Дэвид Гранн - Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления

• Название: Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
• Автор: Дэвид Гранн
• Издательство: КоЛибри, Азбука-Аттикус
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01911-9

Недостает в наше время людей, обладающих логикой и проницательностью Шерлока Холмса, — об этом красноречиво свидетельствуют собранные в этой книге криминальные истории, — но расследования знаменитого сыщика по-прежнему будоражат умы наших современников. Находятся и те, кто не сомневаются в его реальности, а Конан Дойля считают лишь его летописцем. Быть может, исчезнувшие рукописи писателя помогут разрешить эту проблему?

Попытка разгадать тайну пропавшего архива стоила жизни Ричарду Ланселину Грину, поклоннику и исследователю творчества Конан Дойля.

---

В отличие от меня Стив не пользовался респиратором. Он набрал в грудь побольше воздуха и с усилием приподнял тушу, половина которой оказалась у него в объятиях. Ухватив щупальце, Стив стал его разворачивать:

— Только посмотри! Фантастика, а?

Он ласково гладил мертвые щупальца, трогал присоски. На миг прикрыл глаза, будто пытаясь представить себе, как это огромное существо плыло под водой. И сказал наконец:

— Он даже мертвый прекрасен. Но мне нужен живой.

Май 2004

В декабре 2006 года возле островов Огасавара к югу от Токио экипаж японского научного судна сумел наконец поймать гигантского кальмара живым. Многие годы руководитель экспедиции пытался определить наиболее подходящее место и в конце концов забросил крюк с множеством зубьев, насадив для приманки кусочки кальмара. Крюк опустили на глубину свыше шестисот метров, и на него попалась небольшая самка гигантского кальмара — 3 с половиной метра в длину и весом 55 килограммов. Когда ее тащили на борт, кальмариха выпускала воду из трубки и пыталась удрать. Прежде чем ее удалось поднять на палубу, самка подохла.

Охота ОʼШи продолжается.

Подземный город Отвечает ли старый лабиринт тоннелей нынешним запросам Нью-Йорка?

Никто из жителей города даже не предполагает, сколько людей работают под землей, прямо под улицами Нью-Йорка.

Нынешней зимой шесть человек собрались возле люка на углу Тридцатой улицы. Отверстие шириной десять метров дополнительно укрепили по периметру цементом; кроме того, оно было окружено высоким алюминиевым заграждением. Здесь уже побывал священник и произнес краткую, но прочувствованную молитву: «Да пребудет Господь со всеми вами, кто вошел под землю, и да вернет вас земля целыми и невредимыми».

Эта молитва прозвучала еще несколько месяцев тому назад. Сегодня же с первыми лучами солнца эти шестеро мужчин покинули землю и вошли в зеленую металлическую клеть, висевшую на цепи над провалом. На них была желтая униформа и резиновые сапоги с металлическими подковами, с собой они захватили фонари, ножницы, сигареты, леденцы от кашля, ножи, сменные носки и несколько пятикилограммовых упаковок с надписью «взрывоопасно». Один из них остался наверху. Он принялся вращать рукоять, и клеть стала медленно опускаться. Постепенно она опускалась все быстрее, и вскоре тем, кто был в ней, огни на поверхности земли уже казались каким-то призрачным маревом.

Старший в команде, Джеймс Райан, смотрел вниз, в пустоту.

— Десять пачек динамита, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он. — Этого должно быть достаточно.

Его голос эхом отдался в шахте. Рядом с ним люди отсчитывали глубину: десять метров, двенадцать, пятнадцать, тридцать, еще тридцать. «Шестьдесят!» — громко выкрикнул кто-то. На глубине ста метров уже ничего не было видно. Со всех сторон окружала темнота, и люди, теснее прижавшись друг к другу, напрягали слух, который должен был заменить им зрение. Где-то капала вода, скрипела над головой цепь лебедки. На глубине ста пятидесяти метров воздух стал влажным и теплым, в нем висела взвесь шахтной пыли; некоторые надели маски.

— Порядок, — сказал мне Райан. — Осталось еще чуть-чуть.

Со дна шахты нам навстречу ударил тонкий луч фонаря, выхватив из темноты лица людей.

«Подземные кроты» — удивительная порода тоннельщиков, их история ведется еще от первых диггеров, проложивших в 1870-е годы трассу под Бруклинским мостом.

Люди рядом со мной в клети были по большей части средних лет, с широкими плечами и грудью, с грязными от разводов пыли лицами.

Прозвонил колокол, и клетка остановилась, слегка подрагивая на цепи.

— Прибыли, — сказал Райан. — Готовы?

Мы находились в ста восьмидесяти метрах под поверхностью земли. Прежде мне доводилось лишь слышать рассказы о подземном царстве Нью-Йорка, о сложном лабиринте тоннелей, которые проложены на такой же глубине, равной высоте Крайслер-билдинг.

