Алексей Шишов - Минин и Пожарский

• Название: Минин и Пожарский
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

Смутным временем называли русские люди лихую годину конца XVI — начала XVII века, когда страна оказалась в глубоком социальном кризисе.

Казалось, что России не пережить «великого разорения». Но смертельная опасность заставила граждан забыть свои личные беды, подняться на защиту Отчизны. Преодоление Смуты высветило лучшие черты русских людей — стойкость, мужество, беззаветную преданность родной земле, готовность ради нее пожертвовать жизнью.

В предлагаемой книге в популярной форме рассказывается о Минине и Пожарском, показывается сложность и противоречивость Смутного времени на Руси, прослеживается борьба нашего народа против польских и шведских интервентов, насыщенная напряженными, порой драматическими событиями.

---

Власть в Москве перешла в руки Боярской думы — «седмочисленных бояр», в просторечии «семибоярщины», во главе с князем Федором Мстиславским (кроме него в Боярскую думу входили Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Федор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков). Страшась собственного народа и ища защиты от него, боярская клика провозгласила царем малолетнего сына Сигизмунда III королевича Владислава «Лучше государю служить, — говорили бояре, — нежели от холопов своих побитыми быть». На кандидатуру Владислава согласился и патриарх Гермоген при условии, что королевич примет православие Национальные интересы были принесены в жертву узкосословным. 17 августа 1610 года оформили соответствующий договор.

Бояре, заключившие с интервентами договор, чувствовали себя в Москве как на угольях. Каждую минуту они опасались возмущения москвичей. Потеряв доверие народа и столичного гарнизона, они пошли на невиданное в русской истории национальное предательство. В ночь на 21 сентября они впустили в Москву 8-тысячное польское войско гетмана Станислава Жолкевского, которое заняло Кремль, Китай-город, Белый город и Новодевичий монастырь. Перед тем как войти в Москву, Жолкевский уговорил Боярскую думу послать 18 тысяч войск (преимущественно стрельцов) для борьбы со шведами, которые в это время перешли к открытой интервенции и захватывали русские земли. Москва лишилась последних своих защитников.

В октябре 1610 года Жолкевский покинул Москву и уехал в королевский лагерь под Смоленск, возложив командование интервентами, в рядах которых было много немецких ландскнехтов, на пана Гонсевского, одного из военачальников королевского войска. По дороге в Смоленск гетман в нарушение договора захватил с собой из Иосифо-Волоколамского монастыря в качестве пленника бывшего царя Василия Шуйского.

Гетман Гонсевский отверг тактику своего предшественника, сочетавшую военную угрозу с переговорами, обещаниями, поисками компромиссных решений, и прибег к грубому диктату. Управление Москвой полностью перешло в его руки. В Кремле были размещены роты немецких солдат, перешедшие на сторону противника в бою под Клушино (каждая рота ландскнехтов насчитывала до 600 человек), у ворот поставлена стража, артиллерия приведена в полную боевую готовность. Чтобы обеспечить продвижение по улицам польских войск в случае народных волнений, были сломаны все решетки, запиравшие улицы на ночь. Москвичам запрещалось ходить с саблями. Нельзя даже было продавать в городе дров ибо из них могли изготовить колья. По вечерам в столице жизнь замирала. По улицам разъезжали польские патрули и убивали всех, кто попадался на пути.

С оккупацией в Москве начались грабежи, убийства в насилия. «…Наши, — писал польский ротмистр Маскевич, — ни в чем не зная меры, не довольствовались миролюбием москвитян и самовольно брали у них все, что кому нравилось, силою отнимая жен и дочерей». Интервенты не давали ходить к заутрене не только мирянам, но и священникам. Они грабили купцов, своевольничали. Среди московского населения росло возмущение. В Москве Гонсевскому прислуживали М. Салтыков, Ф. Андронов, ведавший казной, и другие изменники, засевшие в важнейших приказах. Пан Гонсевский самолично раздавал чины, поместья и вотчины. «Семибоярщина» послушно санкционировала все его распоряжения, ставя подписи под написанными им грамотами, посылавшимися в города. Московские бояре дошли до последней' степени унижения.

В это время к столице стал подбираться Лжедмитрий II, опиравшийся теперь преимущественно на отряды донских и волжских (из Астрахани) казаков. Чувствуя, что его позиции стали ослабевать, он поспешил объявить себя защитником православной веры. Стан его заметно поредел. Те польские отряды, которые не пожелали служить королю Сигизмунду (наиболее крупным из них был конный отряд пана Лисовского), рассыпались по стране, предпочитая грабить на свой страх и риск, не подчиняясь никому. Из тушинских бояр остались только трое: князья Д. Трубецкой и Д. Черкасский в Калуге и атаман И. Заруцкий в Туле. Последний развернул энергичную войну с интервентами. Тогда король и «семибоярщина» отвели бывшему гетману самозванца Сапеге роль ударной силы в борьбе с казацким лагерем у Калуги. Но войска атамана Ивана Заруцкого в ноябре и декабре 1610 года нанесли полякам два поражения.

