Разия Захир - Невольница

• Название: Невольница
• Автор: Разия Захир
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-0821-2

Это незабываемая история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной! Робкие признания, чистые чувства, страстные объятия и неумолимые законы Востока, заставляющие влюбленных скрывать свои чувства.

Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания подстерегают влюбленных на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные судьбой?

---

Дверь ресторана рывком распахнулась, и Суман посмотрела туда. Вошел высокий человек. Он был Хорошо сложен. На нем были черные хлопчатобумажные брюки и белая рубашка из грубого полотна. На тронутых дождем волосах блестели мелкие капли дождя. Немного намокла и одежда.

Юсуф встал.

— Сейчас я познакомлю тебя с человеком, который достоин называться настоящим коммунистом, — сказал он вполголоса. — Это и будет ответом на твой вопрос.

Вошедший заметил Юсуфа. Улыбнулся и помахал ему рукой. Потом он направился к конторке — очевидно, ему надо было разменять деньги. Хозяин что-то долго говорил ему, пока брал у него из рук деньги и отсчитывал мелочь. Тот громко смеялся. Суман вздрогнула и затаила дыхание. У нее в ушах загремел крик: «Кто такие? Берегись!»

Человек взял деньги с конторки и быстрым шагом направился к их столику. Юсуф ему поклонился. Тот ответил тоже поклоном и, не присаживаясь, спросил:

— Кажется, вы уже заканчиваете?

И снова Суман вздрогнула, услышав этот голос. Когда он, попросив глазами разрешения, подставил еще один стул и сел, Суман поздоровалась с ним, а Юсуф его представил:

— Это мой учитель, доктор Рафик Хасан, — сказал Юсуф. — Он преподает английскую литературу и пишет на урду рассказы и статьи. Если я чему-нибудь и научился в жизни, то лишь благодаря доктору Рафику.

Человек захохотал.

— Все, что Юсуф говорит обо мне, делите на четыре, прошу вас. Частное будет приблизительно соответствовать истине. — И он протянул ей руку.

— Это Суман, она снимает у нас комнату, дает уроки, прекрасно знает музыку, — сказал Юсуф, и Суман подала человеку руку.

Когда их руки встретились, он пристально посмотрел на Суман и, овладев собой, скрыл готовое прорваться изумление.

— Я угощаю, — сказал Рафик. — Я здорово проголодался. С одиннадцати часов заседали. Обсуждали состав комитета по подготовке школьного учебника истории Индии. Знаешь, Юсуф, столько предлагали кандидатур, и все они, как нарочно, приходились родственниками кому-нибудь из членов Исполнительного совета; все они никогда не интересовались историей и не любили детей. А чего-нибудь стоящих людей отвели, ибо те придерживаются прогрессивных взглядов…

Рафик рассказывал, а мозг его лихорадочно работал совсем в другом направлении. Где, когда он держал эту руку в своей руке? Да, не может быть никакого сомнения. Та же рука, мягкая, нежная, такие же длинные, тонкие пальцы, тот же изгиб запястья. Какое отношение к ней имеет Юсуф? И кто она сама?.. Он вспомнил, что рядом стоит и ожидает официант, повернулся к нему и попросил три омлета, чай и пирожные.

— Или вы будете пить кофе, барышня? — спросил он.

Суман внимательно рассматривала его. Опустив глаза, она сказала:

— Благодарю, мы только что пили кофе.

— Прекрасно, тогда все выпьем чаю.

— Но… позвольте мне уйти. — Нерешительно сказала Суман, вставая.

Он высоко поднял брови.

— Почему? — И весело захохотал. — Юсуф, объясни барышне, что у меня бывают только честно заработанные деньги, что мое угощение можно принять.

Юсуф улыбнулся.

— Посиди, Суман, успеешь. Да и дождь еще не перестал.

Суман и самой не хотелось уходить. Она заговорила об этом ради приличия. Села. Этот человек нравился ей.

Он несколько старомодно и очень вежливо называл ее барышней. Суман слышала, что в благородных семьях так обращаются к дочерям и невесткам. Ее влекло к этому человеку. Бывают среди хороших людей самые лучшие. Она сидела смирно и ловила каждое его слово, прислушиваясь к дружеской речи, в которой он, казалось, не заботился о сухой формальной вежливости, и, несмотря на непринужденность обстановки, в его речи и намека не было на ненавистную Суман фамильярность. Кто он такой? Потом она вспомнила, что видела в газете статью о проблеме таваиф, подписанную таким же именем. Это он? Какую жизнь вел он сам, если так много знает о таких, как она? Этого человека хвалил Юсуф, и ей хотелось узнать его получше. Когда еще доведется встретиться! И она осталась.

Он пододвинул Суман тарелку с омлетом, и в это время открылась дверь и вошел Номан в сопровождении двоих юношей, казавшихся совершенно подавленными. Номан без передышки монотонно говорил им что-то поучительным тоном.

