Леонид Вишняцкий - Неандертальцы: история несостоявшегося человечества

• Название: Неандертальцы: история несостоявшегося человечества
• Автор: Леонид Вишняцкий
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98187-614-1

Неандертальцы не были нашими прямыми предками, но, тем не менее, они наши ближайшие родственники, и у нас с ними очень много общего. Называть их тупиковой ветвью эволюции, по мнению автора этой книги, столь же неверно, как неверно применять этот эпитет по отношению, скажем, к коренному населению Тасмании и другим первобытным популяциям людей, уничтоженным в результате европейской колонизации. Скорее, неандертальцев следует считать "дублерами" гомо сапиенс, запасным вариантом антропогенеза. Почему же история выбрала нас, а не их? Как происходил этот выбор? Что сыграло в нем решающую роль? Был ли он предопределен заранее или зависел больше от привходящих и потому во многом случайных обстоятельств? Автор рассматривает эти и многие другие вопросы, попутно суммируя и в доступной для неспециалистов форме излагая то, что известно сейчас о происхождении и эволюционной истории неандертальцев, их умственных и языковых способностях, материальной и зарождавшейся духовной культуре, о динамике их расселения и причинах вымирания. По каждой из перечисленных тем учтены наиболее интересные и важные сведения, имевшиеся в распоряжении палеоантропологии, археологии и смежных с ними наук на середину 2010 г. Книга адресована всем, кого занимает древнейшее прошлое человечества - от академиков до студентов и школьников старших классов.

---

Рис. 4.8. Соотношение площади поверхности тела и его объёма у жителей высокоширотных районов и жителей регионов с умеренным или жарким климатом (источник: Lewin and Foley 2004).

Начнём с того, что пещерные медведи, как и неандертальцы, происходят от европейских представителей вида, имевшего более широкое распространение (медведь Денингера — Ursus deningeri). Их ареалы в значительной степени перекрываются, а периоды существования совпадают почти полностью, если не полностью: от конца среднего плейстоцена до последнего ледникового максимума[93]. Пик процветания и тех, и других, судя по численности ископаемых находок, тоже приходится на одно и то же время, а именно на конец изотопной стадии 4 и первую половину стадии 3 (примерно от 65 до 35/40 тыс. лет назад). В отличие от предковых видов — человека гейдельбергского и медведя Денингера, предпочитавших, за редкими исключениями, равнины и низкогорья, неандертальцы и пещерные медведи питали явную склонность к жизни высоко в горах: следы их пребывания часто встречаются на высоте более 2000 м над уровнем моря. Наконец, нельзя не отметить и ещё одно совпадение: оба вида не только исчезли примерно синхронно, но и были замещены более грацильными формами с более разнообразным, как считает большинство исследователей, рационом. При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что среди анатомических особенностей, отличающих пещерных медведей от сменивших их бурых (Ursus arctos), есть целый ряд черт, по которым и неандертальцы тоже отличались от пришедших им на смену гомо сапиенс. Кроме большей массив ности тела, список таких черт включает ещё, например, относительно укороченные дистальные сегменты конечностей, увеличенные размеры суставов трубчатых костей, утолщённые фаланги, сравнительно крупные коренные зубы и некоторые другие признаки[94]. В обоих случаях часть этих особенностей явно была вызвана к жизни необходимостью обеспечить их обладателям более эффективную терморегуляцию.

Но достаточно о медведях (впрочем, нам ещё предстоит встретиться с ними в главе 7), вернёмся к неандертальцам. Можно не сомневаться, что помимо размеров и пропорций тела они должны были иметь и какие-то чисто физиологические средства приспособления к холодному климату. Первым эту идею тоже развил К. Кун, и он же указал на некоторые анатомические детали, которые её подтверждают. В частности, Кун обратил внимание на необычайно крупный размер подглазничных отверстий на верхних челюстях неандертальцев, с одной стороны, и эскимосов Гренландии — с другой. Поскольку через эти отверстия проходят сосуды, обеспечивающие приток крови к щекам, логичным кажется предположение, что их увеличение у коренных жителей севера было связано с необходимостью более интенсивного обогрева во избежание обморожения. Аналогичным образом можно истолковать и ещё несколько специфических черт в строении неандертальских костей.

Таким образом, есть все основания считать, что суровый и притом крайне нестабильный климат плейстоценовой Европы действительно оказал большое воздействие на эволюцию и анатомию неандертальцев. Это воздействие отразилось, в частности, в пропорциях их скелета, в некоторых деталях системы кровоснабжения и ряде других признаков, адаптивный смысл которых кажется более или менее понятным. Со многими другими неандертальскими особенностями, однако, ясности гораздо меньше. Какова была их адаптивная роль, и играли ли они вообще такую роль, остается неизвестно.

