в один поистине «гордиев узел», который на протяжении всего романа тщетно пытается разрубить его главный герой, «вечный студент и турист» Себастьян Дэнджерфилд.

---

— Я буду звать вас Лилли.

На ее губах появляется робкая улыбка, она чуть отворачивается и прикусывает зубами губу. Затем смотрит ему прямо в лицо.

— О!

— Я думаю, теперь я уже могу называть вас Лилли.

— Я согласна.

— Лилли.

— О Боже!

— Что у нас есть из еды, Лилли?

— Немного ветчины и чай, вот возьмите эти десять шиллингов и купите яиц.

— Нет, я так не могу.

— Пожалуйста, я прошу вас.

Дэнджерфилд подходит к комоду. Засовывает деньги в карман.

— Я обернусь в мгновение ока.

Итак, я уже становлюсь мальчиком на побегушках. Просто не хватает денег. Плыву по течению. Нужно быть начеку, готовым ко всему. И жить за счет окружающей среды. Срывать плоды с деревьев. Брать с прилавков самые дорогие рубашки и к тому же требовать за них плату. И взять тонну торфа у торговца углем, а счет пусть он выставит потом. Купить одну большую индейку, мышеловку и редкий сорт сыра, фунт лучшего кофе и немного салями, да еще кислой капусты в придачу. И, пожалуйста, запишите это на мой счет. Продавец рассыпается в любезностях: разумеется, сэр. Чего еще пожелаете? Сливочного масла? Сколько фунтов, сэр? Да, наверное, три. А тонко нарезанных ломтиков ветчины? Из вырезки, сэр. Тонну, пожалуйста. Воображаю себя прогуливающимся по Графтон-стрит. Прохожу мимо кафе «Мишель», в окнах которого я имел обыкновение рассматривать лица дам-аристократок, разодетых в цветастые, сладко пахнущие платья, с хорошенькими носиками, с ноздрями, как у беговых лошадей, и глазами, сверкающими от избытка витаминов. Я всегда надеялся, что одна из них заметит меня и поговорит со мной. Ах, Себастьян, вы откуда? Что? Вы голодны? Ужас. Вы шутите. Но заходите и выпейте со мной чаю. Разумеется, я заплачу. Во что вы одеты? Боже, да это же одеяло! Жуть. Да это же форма ирландских военно-воздушных сил, глупышка. И не снимай ее. Она мне нравится. И тебе идет. Потрясающая вещь. Ты ведешь себя весьма странно, все это говорят. И я сижу с этой девушкой у окна на втором этаже. Платит она. И я под своим коричневым одеялом. Коричневый — цвет похоти. Ем пирожное, которое она для меня купила. Съел одно, стащил два. Съел одно и еще одно украл. Выпив чай, я иду в туалет и спускаю мое одеяло в унитаз. Беру табличку из картона и делаю из нее стоячий воротничок. И связываю его посередине черными шнурками от ботинок. Черный — цвет интимных мест. Возвращаюсь в одном воротничке. Ты можешь сказать, что я веду себя неприлично, но, по крайней мере, я сыт. А сегодня вечером я иду покупать яйца. И мисс Фрост, моя лилия и Лилли, куда ты уйдешь? Я не хотел тебе огорчать, просто хотел понять тебя, дружить с тобой и заниматься с тобой любовью. Тела наши соединялись на кровати в одно, и однажды ночью я надел твою пижаму. Думаю, зеленое мне идет.

— Дюжину самых лучших, пожалуйста.

Полагаю, дела в этом магазине идут неплохо, в нем стеклянные витрины и чистые ногти у продавцов.

Себастьян быстро зашагал по улице Джеэри, два раза резко свернул налево и оказался в своем тупике.

Подошел к забору. Пошарил по зеленой калитке, нащупывая засов. А что соседи? В доме горит свет. Что они выделывают со своими телами? Поджаривают их перед догорающими каминами. Завтра я уезжаю. О’Кифи уже в открытом море. О мисс Фрост, я вижу свет сквозь занавеску. Это плохо для конспирации, но для последнего дня сойдет и так. Остались считанные часы. Я иду в дом, чтобы держать тебя за руку и провести с тобой нашу последнюю ночь. Я хотел бы взять тебя с собой, но не могу. Да и захочешь ли ты подставить плечо, чтобы крутить огромный жернов? Я покажу тебе, как это делается. Ты была добра со мной, как никто другой, и утешала меня, когда я страдал от одиночества, от которого я сошел бы с ума, если бы не твое тело, груди и нежная улыбка. Ты спасла меня. И только мне известный запах твоих подмышек, напоминающий запах медведей в зимней берлоге. Я терся носом о короткие волосы.

Он обошел дом. Посмотрел на лавровые деревья.

Кругом темно. Включу-ка здесь свет. Мисс Фрост поддерживает на кухне идеальную чистоту. Вхожу в ее комнату.

— Пожалуйста, не вставайте, Лилли, предоставьте это мне.

— Нет уж, позвольте мне. Вы устали. Мне не составит никакого труда, мистер Дэнджерфилд.

— В эту последнюю ночь, Лилли, называйте меня Себастьян.

