Николай Японский (Касаткин) - Дневники 1870-1911 гг.

• Название: Дневники 1870-1911 гг.
• Автор: Николай Японский (Касаткин)
• Жанр: Религия

По благословению митрополита Токийского и всея Японии Даниила

«Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидающая моего прихода с букетом в Руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе, и все обновится... Тогда я был молод и не лишен воображения, которое рисовало мне толпы отовсюду Некающихся слушателей, а затем и последователей Слова Божия, раз это Последнее раздастся в Японской стране».

ISBN 978-5-7435-0274-9 . © ООО СПИФ «Библиополис», оформление, 2007

---

2 (15) апреля 1904.

Пятница Светлой Седмицы

Боже, что за несчастие России! В среду, третьего дня, погиб адмирал Степан Осипович Макаров и с ним броненосец «Петропавловск», наткнувшийся на одну из мин, незаметно выброшенных неприятельским судном в предыдущую ночь недалеко от входа в гавань Порт-Артура. С Макаровым погиб весь его штаб; спаслись только капитан, пять других офицеров и 32 матроса; все прочие офицеры и матросы, значит, около 750 человек, потонули вместе с взорванным и потонувшим броненосцем; из спасенных почти все ранены, в числе их и Великий князь Кирилл Владимирович. Какое горе, какое великое горе! Красота и сила русского флота — Макаров, потонул! Платится Россия за свое невежество и свою гордость: считала японцев необразованным и слабым народом; не приготовилась как должно к войне, а довела японцев до войны да еще прозевала на первый раз; вот они и идут от успеха к успеху, и русского флота в этих странах почти уже не существует.

3 (16) апреля 1904.

Суббота Светлой Седмицы

С 7 часов Пасхальная Служба — вместе Полунощница, Утреня и Литургия, на которой роздан был артос.

Рассылка содержания за 5 и 6 месяцы дальним из служащих Церкви — разослано 3460 ен.

Целый день тяжелая грусть по Макарову и погибшим с ним, тем более тяжелая, что приходится ее таить в себе, — кругом ведь все исполнены радости, хотя стараются тоже не выказывать ее мне в глаза.

Макарова я знал еще 12-летним мальчиком, когда в 1861 году зимовал в Николаевске на пути в Японию; в кадетской курточке я видел его в доме его отца. А какое теплое участие он оказал в постройке здешнего Собора! Статьи писал, брошюру издал о постройке Собора, чтоб вызвать пожертвования; и сам собирал в Петербурге и Москве, куда нарочно для того ездил; наконец, побудил Великого КНЯЗЯ Александра Михайловича выхлопотать в Миссионерском Обществе разом 14 тысяч, чем и закончена была постройка Собора. За то же вечная молитва будет возноситься о нем в Соборе как об одном из строителей его. Дай ему, Господи, Царство Небесное! Упокой души и всех потонувших с ним!

4 (17) апреля 1904. Фомино Воскресенье

Боже, что за апатия иногда нападает! Ни церковная служба, ни размышления, ни усилие воли, ничто не помогает. Ушел бы куда-нибудь, отдохнул бы в тишине и молчании день или два, — некуда и нельзя. Отвел бы душу в разговоре — не с кем: мои печали — для окружающих меня радости, и радости законные, кто же не радуется отечественным успехам и славе? Ни к чему рук не приложи — простых писем не в состоянии написать. А тут еще экзема несносная, каждый день два раза приходится полтела пачкать лекарствами и сушить пред камином. А там еще из России почему-то деньги на содержание Миссии не идут, хотя двум суммам давно бы пора прийти. Впрочем, вся эта апатия временная — осадок приключившейся печали и тревога за миссийские деньги... Вот со вторника начнется перевод, душа зароется в дело, и хворобу ее как рукой снимет. Знаю это. Но... но теперь пока на душе скверно.

5 (18) апреля 1904.

Понедельник Фоминой недели

С 7 часов Литургия, потом панихида, на которую я выходил.

Чашек с кутьею было не меньше, чем в прошлом: 4 столика и 3 длинных классных стола были уставлены, а молящихся было, кажется« больше, чем в прошлом году. Помолился горячо о Степане Осиповиче Макарове, и печаль о нем смягчилась, так что по выходе из церкви мог заняться делом: написал письмо к обер- прокурору К. П. Победоносцеву.

Но сложная моя печаль: осталась еще о побитии нас. Любезные мои японцы торжествуют; но, как я ни люблю их, на этот раз не с ними: Отечество милей и дороже; и крайне печально, что не Отечество бьет японцев, а они нас. <...>

6 (19) апреля 1904.

Вторник Фоминой недели

Отец Сергей Судзуки находит, что «война не только не мешает, а, напротив, помогает делу проповеди в Оосака: слушателей учения там теперь больше, чем прежде, и Церковь оживленней. Поэтому он находит весьма неблаговременным отозвание одного из тамошних катехизаторов, Кирилла Мори, в Токио (куда он вызывается для замещения в Семинарии Пантелеймона Сато), и, уступая его ныне Семинарии, просит заменить его кем-либо другим для Оосака. Если теперь нет никого, то на Соборе непременно выделить одного катехизатора для Оосака».

