Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о понятии

• Название: Учение о понятии
• Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича
• Жанр: Философия
• Год: 1916

К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812 – 2012)

Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842 – 1918). Этот перевод издавался дважды:

1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах – по числу книг в произведении);

1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах – по числу частей в произведении).

Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация – своя на каждую книгу). Единственным содержательным отличием двух изданий является текст предисловий в первом томе:

1916 г.: Предисловие к русскому переводу, стр. VII – XXII;

1929 г.: От издательства, стр. VII – XI.

В переводе Н.Г. Дебольского встречаются устаревшие на сегодня слова, формы слов и обороты речи.

Особенности электронного издания:

1. Состоит из трех файлов – по числу книг в произведении. В первом файле приводятся предисловия обоих изданий. В третьем файле не приводится алфавитный указатель ко всему произведению (стр. 219 – 222 бумажного издания).

2. Текст печатается с пагинацией, номер страницы указывается в ее начале нижним индексом в фигурных скобках.

3. Весь текст приводится в современной орфографии (например, в отличие от издания 1929 г. используется твердый знак «ъ» вместо апострофа «’»). Слово «Бог» и относящиеся к нему местоимения (напр., «Он») пишутся с большой буквы. Ударение над русской буквой о передается с помощью буквы европейского алфавита ó.

4. Немецкие слова и выражения приводятся в старой орфографии печатных изданий (напр., «Seyn»).

5. Разрядка текста заменена курсивом (курсив, используемый в бумажных изданиях крайне редко, сохранен).

6. Формулы с дробями приведены к линейному виду. В качестве знака умножения используется звездочка (*).

7. Греческие слова и выражения приводятся без диакритических знаков.

8. Проверка выбранного шрифта: греческая альфа (α), буквы немецкого алфавита (äöüß).

---

Идея есть следовательно ближайшим образом один из крайних терминов некоторого умозаключения, как понятие, которое, как цель, ближайшим образом, имеет само себя субъективною реальностью; другой крайний термин есть предел субъективного, объективный мир. Оба крайних термина тожественны в том, что они суть идея; их единство есть, во-первых, единство понятия, которое в одном из них есть лишь для себя, в другом – лишь в себе; во-вторых, реальность в одном отвлеченна, в другом имеет конкретную внешность. Это единство положено через познание; оно есть, ибо оно субъективная идея, исходящая от себя, как цель, ближайшим образом средний термин. Познающее через определенность своего понятия и именно отвлеченное бытие для себя правда относится к внешнему миру, но в абсолютной достоверности себя самого для того, чтобы возвысить свою реальность в себе самом, эту формальную истину, в истину реальную. Оно имеет в своем понятии всю существенность объективного мира; его процесс состоит в том; чтобы положить ее конкретное содержание для себя, как тожественное с понятием, и наоборот – последнее, как тожественное с объективностью.

Непосредственно идея явления есть теоретическая идея, познание, как таковое. Ибо непосредственно объективный мир имеет форму непосредственности или бытия для сущего в себе понятия, равно как последнее есть прежде всего лишь отвлеченное, еще замкнутое в нем понятие себя самого; оно есть поэтому лишь форма; его реальность, которую оно имеет в нем самом, составляют лишь его простые определения общности и частности; единичность же или определенную определенность, содержание, эта форма получает извне.{166}

A. Идея истинного

Субъективная идея есть ближайшим образом побуждение. Ибо она есть противоречие понятия – иметь себя предметом и быть своею реальностью без того, чтобы предмет был все же другим противоположным понятию самостоятельным, или чтобы различение себя самого от себя имело вместе с тем существенное определение различия и безразличного существования. Поэтому побуждение состоит в определенности – снять свою собственную субъективность, сделать свою еще отвлеченную реальность конкретною и наполнить ее содержанием предположенного своею субъективностью мира. С другой стороны, побуждение тем самым определяет себя так: понятие есть, правда, абсолютная достоверность себя самого; но его бытию для себя противостоит предположение им некоторого сущего в себе мира, безразличное инобытие которого для самодостоверности понятия имеет значение лишь чего-то несущественного; таким образом оно есть побуждение снять это инобытие и созерцать в объекте тожество с самим собою. Поскольку эта рефлексия в себя есть снятая противоположность и положенная, осуществленная для субъекта единичность, которая является ближайшим образом, как предположенное бытие в себе, последнее есть восстановленное из противоположности тожество формы с самой собою, – тожество, которое тем самым определено, как безразличное относительно формы в ее различимости, и которое есть содержание.