— …Товарищи, это же коренная ошибка соглашателей, — услышала Суман. — Я хотел подробно проанализировать внесенное на сегодняшнем заседании предложение, но товарищ Моханлал не дал мне договорить, он прервал меня под тем предлогом, что еще предстоит дать слово трем представителям с мест…

Тут он заметил Рафика, перевел взгляд на Юсуфа, а потом увидел и сидевшую между ними Суман. Вместо того чтобы прямо направиться к ним, он зашел со стороны, где сидела Суман, подав сопровождавшим его юношам знак подождать, и бесцеремонно обратился к ней:

— Я включил вас в число членов городского комитета мира. — Он сделал ударение на «я». — Смотрите, обязательно приходите на собрание. — И он прошел в другой конец зала.

Суман промолчала.

Рафик посмотрел на нее. Суман улыбалась. Юсуф упорно молчал.

— Вы знаете его? — спросил Рафик, разрезая омлет.

— Знаю, — ответила Суман. — Мы жили по соседству. Теперь я переехала оттуда. — Юсуфу понравилась ее откровенность.

— Умно поступили, — серьезно заметил Рафик.

Юсуф и Суман усмехнулись.

— Что же, — спросил Рафик, — Ахтар сдала экзамен на бакалавра?

— Сдала, — сказал Юсуф. — Вот ожидаем результатов. Что-то долго не публикуют.

— Чем она думает заняться теперь?

— Пока еще не решили. Мама говорит, что надо посоветоваться с вами. Скажете — отдадим учиться дальше, в учительский колледж. А можно выдать замуж — есть два прекрасных жениха. Если колледж, то придется посылать в Алигарх. Ведь здесь нет колледжей с отделением для девушек-мусульманок, соблюдающих обычаи, предписывающие женщине затворничество. Мать согласилась учить ее до бакалавра лишь потому, что здесь был мусульманский колледж и она могла там соблюдать этот обычай. А иначе…

— Подождем, пока объявят результаты, — сказал Рафик.

Снова помолчали.

Суман осмелилась:

— Господин Рафик. У вас… не найдется для меня немного свободного времени?

— Свободного времени? — переспросил он, отрываясь от еды.

Суман смущенно посмотрела на Юсуфа, потом собралась с духом и закончила:

— Мне хотелось бы поговорить с вами. Мне тоже хотелось бы воспользоваться вашим советом. Вот господин Юсуф знает — я живу одна и… — Но, почувствовав, что ее могут неправильно понять, Суман умолкла.

Пока Суман говорила, Рафик, подняв чашку, внимательно следил за ней.

— Иногда человек даже выигрывает оттого, что он одинок, — сказал он. — Что ж, приходите ко мне. Что могу, сделаю. С четырех до семи вечера я не занят, то есть в эти часы я не занят служебными обязанностями и, следовательно, располагаю «свободным временем». Я живу на Парк-роуд, Юсуф знает.

Суман так это и поняла: если неловко приходить одной, захвати Юсуфа. Ей понравилось это.

Потом он открыл записную книжку и, полистав ее, сказал:

— Друзья мои, мне пора. В пять — заседание общества драматургов.

Юсуф и Суман встали.

Когда он удалился, Суман спросила:

— Господин Рафик знает и ваших домашних?

— Да. Нам он как родной. Моя мама даже не закрывает при нем лица.

— А вдруг он скажет госпоже, что мы сидели здесь с вами? — забеспокоилась Суман.

— Не знаешь ты еще этого человека. Это река, которая смывает всякую грязь.

9

Огни иллюминации, ослепительный блеск туалетов, аромат дорогих духов и резкий запах спиртного манили отдыхающих в лодочный клуб в Найнитале.

На диванах и в креслах крытой галереи расположилась живописная группа красивых женщин. Они непрерывно обращались друг к другу и, поправляя сползавшие с плеч концы шелковых бенаресских или нейлоновых сари, отпивали по глотку из стоявших перед ними стаканов, провожали глазами каждого проходившего мимо офицера, раджу или тахсильдара, отпускали в их адрес остроты, чаще едкие, и заливались смехом, и тогда начинали искриться бриллианты их ожерелий, сияли золотые украшения на руках.

В стороне от этой группы на диване сидели Джавид и Нафис, а напротив них на жестком стуле — Салман. Джавид держал в руках стакан с виски, Салман и Нафис пили апельсиновый сок.

Между ними и группой женщин стояла еще одна софа и несколько стульев. На софе сидели мужчина и женщина, по виду муж и жена, на стульях — две дамы. Одна из них, более смуглая, была ярко накрашена. Напротив нее развалился на стуле Шадилал, управляющий женским приютом в Лакнау.

Стол посередине был заставлен закусками, бутылками и бокалами.

Женщина на софе была бы здесь королевой красоты, если б не покров таинственной, гнетущей печали у нее на лице. Она громко смеялась, но и тогда мрачная озабоченность не сходила у нее с лица. Она была в гладком оранжевом сари из дорогого жоржета без каких-либо украшений и того же цвета шелковой блузке, тоже без всяких драгоценностей. Ее спутник был чудовищно некрасив, даже уродлив. Самым приметным в его фигуре был круглый внушительный живот.