Лжедмитрий II погиб 11 декабря 1610 года. Незадолго до этого он приказал убить и сбросить в Оку служилого татарского царя из Касимова Ураз-Мухамеда, оговоренного собственным сыном. Когда самозванец по привычке после обеда с обильными возлияниями выехал на санях на прогулку, его сопровождала личная конная охрана из касимовских татар. Князь Петр Урусов выстрелил в Лжедмитрия II в упор из пистолета, а затем саблей отсек ему голову. Обезглавленного самозванца отвезли в Калугу. Там в его вещах кашли талмуд, письма и бумаги написанные по-еврейски. Тогда и начали толковать на счет еврейского происхождения убитого «царька».

Но в после гибели самозванца Калуга решила не признавать власть Владислава, пока тот не прибудет в Москву, а все польские войска не будут выведены из России. У жившей в Калуге Марины Мнишек вскоре родился сын. Казаки торжественно нарекли его царевичем Иваном Дмитриевичем, а народ — «воренком». Однако современники поставили под сомнение отцовство самозванца. «Царевичу» не суждено было сыграть в последующих событиях какой-либо роли.

Положение Российского государства в те годы описал в своем донесении в Лондон представитель английской торговой компании Джон Меррик: «Довольно известно, в каком жалком и бедственном положении находится народ Московии последние восемь-девять лет… Большая часть страны, прилегающая к Польше, разорена, выжжена и занята поляками. Другую часть со стороны пределов Швеции захватили и удерживают шведы под предлогом оказания помощи». Меррик предложил английскому правительству захватить северную часть Российского государства: «Эта часть России, которая еще более всех отдалена от опасности как поляков, так и шведов, самая выгодная для нас и самая удобная для торговли… Россия… должна стать складом восточных товаров для Англии».

Действительно, Российское государство переживало один из наиболее тяжелых периодов своей многовековой истории: стоял вопрос о том, быть ли русскому народу свободным или подпасть под иноземное владычество.

Открытая интервенция Речи Посполитой против Российского государства, изменнически захваченная Москва вызвали широкий подъем патриотически-настроенных народных масс. Истекая кровью, все еще непоколебимо стоял Смоленск, приковав к себе лучшие полки Сигизмунда III. Героически оборонялся Троице-Сергиев монастырь-крепость, выдержавший 16-месячную осаду. Устоял и Нижний Новгород, хотя под его стенами не раз появлялись отряды тушинцев. Упорно сопротивлялись многие другие русские города-крепости.

Не хотел покориться интервентам и Зарайск, где с февраля 1610 года на воеводстве сидел князь Дмитрий Михайлович Пожарский.

Крепость не раз отражала набеги крымских татар. Жарко было под Зарайском и в годы польской интервенции. Желая удержать такой важный для обороны Москвы город, царь Василий Шуйский назначил Дмитрия Пожарского зарайским воеводой, дав ему небольшой отряд стрельцов.

Воевода изучил систему обороны крепости и остался доволен. Одно огорчало его — мало было воинов в кремле. С таким гарнизоном невозможно не только делать вылазки и вести наступательный бой, но и выдержать осаду. В этом вскоре пришлось убедиться.

В соседней Рязани веоеводил честолюбивый думный дворянин Прокопий Ляпунов, в прошлом случайный «союзник» Болотникова, давний враг царя Василия. Ляпунов защищал интересы князя Михаила Скопина-Шуйского. После его смерти воевода стал рассылать по городам грамоты, обвиняя в них царя в умышленном отравлении Скопина и призывая все к восстанию против Василия Шуйского.

С грамотой от Прокопия Ляпунова приехал в Зарайск его племянник — Федор Ляпунов. Пожарский решительно отверг предложение рязанского воеводы, затеявшего междоусобную борьбу, которая грозила еще большим ослаблением государства. В ответ на это Прокопий Ляпунов собрал войско и двинулся на Зарайск. Но, услышав о подошедшем в крепость по просьбе князя Дмитрия из Москвы подкреплении, отступил.

В июле 1610 года мирная жизнь зарайцев был нарушена. Тушинцы прислали в город грамоту с требованием присягнуть Лжедмитрию II. Пожарский отверг требование. В ответ на это в Зарайске вспыхнул мятеж. Воевода с немногими людьми укрылся в кремле, где горожане хранили продовольствие и наиболее ценное имущество, и, закрыв ворота, «сел в осаду». Через несколько дней мятежники, видя твердость и решимость своего воеводы, сдались. На переговорах решили: «Кто царь в Москве, тому и служить».

В январе 1611 года Прокопий Ляпунов вновь обратился к Пожарскому, на этот раз с предложением объединиться и изгнать из Москвы интервентов. Он призывал зарайского воеводу «со всею землею стать вместе, как один, и с иноземцами биться до смерти» Местом сбора рати предлагался рязанский город Шацк. Грамота обрадовала Пожарского. Но к воеводе Ляпунову было у него недоверие: тот служил Болотникову, и царю Василию Шуйскому, и «тушинскому вору», присягнул и королевичу Владиславу. В то же время он знал Прокопия Петровича Ляпунова как отважного и опытного военачальника. И Пожарский решил принять предложение.