Более столетия сооружалась эта подземная сеть трубопроводов и всевозможных коммуникаций, она протянулась на тысячи миль; здесь находятся девятнадцать резервуаров с водой и три озера. По двум главным тоннелям ежедневно перекачивается 5 миллиардов литров воды, которые потребляет город. Девяносто процентов этой воды поступает из пригородных резервуаров под действием гравитации. Вода течет по акведукам, расположенным на высоте четырехсот метров над уровнем моря, разгоняется и падает на сотни метров ниже уровня моря — в проложенные под городом трубы. Но есть еще третий тоннель — и он важнее двух первых. Изначально он был создан в качестве резервного, на случай непредвиденного увеличения расхода воды или аварии городских тоннелей № 1 и № 2.

Тоннель № 3 начали строить в 1969 году, и он почти сразу же получил статус «крупнейшего необоронного проекта в истории западной цивилизации». Строительство унесло жизни двадцати четырех человек — по одной жертве на каждую милю пути, — и оно все еще продолжается. Закончить его городские власти рассчитывают лишь к 2020 году.

Это чудо инженерной мысли вправе соперничать с Бруклинским мостом и Панамским каналом, но у тоннелей есть одно принципиальное отличие от наземных сооружений: никто, кроме строителей-«кротов», их не видит. За годы и десятилетия под городом был построен второй город, подземный мир, не менее сложный, чем Манхэттен с его небоскребами, — четыреста тридцать восемь миль метрополитена, шесть тысяч миль канализации, тысячи и тысячи миль газовых труб. «Если вам надо вырыть яму глубже простой могилы, — говаривают «кроты», — зовите нас».

Величайшим (и всего дороже оплаченным) достижением «кротов» стали водопроводные тоннели: это поколения трудов и жертв.

— Я свожу тебя вниз, раз уж тебе так хочется, — пообещал Райан, когда я попросил его показать мне новый участок акведука. — Но учти, на Диснейленд это мало похоже.

Этот крупный и молчаливый пятидесятилетний мужчина предпочитает общаться не словами, а мимикой — ему довольно приподнять бровь, поджать губы, чтобы его поняли. Под землей он провел почти столько же часов своей жизни, сколько на поверхности.

— Я начал работать в третьем тоннеле еще мальчишкой, — рассказывал он мне. — И все еще работаю в нем, и там меня, скорее всего, и похоронят.

В 1999 году Райана выбрали президентом союза «кротов» округа 147. Он постарел, уже с трудом поднимает руки на уровень плеч, широкая грудь стала впалой, как будто на нее давит избыточная тяжесть, рыжие волосы поседели.

Райан открыл клеть, и я вслед за ним и другими рабочими ступил на дно шахты. Сквозь стены сочится влага, на головы капает; под ногами лужа, передвигаться приходится в ледяной жиже. Жидкая грязь засасывает, Райан подает мне руку, помогает идти.

— Под люком не стой, — посоветовал он. — Если что-то упадет сверху — конец, проткнет насквозь.

Я поднял голову: отверстие люка уже не видно. Однажды в Квинсе в люк упала шестнадцатитонная лебедка, одного рабочего убила на месте, еще семерых ранила. Но то лебедка, а был случай, когда человека убила на месте упавшая в шахту сосулька.

Ступая вслед за Райаном, я вошел в главную артерию тоннеля — сам бы я там сориентироваться не смог. Кое-где свисали на проводах электрические лампочки, но их было явно недостаточно, чтобы рассеять мрак. Рабочие рядом со мной включили фонари, и я смог уже различить в густой тьме прислоненные к стене носилки и еще какое-то оборудование непонятного мне назначения.

Наконец глаза привыкли к темноте, и я смог разглядеть сам тоннель — узкую пещеру, протянувшуюся примерно на тридцать метров вправо и влево. Эту часть тоннеля № 3 планируется протянуть на восемнадцать километров, до Манхэттенского моста, а затем, сделав петлю, продлить до Центрального парка. Окончательный диаметр тоннеля должен быть более трех метров, стены его выровняют и забетонируют.

Но сейчас с потолка торчали острые куски черного сланца — минерала, сформировавшегося под землей четыреста миллионов лет тому назад. Чтобы эта хрупкая «крыша» не обрушилась, ее укрепляют металлическими конструкциями. По сторонам тоннеля тянулись вентиляционные трубы. На поверхности подмораживало, а тут было около 70 градусов по Фаренгейту (21 по Цельсию), воздух был насыщен влажной пылью и испарениями.

Наша группа разделилась и разошлась в разные концы тоннеля. Люди принялись что-то рисовать на гладкой поверхности скалы. Они двигались от центра скалы к краям, нанося на стене какие-то белые отметины примерно в метре друг от друга, пока не образовалась как бы сплошная решетка. После этого «кроты» взялись за гидравлические буры и превратили каждую отметину в трехметровую дыру. Затем они внимательно прислушались — нет ли опасных звуков. Между собой они переговаривались на особом жаргоне: пневматический отбойный молоток был попросту «отбоем», корзина — почему-то «ракетой», а губка, которой прочищали трубу, — «кроликом». Порой, когда шум усиливался, они рисовали в воздухе какие-то знаки, будто глухонемые.