О'Генри - Налет на поезд

• Название: Налет на поезд
• Автор: О'Генри
• Жанр: Проза

---

О'Генри Налет на поезд

О`Генри

Налет на поезд

Перевод Зин. Львовского

Примечание автора.

Человек, рассказавший мне эту историю, жил несколько лет,

как а утл о (А утл о (outlow) - человек, об'явленный вне закона.)

на Юго-Западе и занимался тем делом, которое так откровенно

описывает. Его описание modus operandi может показаться

интересным. а советы его ценными для пассажира при каком-нибудь

налете на поезд. Оценка же удовольствий, получаемого участниками

ограбления поездов, вряд ли соблазнит кого-нибудь заниматься этим

делом, как профессией. Я передаю рассказ как можно точнее, почти дословно.

О. Г.

Если бы спросить мнение большинства людей, то все сказали бы, что остановить поезд - трудно. Это неверно: остановить поезд - легко. Я некоторым образом содействовал беспокойству железнодорожных пассажиров и бессоннице служащих "Компании Экспрессов". Единственные неприятности, связанные для меня лично с налетами на поезда, заключались в том, что недобросовестные люди надували меня, когда я тратил доставшиеся на мою долю деньги. Об опасности не стоит говорить,а беспокойство нам было нипочем! Одному человеку однажды чуть-чуть было не удалось остановить поезд. Двоим это удавалось иногда. Трое могут это сделать, если они-достаточно расторопные парни. Но пять человек-вот настоящее число! Выбор места и времени зависит от разных обстоятельств.

Первый налет на поезд, в котором я был замешан, имел место в 1890 году. Может быть, путь, который привел меня к участию в этом деле, даст вам некоторое представление о том, как дебютируют железнодорожные разбойники. Из шести западных аутло нас было пять ковбоев, оставшихся без дела и работы, а потом свихнувшихся, и один преступный тип с Востока. Этот последний был одет, как преступник, и выкидывал разные подлости,- отчего и обо всей банде пошла дурная молва. Проволочные заграждения и nesters создали пятерых налетчиков, а дурное сердце - шестого.

Джим С. и я работали на 101-м ранчо в Колорадо. Nesters выживали скотоводов. Они забрали землю и поставили должностных лиц, с которыми трудно было ладить. Мы с Джимом, убегая однажды на Юг от объезда, направились верхом в Ла-Хунта. Там мы немного позабавились, не причинив никому никакого вреда, как вдруг вмешалось фермерское управление, которое пожелало нас арестовать. Джим застрелил помощника шерифа, а я как бы помогал ему в его аргументации. Мы бились, двигаясь вверх и вниз по главной улице; милиции все время адски не везло. Наконец мы бросились вперед и прорвались к ранчо, расположенному на Серизо. Мы ехали на лошадях, которые если не могли летать, то во всяком случае могли догнать птицу.

Через несколько дней отряд милиции из Ла-Хунта явился в ранчо и потребовал, чтобы мы пошли с ним. Жители ранчо были за нас, и пока мы. отказывались, весь дом был изрешечен пулями. Когда наступила темнота, мы влепили милиционерам пачку пуль и ушли в горы.

Они, наверно, догадались, что мы ушли, и нам пришлось дрейфовать, что мы и сделали, кружным путем спустившись в Оклагому.

Ну, там нам ничего не удалось заработать; когда же пришлось тяжело, мы решились оборудовать небольшое дельце с железными дорогами. Джим и я соединились с Томом и Айком Мур - двумя братьями. Я могу назвать их имена, так как оба умерли. Том был убит при ограблении банка в Арканзасе; Айк же погиб во время более опасного времяпрепровождения: он рискнул пойти на танцульку. Мы выбрали место на Санта-Фе, где был мост через глубокую речку, окруженную густым лесом. Все пассажирские поезда забирали воду в одной из водокачек в конце моста. Это было спокойное место, так как ближайший дом находился на расстоянии пяти миль. Накануне набега мы дали отдохнуть лошадям и составили расписание, как нам взяться за дело. Наш план был очень плохо разработан, так как никто из нас не участвовал раньше в ограблении поездов. Скорый поезд в Санта-Фе должен был быть у водокачки в 11 часов 15 минут ночи. В одиннадцать Том и я залегли с одной стороны пути, а Джим и Айк - с другой. Когда показался поезд, и его передний фонарь бросил свет далеко вдоль пути, а из паровоза повалил пар, мне сделалось совсем дурно. Я охотно бы согласился даром работать на ранчо в течение целого года, лишь бы не участвовать в этом деле. Некоторые наиболее смелые люди по этой специальности впоследствии говорили мне, что в первый раз они чувствовали то же самое. Паровоз едва успел остановиться, как я прыгнул на его подножку с одной стороны, а Джим-с другой. Как только машинист и кочегар увидели наши ружья, они сами, до нашего приказа, подняли руки вверх и просили не стрелять, обещая сделать все, что мы захотим.