— Не могу, просто не могу. Не заставляйте меня. Садитесь. Я все приготовлю. У вас впереди такое длинное путешествие.

— Очень мило с вашей стороны, Лилли. Можно я посмотрю, что вы читаете?

— Один из этих глупых романов.

— Я ужасно промерз, Лилли, так что даже нос заложило. Я бы хотел попросить разрешения забраться в вашу хорошенькую, тепленькую постельку.

— Но мы и в самом деле не должны больше…

— Только до того момента, когда я начну заглатывать яичницу с ветчиной.

— Вы употребляете ужасные выражения, мистер Дэнджерфилд.

— Все дело в том, что у вас есть грелка, я просто мечтаю до нее добраться.

Она ушла, а он остался сидеть на стуле. А затем он разделся. Туфли аккуратно поставил возле постели. На улице ветер. Продолжаю убеждать себя в том, что ветры бывают умеренные, влажные и теплые. Провожу жизнь, согнувшись над метеорологической картой. Погощу-ка в уютной постельке Лилли. Красивое имя. Что меня заставило? Назову ее белоснежной и чистой. Девственницей. Белоснежкой. А я забираюсь под одеяло глубоко — глубоко, чтобы добраться до грелки, прильнуть к ней, зажать между ногами и ждать ее. Когда я окажусь в Лондоне, то, вероятно, вступлю в «Тринити Дайнинг Клаб». Я прочитал умиротворяющее объявление о том, что «Дайнинг Клаб» создан для того, чтобы способствовать общению выпускников Тринити-Колледжа, а также для поддержания дружеских отношений и для ознакомления выпускников с жизнью Университета. Я неустанно повторяю себе, что я один из вас, потому что я никогда не терял надежды. Она давала мне силы сносить лишения. И я буду приходить по вечерам и усаживаться рядом с вами. Буду вести себя сдержанно и только слушать. То, что мне интересно. Я надеюсь, будет идти дождь. И, выходя из своего экипажа, я буду вдыхать густой туман. Носить буду галстук Тринити-Колледжа. Какой симпатичный галстук! Самый лучший. Вы тоже из Тринити? О да. А вы? Да. Выпускник сорок восьмого года или сорок шестого, в общем-то, выпускник любого года, который вам взбредет в голову. Как у вас дела? Я — Дэнджерфилд. Отлично. Точнее, ужасно. И будут ли там люстры? Цыплята? Спаржа? Огонь в камине? И будет ли это мне по душе? Дай-то Бог.

Лилли приносит чай. На тарелке длинные полоски ветчины и два лоснящихся яичных желтка. И хлеб с маслом. Салатовые салфетки. Она ставит подносик.

— Лилли?

— Осторожно, я из-за вас пролью.

— Только один разок. В губки.

— Вы обожжетесь, если я его уроню.

— Лилли, ты так добра ко мне. Мне ведь это необходимо: уют и еда. Иногда я мечтаю оказаться с тобой на острове, размером в эту комнату.

— Это было бы замечательно.

— Лилли, я вижу, ты уже собирала вещи.

— Да.

— Что это за жизнь! Я хотел где-нибудь прочно обосноваться. Навсегда. Я устал от переездов. У нас должен быть где-то я могу пожить у нее, пока не найду себе жилье.

— Чем занимается твоя тетка?

— У нее студия с окнами во двор, в которой она рисует обнаженные модели. Однажды я ей позировала и чувствовала себя при этом ужасно.

— Почему?

— Мне не нравилось, как она на меня смотрела.

— С вожделением?

— Да.

— И так повсюду, Лилли. Повсюду. Не могу себе представить, как можно положить этому конец. Ведь это всегда заканчивается постелью.

— Продолжайте, мистер Дэнджерфилд. Продолжайте.

— Мне не хочется уезжать от вас. Это несправедливо.

— Не беспокойтесь обо мне, мистер Дэнджерфилд. Я сумею о себе позаботиться.

— Но я хочу быть уверенным, что с вами все будет в порядке.

— А как поживает миссис Дэнджерфилд? Разумеется, это не моего ума дело, но мне казалось, что вы так подходите друг другу.

— Маленькое недоразумение. Думаю, нам недоставало денег. Миссис Дэнджерфилд полагала, что я чудовищно богат. Мне и в самом деле причитаются значительные средства, но добраться до них я пока не могу. Но у меня есть кое-какие планы.

— Я бы хотела выйти замуж.

— Будьте осторожны. Ведь вы не хотите выйти замуж за ирландца.

— Ни в коем случае. Мне подошел бы индеец.

— Американский? Такой, как я. Знаете ли, у меня в жилах течет кровь могикан? Ву-ху!

— Общение с вами, мистер Дэнджерфилд, меня многому научило, хотя я и не согласна со всем тем, что вы говорите. Но сердце мое чувствует, что вы хороший человек.

— Лилли.

— Нет, я ведь уже сказала. И я не шутила.

— Идите сюда.

— Я поклялась, что больше никогда себе этого не позволю. Пожалуйста, не заставляйте меня.

— В этом нет ничего плохого.

— Только в щечку, потому что когда вы разойдетесь, я уже не могу вас остановить.