Далия Трускиновская - Переводчик со всех языков

• Название: Переводчик со всех языков
• Автор: Далия Трускиновская
• Издательство: Любимая книга
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

«Великим и могучим» он тоже владеет. Да только в Латтонии этот язык под запретом.

---

Далия Трускиновская Переводчик со всех языков

Иллюстрация Сергея ШЕХОВА

Глава первая

Мы работаем в команде, потому что кладоискатель-одиночка рискует жизнью. После того как Андрея завалило в подвале заброшенного дома, а труп нашли две недели спустя, мы как-то вдруг сразу поумнели. Поодиночке больше никогда не ходим. Кладоискатель — тоже профессия, и не из худших. Конечно, если есть еще какое-то занятие. Зимой, скажем, бегать по оврагам, где ручьи вымывают из почвы самые неожиданные вещи, не с руки. Зимой нужно сидеть в тепле, делать что-то не слишком обременительное и готовиться к летним экспедициям.

Но вот с тем домом на Магистратской следовало поторопиться… Наши городские власти непредсказуемы. Вот они решили сносить четырехэтажное здание на углу, чтобы ставить там многоэтажную автостоянку — замечательно. Здание — не памятник старины, а стоянка в центре города необходима. Вот они отселили жильцов — тоже хорошо. Решили сносить старую рухлядь летом. И это прекрасно. Но вдруг начинается суета, кто-то сверху дает команду «немедленно!», и в самую холодрыгу затевают снос дома — рядом с ним и в летнюю пору по узким улицам не проехать, а тут еще сугробы в человеческий рост, а тут еще обязательное ограждение! И прощай, Магистратская улица, по меньшей мере до мая!

Мы собрались на военный совет. Мы — это Дед, Муха и я, Гость. Прозвали в соответствии с поговоркой про незваного гостя и татарина. Ну, внешность у меня такая: раньше бабка татаро-монгольским игом звала, когда я ей сильно надоедал.

— Надо брать, пока там Тимофей не побывал, — сказал Дед. — Домина довоенной постройки. На чердаке, может, и оружие найдется. И наше, и немецкое.

— Кто бы возражал! — ответил Муха. — Но сперва нужно узнать, не засели ли там бомжи.

— А чего узнавать — подойти туда вечером и посмотреть, не горит ли свет, — придумал я.

— Они и в потемках могут сидеть. А поди их оттуда выкури!

Довоенный дом в городе, который с сорок первого по сорок пятый пару раз переходил из рук в руки, — это сокровище. Хотя с сокровищем приходится повозиться. Металлоискатель там бесполезен — столько в стенах всякого железа. Простукивать по старинке — как раз, обнаружив пустоту и продолбившись, попадешь в дымоход, а там одно богатство — слой сажи в три сантиметра. Но умные люди знают, что лучшее место для тайника — это большой деревянный подоконник. Если снизу проковырять, то можно спрятать золото и камушки. А подоконников только в окнах, что глядят на улицу, сорок штук…

Мы решили провести первую разведку немедленно. Разбежались по домам и собрались часов около одиннадцати, одетые по-походному и при оружии. Нет, ни огнестрела, ни травматики мы не берем, шум ни к чему, а старые добрые нунчаки могут пригодиться. Шокер у нас тоже имеется. И перцовый баллончик — хотя он против собак, но и человеческий нос его не любит. А у нас в хозяйстве есть респираторы — на случай, когда приходится ворошить пыль на чердаках. Там слой может быть по колено! А под слоем что угодно. Тимофей однажды бриллиантовую сережку нашел. Как она попала на чердак — уму непостижимо. Сперва в левом ухе носил, потом надоело — продал.

Он вообще-то не Тимофей, а Райво. Почему латтонец взял себе русское имя, догадок не было, его так уже месяца два все называли. Чудак феерический и при этом умеет драться. Дед с ним как-то сцепился — вломил ему неплохо, но сам потом отлеживался с сотрясением мозга. Тимофей и его орлы — наши городские конкуренты, они на природу не рвутся. А вот есть еще «лесные братья», так с теми лучше в лесу не встречаться, как раз и останешься в безымянном овраге кормить червяков. Черные кладоискатели. Их еще называют «гробокопатели». Против них могут выступить только красные кладоискатели — эти большой командой работают, выезжают человек по двадцать. Им сила нужна: они то из колодца пулемет вытянут, то в лесу заваленный дот раскопают. А нас всего трое. Да нам никто больше и не нужен. Было четверо…

— Кажется, пусто, — сказал Дед. Он пришел первый, заглянул во двор, послушал тишину и посмотрел на темные окна.

Брать дом мы решили со двора, с черного хода. Там сквозной подъезд, по узкому коридору можно выйти на лестницу, но надо все время светить себе под ноги, чтобы не вляпаться в кучу. Бомжи где спят, там и гадят — принцип у них такой, что ли?

Потом мы зря извели кучу времени на подоконники — никто в них тайников не устраивал.

Парочку спящих бомжей мы обнаружили на третьем этаже. Трогать не стали.