Но будет ли еще Собор в нынешнем году? Едва ли. А Кирилла Мори, в самом деле, жаль потерять для катехизаторства. Кроме отца Сергия, и отец Иоанн Оно хвалит его, как катехизатора: «И умеет говорить, и понимают, и любят его слушатели и христиане». Но что делать! Без наставника в Семинарии тоже нельзя обойтись. <.„>

9 (22)апреля 1904.

Пятница Фоминой Недели

Адмирал Скрыдлов назначен вместо Макарова. Земляк мой — из одного села Березы — и близкий знакомый. Дай Бог ему оправдать возлагаемые на него Государем и Россиею надежды! Но, мне кажется, вполне заменить адмирала Макарова он не в состоянии; он — расшибатель, но не строитель, а Макаров был и то и другое... Не перестает болеть душа по Макарове; но тщетны все вопли сердечные!.. Он так любил море, так исследовал его и так знал; и вот он теперь неразлучно будет в своей любимой стихии до тех пор, пока грозный глас трубный повелит морю изнести своих мертвецов! Среди своего штаба, окруженный своими любимыми и бравыми матросами, он покоится теперь вместе с ними от своих великих бранных трудов. Какой великолепный предмет для баллады! А английская и японская прессы сдержанно радуются и притворно сожалеют о погибели его... Еще бы и не радоваться им!

13 (26) апреля 1904. Вторник

Петр Исикава приносил прочитать письмо, составленное под диктовку лежащего в параличе отца Павла Сато к священникам всей Православной Церкви здесь, убеждающее их стараться о поставлении Японской Церкви на свое собственное содержание. Написано умно, мягко и убедительно, но будет бесполезно. Я, однако, поблагодарил отца Павла за усердие и убеждал его не ограничиться этим первым шагом, а вскоре за ним сделать другой, — написать письмо о том же ко всем катехизаторам; эти поживее и моложе священников, — вероятно, сделают больше; а потом в третий прием — адресовать письмо ко всем христианам; тогда после первых двух попыток и их более или менее успешного действия можно уже надеяться на порядочный успех пред-приятия. <...>

14 (27) апреля 1904. Среда

Вчеранеожиданноявилсяо.ТитКомацу. «Покакомуделу?» — спрашиваю. «Ничего особенного», — говорит; и вправду, наболтал много — дельного ничего. Сегодня являются вместе: о. Павел Савабе и о. Тит.

«Насилу убедил его приехать; писал и писал я, наконец, вызвался», — прошамкал мне отец Павел. Но зачем же ему-то отец Тит? Больше решительно незачем, как отвести душу, поболтать с ним. И объясняет отец Павел, что «теперь у него единственное удовольствие видаться с людьми и говорить; все время ходить по знакомым, чтоб доставить себе это удовольствие; а если к нему кто придет, так он рад-радешенек».

Худой, истощенный, совсем в гроб смотрит отец Павел, коснеющим языком объясняющий все это, крайнюю жалость и печаль возбуждает. Цепляется еще за жизнь, инстинктивно противится закону разрушения, но тем ярче выступает бессилие человека в этой борьбе.

Господи, ужели и мне предстоит вот-вот скоро так же бояться смерти? Нет, нет! Прочь эту мысль! С радостью буду ждать смерть, как желанную гостью; только дай, Господи, перевести Богослужение, хоть и не все, да еще Ветхий Завет.

16 (29) апреля 1904. Пятница

Доктор Ясосима опять, в выражение своего участия к моему ныне здесь одинокому (без других русских) положению, прислал ящик отличного печенья. Я разделил пирожки с Накаем и секретарями, и завтра Давид Фудзисава, младший секретарь, пойдет с моей карточкой поблагодарить участливого доктора. <...>

17 (30) апреля 1904. Суббота

Катехизатор Павел Оокава пишет, что в Каннари Якова Кава- мата побил некто Сугавара, язычник, так сильно, что он болен; из-за чего, собственно, это произошло, не видно из письма; видно только, что война с русскими и Православие в том виноваты.

Иоанн Коцукури, катехизатор в Ваканай, на Эзо, оставил церковную службу к удовольствию моему и пользе Церкви, ибо бездеятельный и бесполезный был, — даром только тратилась Церковь на него.

18 апреля (1 мая) 1904. Воскресенье

Симеон Такаока, катехизатор в Миязаки, пишет, что там мирно, гонения от язычников нет, христиане хорошо праздновали Пасху; отец Яков Такая посетил их и двоих крестил.

Протестант-японец из Таньдзина пишет: сначала длиннейшая молитва о том, чтоб Бог поскорей прекратил войну; в молитву втянуты все ходячие клеветы о России, — что она тиранка, намеренно держащая народ в невежестве, жадная к завоеваниям и проч., — с просьбою к Господу Богу, чтоб Он освободил Россию от всех этих зол. За молитвой оставлено белое место для псалма, который предоставляется мне самому избрать. А затем следует наставление мне, чтоб я поскорей исхлопотал у Русского Императора заключение мира, с выговором за то, что я не радею о сем. Письмо не являет, чтобы было писано не в своем уме и не с добрым сердцем.