Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»

• Название: Агентство «Томпсон и К°»
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-108-3, 5-86218-022-2

Невиданными скидками агентство мистера Томпсона зазывает всех желающих в увлекательное путешествие по островам Атлантики: Канарским, Азорским, Мадейра... Путешественникам обещан первоклассный пароход со всеми удобствами, экскурсии, обеды и ужины, а также гид говорящий на всех языках — и все это за смешные деньги. Нет ли здесь подвоха? Это и проверит на себе разношерстная компания путешественников, доверившихся агентству «Томпсон и К°»...

Роман дается в новом (1994) переводе.

---

— И на какое время придется задержаться?

— Не знаю. Но думаю, пока не будут найдены злоумышленники. Приветствую вас, господа.

С этими словами офицер дотронулся рукой до фуражки и сел в лодку, оставив Томпсона в полном отчаянии.

Глава XI СВАДЬБА НА ОСТРОВЕ САН-МИГЕЛЬ

Следующее утро на борту было невеселым. Туристы думали о том, что могли бы уехать еще накануне, до встречи с португальской полицией, если бы не потеряли целый день до прибытия на Фаял. Никто и подумать не мог о таком. Можно ли было предвидеть, что сторожевик догонит беглецов на Сан-Мигеле?

Лишь немногие пассажиры приняли случившееся спокойно. Большинство же не церемонясь высказывало недовольство и возлагало ответственность на Томпсона, хотя он и сам оказался жертвой. Зачем надо было так открыто противиться властям острова Терсейра? Если бы действовали осмотрительнее, все было бы иначе.

Более того, если вернуться к самому началу, то вина агентства станет еще более очевидной. Если бы вопреки программе пароход не прибыл на Фаял на день позже семнадцатого, то от острова Терсейра они отплыли бы раньше и, следовательно, пассажиры не попали бы в эту бессмысленную историю с ворами, которая еще неизвестно чем кончится.

Самые непримиримые, Саундерс и Гамильтон, более всех настаивали на последнем обвинении. Это соображение, как ничто иное, подтверждало безусловный смысл их пунктуальности. Они громко рассуждали о последствиях нарушения программы в кругу одобряющих их спутников, среди них со своей постоянной трубкой был и Ван Пипербум из Роттердама.

Понял ли голландец, в какую попал историю? Во всяком случае, он не скупился на одобрительные жесты, не понимая, впрочем, ни слова, в длинных речах лидеров оппозиции.

Среди яростных обвинителей оказался и дон Игину. Он выходил из себя от гнева. Что за потребность в перемене мест двигала португальцем? Какое значение имела для него задержка, если было видно, что он не знает, куда девать время?

Томпсон ходил мимо враждебно настроенных пассажиров с побитым видом. Он вынужден был слушать, как не переставая брюзжит Саундерс. Предложить людям приятное путешествие сроком на месяц, взять с них солидную сумму, а затем запереть на неопределенное время в порту Понта-Делгады — здесь было от чего рассердиться и самым терпеливым. Он чувствовал и видел, что еще немного — и от него откажутся те, кого он до сих пор считал своими сторонниками. Некоторые другие, например священник Кули, не высказывались так яростно и агрессивно, как Гамильтон и Саундерс, но постоянно давали понять, что, если положение в ближайшее время не изменится, они откажутся от путешествия и первым же рейсовым пароходом вернутся в Англию. Это был тревожный сигнал.

На чью поддержку перед лицом своих недоброжелателей мог рассчитывать Томпсон? Только на Блокхедов. Они не подвергали сомнению восторженное отношение ко всему происходящему главы семьи. Почтенный бакалейщик всегда улыбался и заявлял всем, кто его слушал, что не будет огорчен, если начнутся дипломатические осложнения.

Семья Линдсей и Роже занимали нейтральную позицию — ни за, ни против администрации. Их совсем не волновало то, что беспокоило их спутников. В Понта-Делгаде Элис и Долли получали удовольствие как от взаимного общения, так и от общества веселого французского офицера.

Роже совсем вытеснил нелюдимого деверя Элис. Жизнь на корабле благоприятствовала этому. Де Сорг уже не расставался с обеими сестрами, и их дружба стала предметом многих досужих разговоров. Но какое это имело значение для американок, привыкших к жизни, свободной от условностей? Роже также совершенно не обращал внимание на сплетни. Неистощимый оптимизм француза постоянно сопровождал сестер. Их общение то и дело прерывалось взрывами смеха. И сейчас происходящее было тоже лишь предлогом для шуток: Роже без конца потешался над тем, как «безукоризненно» организовано путешествие.

