Юрий Моренис - Охота на вампиров

• Название: Охота на вампиров
• Автор: Юрий Моренис
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005

В небольшой сибирский городок, в котором при странных обстоятельствах начали пропадать люди, приезжает специалист по борьбе с нечистью Алексей Агеев со своим другом — волком по кличке Малыш. Вместе с местными милиционерами, ученым-оборотнем и племянницей криминального воротилы им предстоит разгадать тайну появления вампиров в Сибири, уничтожить их клан, встретить декабриста Батюшкова и найти сокровище…

---

— Добрый вечер.

Дежурная не казалась такой строгой, как в прошлый раз.

— Здравствуйте. Борис Васильевич, вас Татьяна Леонидовна спрашивала.

— Давно?

— С полчаса.

— Еще не спит. Ребята, я зайду к Догилевой, а потом к вам. Хотя нет, надо поспать. Спокойной ночи.

Все распрощались и направились к себе.

— Ну, Олечка, убила! Наповал убила…

— Класс придумала, да?

— А знаешь, я и впрямь увидел в Боре того декабриста. Высокий, седеющий блондин с обязательными усами. Но не те изящные усики, какие у него были в «Сыщиках», а пышные, пшеничного цвета усищи, типа Пржевальского…

Глава 16

Тобольск, 12 октября 1856 года.

Дорогой Яков Дмитриевич!

Через тридцать шесть лет здесь все изменилось, и прежде столь известное мне место кажется совсем незнакомым. Исчислить нельзя, сколько тут гнили, пустырей, развалин и нищеты. Но столько же и обновления, хоть оно древнюю столицу Сибири называют теперь небольшим русским городком. Чувство мое облегчено только отсечением значительной части несносной дали, в которую я забирался. И хотя в Сибири, но кажется мне отовсюду близко.

Жду у моря погоды.

Раны мои постепенно затягиваются. Я и сам поражаюсь собственной храбрости и силе отражать два топора крошечным кинжалом. Одному, без помощи, двух бандитов одолеть — дело и мне удивительное. Но кости целы, и в лицо стекла от разбитой двери не врезались, а язвы на нем только от дерева и жести. Очевидно, Бог спас меня…

Но душа моя по-прежнему кровоточит и болеет по безвременно сгинувшему в приморской тайге Мишелю, по скончавшейся от тяжелых родов Нюре, да и Карл Антонович со всем его сумасшествием ничего кроме сострадания не вызывает.

Минувшим летом будто средневековая чума прошлась по «Соломенному» и его округе. Сгорела церковь, прямо к деревням стали подступать волки и, как следствие, стали пропадать люди. Народ, страшась, заговорил об оборотнях и упырях как о чем-то серьезном, поселившемся в близкой тайге.

Думаю, что странное нападение на меня Карла Антоновича — это результат и его болезни, и помрачения рассудка, вызванного смертью любимой Нюры. Если бы Ермолай Филиппович вовремя не поспел на выручку, загрыз бы он меня, аки бешеный волк.

Царская милость и мой отъезд из «Соломенного» пришлись как никогда к сроку. Серафим Аристархович, быстро постаревши, забрал новорожденного мальчика, отбыл с ним в город, а сам «Соломенный» вознамерился продать. Полагаю, покупатель не скоро сыщется — место стало считаться больно нехорошим.

Мы тут удивляемся, почему не попал под амнистию находящийся в Нарыме Выгодовский? Не забыт ли он как-нибудь, а всем известно, что человек мирный и кроткий. Я о нем слыхал, но лично совсем не знаком. Добросердечие ваше, конечно, примет и в нем участие.

Желал бы я надолго, навсегда сохранить вашу приязнь, и встретиться теперь не труднее прежнего, судя по слабой вашей привязанности к Омску.

Низко кланяюсь Александре Яковлевне и всей столице Западной Сибири.

Навсегда Вам преданный, Батюшков.

Глава 17

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать двух происшествий, но не считать их нельзя.

Первое — забавное.

Федор Будников сидел в засаде на квартире старшего следователя прокуратуры Левашова. Не один, в напарники ему был придан парень из команды Ивана Николаевича. Сидели тихо, никто их особенно не беспокоил. Ламп они не зажигали, но раздвинули шторы, и в комнату проникал голубой свет от рекламы «Авиакасс» с другой стороны улицы. Так что на мебель не натыкались.

Федьку, как всегда, переполняли идеи. С вечера он достал приличный деревянный жбан и наполнил его святой водой. Для чего сгонял в церковь и упросил батюшку освятить целый бидон из-под молока. Жбан, разумеется, стоял под проклятым зеркалом. В принципе, ничего нового — заурядная казарменная шутка — однако сработало.

Все произошло в шестом часу утра, когда «дьявольское» время шло на убыль и до «третьих петухов» оставалось чуть-чуть. Федор расслабился и позволил себе маленько смежить веки. Очнулся он шума, плеска и истошного нечеловеческого вопля. Будников вскочил и увидел под зеркалом погружающегося в жбан некоего майора с мотострелковыми петлицами.