Влезть на чердак оказалось непросто: был люк в потолке, а лестница к нему отсутствовала. Мы впотьмах, светя фонариками, разбрелись по четвертому этажу, нашли забытые табуретки и кухонный стол. К счастью, висячего замка на люке не было; мы поставили под ним стол, на стол — табурет и с двух сторон подпирали Деда, пока он выталкивал наверх крышку люка. Наконец она откинулась. Тогда мы подсадили Муху — самого легкого, и он пошел по чердаку, докладывая нам о находках и ругаясь: грязи было по щиколотку.

— Во! Ящики! — донеслось из дальнего угла. — Открытые! С книгами!..

— А что за книги? — спросил Дед.

— Хрен разберешь… Погоди… Готическим шрифтом. По-немецки или по-латтонски… Их тут штук сорок.

Книги в наше время — сомнительный товар, но мы однажды нашли немецкий молитвенник восемнадцатого века, тоже готическим шрифтом, и отдали его постоянному клиенту — немцу-посреднику. Он заплатил за книжку тридцать евро, а сам ее продал, мы так подозреваем, за триста. Но это было давно. С того времени мы научились искать покупателей через интернет и кое-что выставляли на сетевых аукционах.

— Гость, лезь к нему, — сказал Дед. — Разберитесь там, орлы. Если что стоящее — тащите, я приму.

Он подставил мне «замок», подтолкнул — и я влетел в люк.

Чердак был обыкновенный, в меру захламленный. В углу светился фонарик, подвешенный к стропилу. Муха стоял на корточках перед ящиком и выкладывал на другой ящик книги.

— Слушай, им по сто двадцать лет, — разглядев цифры, обрадовался я. — По крайней мере, возьмут в букинистическом.

— И простоят они там десять лет…

— Да ладно тебе. Раз ничего другого нет, давай хоть книги возьмем.

Еще мы нашли исписанные тетради (фиг чего в них разберешь), а на дне — плоскую деревянную коробку с чистой бумагой и какими-то пузырьками темного стекла.

Есть коллекционеры, которых хлебом не корми — дай такой аптечный пузырек с наклеенной бумажкой. Платят они не слишком много, но этот товар у нас не залежится. Мы взяли коробку, несколько книг потоньше, спровадили Деду в люк и пошли изучать остальные углы. Ноги вязли в рыхлом месиве на полу.

Добыча в итоге была такая: плоская коробка, пузырьки, книги, несколько запыленных бутылок, сумка с тряпьем. Все это мы, решив, что на сегодня хватит, завтра тоже будет день, потащили к Деду.

Дед живет с матерью и ее сестрой в деревянном двухэтажном доме. Они правильные тетки — понимают, что у мужика свои потребности. Поэтому они сделали Деду отдельный вход в его комнату с лестницы. Сами к нему заходят очень редко — страшно. От одного плаката с Мэрлином Мэнсоном непривычного человека может вывернуть наизнанку, а ведь в комнате еще ужасы имеются. Дед настолько силен, что однажды вкатил по лестнице и установил в своей комнате байк. Так этот байк простоял всю зиму: гаража-то у Деда нет, а держать такую дорогую вещь в дровяном сарае — лучше сразу оставить на ночь посреди улицы. Более того, он почти в одиночку (Муха только дверь держал) спустил этот байк весной вниз. Так что его мать и тетка не хотят портить себе нервную систему сюрпризами, которые водятся в логове у Деда.

Он и сам — сюрприз. Из рыжей шубы, которую мы нашли в одном чулане, он сделал себе такую безрукавку, что хоть в кино показывай, в фильме из средневековой жизни. Волосы — по пояс. Обычно он их заплетает в косу. Если коса мешает, укладывает ее узлом на затылке, как его собственная бабушка. Когда сзади узел, а спереди борода, это впечатляет. В ближайший маркет Дед ходит в меховой безрукавке и босиком. В трамвае ездит тоже босиком. Однажды сказал контролеру: «Разве я похож на человека, который способен купить билет?». И контролер отвязался. А лет ему сорок.

Иногда его принимают за латтонца, и ему это не нравится.

Муха потому и Муха, что маленький, шустрый и жужжит. И упрямый, как муха, которой непременно нужно шлепнуться в твой стакан с пивом. Дед говорит, что это у него комплекс Наполеона. А я весь какой-то средний, не считая рожи. Где-нибудь в Татарстане и она была бы средней. Но тут у нас Латтония.

Мухе семнадцать лет. Ходить в школу он перестал примерно в четырнадцать, задав родителям вопрос, на который у них не было ответа:

— А смысл?

Муха — прирожденный программер и не менее прирожденный раздолбай. Он может прекрасно зарабатывать: его с руками возьмут в любом банке и на любом серьезном ресурсе, потому что у него уже есть репутация. Но он пока что геймер. И Дед геймер, в игре они и познакомились, игра их, в сущности, и кормит. Она накачивают «персов» и продают их чудакам, которым лень самим нянькаться с «персом», добывать ему оружие, способности и всякие артефакты. За «перса» можно взять сорок крон, если не надуют, но у них уже своя клиентура, да и Дед сам кого хочешь надует. Можно еще сопровождать чужого «перса» и помогать ему накачиваться, за это тоже платят, Муха как-то за ночь огреб сто баксов — очень все хорошо получилось. Кроме того, они тестеры игры и гейм-мастера. Дед еще участвует в турнирах, но взять большой приз ему пока не удавалось.