Одной из наиболее трудноразрешимых проблем является объяснение специфического строения неандертальского носового отверстия — более широкого и глубокого, чем у современных людей. Популярная некогда гипотеза, согласно которой это было необходимо для предотвращения попадания слишком холодного и сухого воздуха в легкие при дыхании, вступает в непреодолимое противоречие с тем фактом, что у современных людей широкий нос в норме гораздо больше характерен для обитателей регионов с мягким климатом, нежели для жителей севера. Про неандертальское носовое отверстие написаны десятки статей, но какие именно факторы обусловили его специфический формат — по-прежнему непонятно. Возможно, что холод, как и климат вообще, тут был совершенно ни при чём, а определяющую роль сыграли чисто анатомические закономерности и требования, накладываемые общими особенностями строения лицевого скелета неандертальцев. Например, не исключено, что широкий нос был всего лишь механическим следствием свойственного им среднелицевого прогнатизма[95]. Правда, носовое отверстие неандертальцев характеризуется ещё и возросшей по сравнению с их предшественниками высотой, и эта черта, по мнению ряда авторов, могла быть результатом взаимодействия структурных ограничений, налагаемых особенностями исходного (предкового) состояния, с одной стороны, и адаптивных изменений в ответ на специфические требования природной среды — с другой[96].

Многие другие особенности неандертальского скелета, возможно, представляют собой результат адаптации не столько к холодному климату, сколько к большим физическим нагрузкам. Таковы, например, толстые стенки трубчатых костей, сравнительно сильно изогнутые проксимальные сегменты конечностей, хорошо выраженные (рельефные) участки крепления мускулов, широкие (как бы расплющенные) фаланги пальцев ног и некоторые другие признаки. Не исключено, что, по крайней мере, некоторые из них не были предопределены на генетическом уровне, а образовывались (или, по крайней мере, усугублялись) в течение жизни человека вследствие частых и долгих переходов, транспортировки тяжестей без вспомогательных средств, выслеживания и преследования охотничьей добычи, столкновений с крупными и опасными животными и т. д.

Наконец, ещё какая-то часть свойственных всем неандертальцам или отдельным их группам признаков могла закрепиться у них просто случайно, в результате процесса, который биологи называют дрейфом генов[97]. Воздействию этого процесса более всего подвержены небольшие по численности популяции, особенно когда они оказываются в условиях полной или частичной изоляции от других популяций своего вида. В таких условиях аллели (т. е. варианты состояния или, иначе говоря, формы генов), бывшие ранее редкими, могут быстро стать преобладающими. Например, при дроблении популяции в ходе расселения или резком уменьшении её численности вследствие какой-либо катастрофы генетический состав вновь образовавшихся или уцелевших групп почти наверняка будет во многом отличаться от первоначального, предкового. Первопроходцы, уходящие на новые земли, унесут с собой лишь часть существующих аллелей, часть исходного генетического разнообразия, и чем меньше их (первопроходцев и аллелей) будет, тем больше вероятность того, что в основанной ими новой популяции нормой станет то, что раньше было отклонением от неё. Точно так же норма и отклонение на уровне вида, популяции, или хотя бы отдельной группы могут поменяться местами после массовой гибели в результате, скажем, извержения вулкана, слишком холодной и долгой зимы, схода снежной лавины, обвала в пещере, либо каких-то ещё природных катаклизмов. Более чем вероятно, что нечто подобное не раз происходило и с неандертальцами, которые, напомню, ведут своё происхождение от группы (скорее всего, очень небольшой) переселенцев из Африки, и которым выпало жить далеко не в самом благодатном краю и не в самые лёгкие времена.

ТЯГОТЫ ЖИЗНИ

О том, что край, действительно, был суров, а времена нелегки, свидетельствуют не только палеогеографические, но и палеоантропологические материалы. Судя по этим материалам, неандертальцы жили недолго, жизнь их, начиная с раннего детства, была полна тягот и лишений, и повсюду их подстерегали опасности, следствием встречи с которыми становились многочисленные травмы: переломы, сильные ушибы, боевые или охотничьи ранения. На некоторых неандертальских скелетах прямо-таки живого места нет — и зубы, и череп, и кости конечностей несут следы всяческих болезней, стрессов и увечий. Словом, тяжко им приходилось, очень тяжко, с этим не поспоришь. Ну, а с другой-то стороны, кому в каменном веке приходилось легко? И почему все, или почти все, так уверены, что неандертальцам было хуже, чем остальным, и что тяготы, которые выпадали на их долю, обходили стороной современных им или более поздних, верхнепалеолитических и неолитических гомо сапиенс? Есть ли для такой уверенности достаточные основания?

На первый взгляд, есть. Главные я уже упомянул. Во-первых, это очень низкая средняя продолжительность жизни и очень высокая детская смертность, во-вторых, широкое распространение так называемой гипоплазии, т. е. нарушений в структуре зубной эмали, могущих являться следствием недоедания и болезней в период её формирования, и, наконец, в-третьих, наличие на многих неандертальских костяках следов неоднократных переломов и иных травм. Рассмотрим эти три группы фактов по порядку и сравним картину, имеющуюся для неандертальцев, с той, что вырисовывается для гомо сапиенс верхнего палеолита и/или охотников-собирателей и других традиционных обществ недавнего прошлого.