Краем глаза Федя заметил, как напарник схватился за автомат.

— Не стрелять! — приказал он и приблизился к майору. Каково же было его удивление, когда он понял, что вампир не просто погружается в тазик, а прямо-таки растворяется в святой воде. Причем таяло абсолютно все и довольно быстро. Сапоги уже исчезли, казалось, майор проваливается сквозь дно на нижний этаж или стоит в жбане на коленях. С шипением растворялась шинель. Она не просто шипела, а трещала и искрила жуткими голубоватыми бликами, словно через существо пропустили ток в тысячу ампер. Пованивало…

Погибал майор мучительно. Его корежило, трясло, на физиономии застыло выражение страдания, но он не мог двинуться — стоял и растворялся. Но, погрузившись почти по пояс, он вдруг приподнял руки и жалостно потянул их к Будникову. Того аж передернуло, но он нашел в себе силы спокойно сказать:

— Ничего, ничего, майор. Сегодня Власова хороним со всеми почестями, думаю, с тобой так же поступим. Отпоем честь по чести, душа твоя успокоится, а тебе самому будет могила, куда и вдова твоя придет, и дети не забудут.

Странное дело, лицо вампира разгладилось, муки покинули его, и появилось удивление.

Будников это понял по-своему:

— Не сомневайся, майор. Слово офицера даю, схороним. И когда уже из жбана торчала одна голова, губы вампира разлепились, и он прохрипел нечто загадочное:

— Гроб в Соломенном…

Фуражка тоже быстро сгинула. Жбан до краев был наполнен мутной дурно пахнущей жидкостью. Но когда Федька включил свет, она начала светлеть и в конце концов стала почти прозрачной, только по поверхности плавал едва заметный прах.

Бойца, напарника Будникова, который не раз бывал в Чечне и других жарких точках, где он насмотрелся всякого, все-таки вывернуло наизнанку. Федора тоже поташнивало, но тем не менее дело он продолжил. Для начала открыл все форточки и проветрил квартиру. Затем пошел в ванную и обнаружил там здоровенную грелку. Эту грелку он наполнил жутким раствором из жбана и накрепко завинтил ее. Сам жбан они опрокинули в ванну. Напарника снова вырвало, но Федя не стал миндальничать, а заставил товарища выскоблить сантехнику до блеска всеми имеющимися порошками.

Воротившись домой, Левашов ничего не заметил и не заподозрил.

Капитан Будников сдержал слово. Несколько дней спустя грелку в наглухо запаянном гробу закопали на кладбище под оружейный салют…

О втором происшествии, случившемся минувшей ночью, Ал узнал днем.

Зеркала во Дворе Конторы все время пролежали тихо и ничем себя не проявили.

Что ж, вполне спокойная ночь… Зато день предстоял бурный. Ал чувствовал, мнимая благодать — затишье перед бурей. Противник явно что-то готовил. Но что? Очень важно не пропустить первый удар, а еще лучше упредить его.

Информации явно не хватало, он нервничал и метался по номеру. Ольга и не пыталась мужа успокоить, знала, попадет под горячую руку. Потому притворялась милой кисой и болтала ни о чем.

— Ты прочел письма? — спросила она.

— Письма? Ах, этого декабриста! Да. Особенно последнее интересное. Все умерли, почти как в сказке Шарля Перро «Спящая красавица». Все умерли, и замок погрузился в спячку на сто лет.

— Какой замок? — не поняла Ольга.

— «Соломенный Дворец»! Этот самый, где мы с тобой сейчас обитаем. Только в сказке все оживают, веселятся, танцуют и поют. А здесь откуда-то выползают мертвяки и начинают мочить кого ни попадя. Что их потревожило? Какой прекрасный принц?

У нее зазвонил сотовый телефон. Она выслушала сообщение и с удивлением посмотрела на мужа.

— Дорогой, к сожалению, твоя версия рухнула. Декабрист Батюшков благополучно прожил в Тобольске двадцать с лишком лет и скончался в семьдесят пятом году, аккурат в пятидесятилетие мятежа на Сенатской площади. Ясно, что эту дату тогда в России широко не отмечали. Зато потом, в наше время, ему памятник поставили. Он много, как инженер и архитектор, для города сделал.

— Это ж сколько ему лет было?

— Я посчитала, семьдесят девять.

— Круто! А ведь фон Берг его покусал… Видать, не сильно.

— С добрым утром! — в дверях стоял заспанный Алексей. — Простите, никак не могу очухаться. Над бумагами сидел.

— Заходи, Леша! Рассказывай, чего там нарыл. Олечка, организуй архивариусу кофе, да покрепче.

Конечно, и проснувшись, они продолжали быть на службе, но чувствовали себя по-домашнему. Ал, как встал, принял душ и щеголял в махровом полосатом халате. На Ольге было цветастое кимоно, и она собиралась понежиться в ванне. Там уже пузырился пенный сугроб, распространяя по номеру заморские благовония. Алексей надел спортивный костюм — легкая курточка и штаны свободного покроя, — в котором на тренировки не ходят.