Это побуждение есть поэтому побуждение к истине, поскольку она есть в познании, стало быть к истине, как теоретической идее, в ее собственном смысле. Если объективная истина есть сама идея, как соответствующая понятию реальность, и предмет в этом смысле в нем самом имеет истину или не имеет ее, то, наоборот, более определенный смысл истины состоит в том, что она такова для субъективного понятия или в нем, в знании. Она есть отношение суждения понятия, обнаружившегося, как формальное суждение истины; а именно в этом суждении предикат есть не только объективность понятия, но относительное сравнение понятия вещь и ее действительности. Эта реализация понятия теоретична, поскольку оно, как форма, имеет определение чего-то субъективного или определение быть для субъекта его определением. Так как познание есть идея, как цель или как субъективная, то отрицание предположенного сущим в себе мира есть первое отрицание; поэтому заключение, коим объективное положено в субъективное, имеет ближайшим образом лишь то значение, что сущее в себе есть лишь субъективное, или что оно лишь положено в определении понятия, а потому не таково в себе и для себя. Тем самым заключение приводит лишь к некоторому нейтральному единству или некоторому синтезу, т.е. к единству того, что первоначально {167}разделено и кажется соединенным лишь внешним образом. Так как поэтому в этом познании понятие полагает объект, как свой, то идея ближайшим образом дает себе лишь то же содержание, основа которого дана, и в котором снята лишь форма внешности. Таким образом это познание еще сохраняет конечность в своей выполненной цели, оно не достигло еще вместе с тем ее в ней и в своей истине еще не пришло к истине. Ибо поскольку в результате содержание имеет еще определение чего-то данного, то предположенное в противоположность понятию бытие в себе еще не снято; тем самым равным образом в этом результате еще не содержится единства понятия и реальности, истины. Странным образом в новое время эта сторона конечности сохранена и признана за абсолютное отношение познания, как будто конечное, как таковое, должно было быть абсолютным. С этой точки зрения объекту приписывается некоторая неведомая вещность в себе за пределами познания, и последнее, равно как и истина, рассматриваются, как нечто абсолютно потустороннее для познания. Определения мысли вообще, категории, определения рефлексии, а также формальное понятие и его моменты, получили в нем не такое положение, как будто они в себе и для себя суть конечные определения, а такое, будто они таковы в том смысле, что они суть нечто субъективное в противоположности этой пустой вещности в себе; признание этого отношения неистины познания за истину есть ставшее общим мнением нового времени заблуждение.

Из этого определения конечного познания непосредственно явствует, что оно есть некоторое противоречие, которое само себя снимает; противоречие некоторой истины, которая вместе с тем не должна быть истиною; некоторого познания того, что есть, которое (познание) вместе с тем не познает вещи в себе. В совпадении этого противоречия его содержание, субъективное познание и вещь в себе, также совпадает, т.е. оказывается не-истинным. Но познание должно собственным движением разрешить свою конечность и с тем вместе свое противоречие; то соображение, в которое мы о нем вдаемся, есть некоторая внешняя рефлексия; оно же само есть понятие, имеющее себя целью, которое стало быть осуществляет себя через свою реализацию и именно в этом осуществлении снимает свою субъективность и предположенное бытие в себе. Надлежит поэтому рассмотреть его в нем самом в его положительной деятельности. Так как эта идея есть, как показано, побуждение понятия реализовать себя для самого себя, то его деятельность состоит в том, чтобы определить объект и через это определение отнестись в нем к себе, как тожественное с ним. Объект есть вообще просто определяемое, и в идее он имеет ту существенную сторону, чтобы не быть в себе и для себя противоположным понятию. Так как это познание еще, конечно, не умозрительно, то предположенная объективность не имеет еще для него такого вида, будто она есть в ней самой просто понятие и не содержит ничего особого для себя в противоположность ему. Но тем самым, что она признается за сущую в себе потусторонность, для нее существенно то определение определимости через понятие, что {168}идея есть сущее для себя понятие и просто бесконечное в себе, в чем объект в себе снимается, и цель состоит только еще в том, чтобы снять его для себя; поэтому хотя объект предполагается идеею познания, как сущий в себе, но по существу в таком отношении, что уверенная в самой себе и в ничтожестве этой противоположности она приходит к реализации своего понятия в нем.

В умозаключении, связывающем субъективную идею с объективностью, первая посылка есть та же форма непосредственного овладения объекта понятием и отношения к нему понятия, какую мы видели в отношении цели. Определяющее воздействие понятия на объект есть непосредственное сообщение и свободное от сопротивления распространение первого на второй. Понятие остается тут в чистом единстве с самим собою; но эта его непосредственная рефлексия в себя имеет равным образом определение объективной непосредственности; то, что для понятия есть его собственное определение, есть также некоторое бытие, ибо оно есть первое отрицание предположения. Положенное определение считается поэтому также лишь найденным предположением, высказыванием некоторого данного, в котором деятельность понятия проявляется скорее лишь в том, чтобы быть отрицательным относительно самого себя, воздерживать себя и делать себя пассивным относительно данного, дабы последнее могло показать себя, не как определенное субъектом, но каково оно внутри себя самого.