Робер постепенно становился ближе к этим трем спутникам. На расположение и доброжелательность соотечественника он отвечал тем же. Его постоянно влекло к Элис, проявлявшей к нему явный интерес. Скромный переводчик все больше и больше оправдывал лестное мнение о себе трех пассажиров. Он полюбил разговоры, очарование которых чувствовал все больше и больше. Этому способствовали его частые встречи с сестрами.

Томпсон, даже считая своими сторонниками людей нейтральных, вынужден был признать, что его ряды поредели. Он ломал голову, как выйти из трудного положения с полицейскими. Первым движением было намерение обратиться к британскому консулу. Но запрет вступать в контакт с берегом делал это невозможным. Томпсон безуспешно пытался поговорить с лейтенантом, командиром полицейского отряда на борту «Симью». Но тот ответил, что до обыска помочь ничем не может.

Капитан Пип издали присутствовал при этих разговорах. Не слыша слов, он догадывался об их смысле и гневно теребил свой нос, в то время как его глаза делались ужасающе большими и косили. То, что его судовладелец унижался перед этим португальским полицейским, было, по разумению честного капитана, недостойно. Если бы Томпсон посоветовался с ним, то бывалый моряк, конечно, предложил бы ему какой-нибудь выход, вроде того, чтобы гордо уйти днем под пушками фортов.

Но Томпсон не прибегал к услугам лихого капитана. Он пытался примирить и удовлетворить всех.

Самой нетерпеливой была Таргела. Если бы не эти события, она стала бы уже женой Жоакина. Она горела желанием уговорить неумолимого офицера, полагая, что по отношению к ней он может оказаться не таким непреклонным. Она решилась на этот шаг, когда увидела, что Жоакин со своей лодки делает ей отчаянные знаки.

Таргела решительно направилась к лейтенанту и рассказала ему, в каком положении она оказалась из-за ареста корабля. И, то ли поверив в ее правоту, то ли из-за того, что эта история получила огласку на острове, то ли просто из-за прекрасных глаз просительницы, офицер уступил. Он послал на берег эмиссара[79], и тот вскоре вернулся с приказом высадить Таргелу, но с условием, что на набережной ей устроят самый тщательный обыск. Это условие убедило в строгости и жесткости карантина[80] даже тех, кто до сих пор не склонен был принимать дело всерьез.

Молодая девушка сразу же воспользовалась свободой. Прежде всего она поблагодарила Томпсона и Элис Линдсей. Американка была к ней особо благосклонна, и Таргела пригласила ее и всех ее спутников на свою свадьбу.

Томпсон на приглашение ответил лишь неопределенной улыбкой, Элис же его приняла, но, конечно, с учетом обстоятельств.

Выполнив долг благодарности, Таргела радостно упорхнула.

Было около четырех часов, когда в большой лодке прибыли трое, по всей видимости магистры[81]. Их сопровождали три женщины. Среди прибывших Томпсон сразу же узнал немногословного судью, с ним администратор имел дело два дня назад. Именно судья произнес слово, тотчас же переведенное Робером.

— Обыск,— коротко бросил он, поднявшись на палубу.

Томпсон молча поклонился и полностью предоставил ход дела новоприбывшим. Перед тем как приступить к обыску, они задержались ненадолго у наружного трапа, оглядев весь корабль внимательным взглядом.

Затем судья попросил Томпсона позвать пассажиров на палубу. Так как это уже произошло, Томпсон ограничился тем, что жестом указал на обступивших их обеспокоенных путешественников.

— Господа,— объявил судья,— на Терсейре совершена кража на сумму шесть миллионов франков. Поймавшему вора назначена премия в шестьдесят тысяч франков. Вы понимаете теперь, какое значение правительство придает этому происшествию, возмутившему наше набожное население. В связи с подозрительным поведением вашего судовладельца и капитана,— при этих словах капитан обменялся с Артимоном взглядом, выражающим презрение, и с высоты капитанского мостика презрительно плюнул в море,— мы склонны предполагать, что вор скрывается среди вас. Вы все заинтересованы, следовательно, в том, чтобы подчиниться инструкциям, которые я уполномочен вам передать и которые в случае необходимости я заставлю выполнять с применением силы.

Судья сделал паузу. Эту, очевидно, заранее подготовленную речь он произнес на одном дыхании. Теперь он снова возвращался к своей обычной отрывистой краткости.

— Пассажиры — на верхнюю палубу,— сказал он, поворачиваясь к Томпсону,— экипаж — на полубак[82]. Вас будут охранять мои люди все то время, пока мы будем осматривать корабль.

В соответствии с этим приказом, переведенным Робером, все, включая капитана, гневно жующего усы, собрались на верхней палубе, в то время как экипаж сгрудился на полубаке. Один из пассажиров незаметно отделился от остальных и направился в свою каюту. Этим пассажиром был дон Игину.