- Сойдите вниз! -- приказал я. Они соскочили на землю, и мы погнали их вдоль поезда. Пока это происходило, Том и Айк бежали вдоль поезда, стреляя и крича, точно апаши, чтобы заставить пассажиров остаться в вагонах. Какой-то молодец выставил в окно маленький револьвер двадцать второго калибра и разрядил его в воздух. Я прицелился и разбил вдребезги стекло над его головой, что устранило всякие дальнейшие противодействия с его стороны.

К этому времени вся моя нервность прошла. Я чувствовал какое-то возбуждение, как будто был на балу. Во всех вагонах свет был потушен, и когда Том и Айк перестали стрелять и кричать, стало почти так тихо, как на кладбище. Помню, я слышал, как какая-то птичка чирикнула в кусте, в стороне от пути, точно пожаловалась, что ее разбудили.

Приказав кочегару достать фонарь, я подошел к служебному вагону и закричал проводнику, чтобы он открыл, если не хочет быть продырявлен. Он отодвинул дверь и стал в ней, подняв руки.

- Прыгай на землю, сынок!-сказал я.

Он шлепнулся вниз, как глыба свинца. В вагоне было два сейфа: большой и маленький. Кстати сказать, я раньше всего водворил на место арсенал курьера - двуствольное ружье с патронами и тридцативосьмилинейный револьвер в футляре. Я вынул патроны из ружья, положил револьвер в карман и, позвав курьера внутрь вагона и направив дуло ружья прямо на его нос, заставил его работать. Он не мог открыть большой сейф, но открыл маленький. В нем оказалось всего девятьсот долларов. Это было слишком мало за наше беспокойство, и мы решили обойти пассажиров. Пленников мы отвели в курьерский вагон и послали машиниста осветить весь поезд. Начав с первого вагона, мы помещали человека у каждой двери и приказывали пассажирам стать в проходах между сиденьями и поднять вверх руки.

Если вы хотите видеть, как трусливо большинство мужчин, вам нужно только совершить налет на пассажирский поезд. Не потому они трусы, что не защищаются, - далее я скажу, почему это невозможно, - но грустно видеть, как они теряют голову. Громадные, дюжие верзилы, фермеры, бывшие солдаты, спортсмэны и дэнди в высоких воротничках, за несколько минут до того наполнявшие вагон шумом и хвастовством, так пугаются, что только хлопают ушами. В обыкновенных вагонах в ночное время оказалось мало публики, так что сбор наш был очень невелик, пока мы не дошли до спального вагона. Проводник пульмановского вагона встретил меня у одной двери, тогда как Джим обошел кругом ко второй. Проводник очень вежливо сообщил мне, что в его вагон войти нельзя, так как он не принадлежит железнодорожной компании, и что, кроме того, пассажиры уже достаточно встревожены криками и выстрелами. Никогда в жизни я не видел лучшего образца официального достоинства и уверенности в силе великого имени м-ра Пульмана. Я приставил свой шестизарядный револьвер к груди проводника так плотно, что впоследствии нашел одну из пуговиц его жилета крепко втиснутой в дуло. Чтобы извлечь ее, пришлось выстрелить. Проводник сразу закрыл рот, точно то был ножик со слабой пружиной, и скатился по ступенькам вагона. Я раскрыл дверь спального вагона и вошел внутрь. Высокий, толстый старик шел мне навстречу, переваливаясь, пыхтя и задыхаясь. Один рукав его сюртука был надет; сверх него старик пытался натянуть жилет. Не знаю, за кого он меня принял.

- Молодой человек, - сказал он: - вам надо быть хладнокровным. Прежде всего будьте хладнокровны и не волнуйтесь.

- Не могу,- ответил я.- Я горю от возбуждения.

Тут я испустил крик и стал разряжать свой револьвер в потолочное окно.

Старик пытался нырнуть на одну из нижних коек, но оттуда послышался визг, высунулась голая нога, которая ударила его в брюхо и сбросила на пол.

Я увидел Джима в противоположной двери и приказал всем вылезать и выстраиваться.

Пассажиры стали сползать вниз, и некоторое время вагон был похож на трех'ярусный цирк. У мужчин был такой испуганный и угнетенный вид, как у стада кроликов в глубоком снегу. На них, в среднем, было надето по четверти их одежды и по одному сапогу. Кто-то сидел на полу, сбоку, с таким видом, точно он решал сложную арифметическую задачу, при чем степенно старался надеть дамский ботинок номер второй на свою ногу номер девятый.